Вадим Панов - Круг любителей покушать

– Вы рассчитываете на мою искренность?

– Не советую юлить, иначе тобой займутся специалисты по врунам.

– Не самая приятная перспектива. – Но тон, которым господин Ра произнес фразу, не был тоном загнанного в угол человека. – Что вас интересует?

– Начни сначала. И покажи свое лицо.

– Хорошо, я начну сначала, – вздохнул повар. – Вам, безусловно, поведали, что искусство питания гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд…

– Любое искусство глубже, чем кажется на первый взгляд, – перебил повара Елакс.

– Вы правы, – с некоторой поспешностью согласился господин Ра. – Я произнес банальность. Извините. Но обыденность, которой является для нас питание, мешает понять, каких высот позволяет достичь искусная кулинария. Повара соревнуются в способах приготовления блюд, в скорости, превращают разделку рыбы в шоу и выстраивают феерические конструкции, надеясь попасть в Книгу рекордов Гиннесса. И почти никто не задумывается над тем, что пища может не только давать силы, но и отнимать, что неправильное питание отправит вас в могилу быстрее, чем СПИД…

– Когда я сказал: «начни сначала», я не собирался выслушивать прописные истины!

– Не каждый задумывается о прописных истинах. – Господин Ра помолчал. – Хороший повар – это врач, способный оценить состояние человека и подобрать для него – именно для него! – меню. Хороший повар – это интеллектуал, способный удержать в голове знания о тысячах приправ и специй, о миллионах их комбинаций, и все для того, чтобы приготовить уникальное блюдо, которое не только накормит, но и поможет. Хорошие повара всегда ищут новое. Землепроходцы, завоеватели, пионеры – все они сталкивались с новыми способами приготовления пищи, с новыми вкусами, что позволяло хорошим поварам подняться еще на одну ступеньку.

– Хороших поваров мало, – заметил Елакс.

– Зато много любителей хорошей еды, много богатых людей, способных оплатить получение новых сведений: встречу с путешественниками, доставку новых специй, даже специальные экспедиции на поиски новых кухонь. Всегда есть люди, которым небезразлично, что они едят. И благодаря этим людям всегда есть хорошие повара.

– Но их мало, – повторил Рудольф Каземирович.

– Очень мало, – уточнил господин Ра. – Увы, в своем развитии общество не может избежать потрясений. Войны, революции, кризисы, эпидемии… Знания теряются. Увы.

– Если знания того стоят, их спасают несмотря ни на что, – бросил Елакс. – Ты лечишь болезни?

– Лечу.

– Как ты этому научился?

– Читал книги.

– Что еще ты умеешь?

– А разве нужно что-то еще? Вы узнали все, что хотели. Я лечу болезни. У меня есть кулинарная книга, которую пишут со времен Конфуция. Я действительно помогаю людям. Дорого? Да, дорого. Но это того стоит. Я могу вылечить ваши почки, Рудольф Каземирович, вам не потребуется пересадка.

– Мы вернемся к этому вопросу, – пообещал Елакс. – Сейчас же поговорим о том, что ты можешь еще.

– Я неплохо играю на рояле.

Рудольф Каземирович изволил усмехнуться.

– Когда я занялся твоим вопросом, мне на глаза попалось любопытное исследование, автор которого утверждал, что кухня оказала существенное влияние на формирование целых народов. Если на протяжении веков люди питались одинаковым пищевым набором… ну, относительно одинаковым, скажем так: в среднем – одинаковым, то это отражалось на их облике, даже на характере.

– Существует много разных гипотез. В этой я не вижу особых противоречий. Конечно, можно было бы отыскать слабину в позиции автора и завязать спор, но я не вижу повода. К чему вы клоните, Рудольф Каземирович?

– Можно влиять на сознание с помощью пищи? Одним уникальным набором специй лечить почки… а другим?

– Это фантастика.

– Мы только подбираемся к вопросам, которые меня Действительно интересуют. Так что не юли. Ты же видишь: я хорошо разработал тему. Тот, кто лечит, умеет убивать. Это как инь—янь, как день и ночь – одно невозможно без другого. Если ты умеешь лечить, сумеешь и убить. Но это крайности. Ты умеешь дурманить людей своими травками? Так? Отвечай!

– Современные психотропные препараты справятся с задачей быстрее и эффективнее.

– Зато они оставят следы. А на твои приправы никто не обратит внимания.

– Зачем это вам, Рудольф Каземирович? – тихо спросил господин Ра.

– Я только думаю, как можно тебя использовать. А для разработки планов требуется полная информация. Итак, ты умеешь брать людей под контроль?

Повар ответил не сразу.

– Да.

– Какое время на это требуется?

– По-разному. Чтобы создать в организме человека нужный букет остаточных отложений, требуется не менее недели.

– Ты слышал о ресторации «Круг любителей покушать»? – неожиданно бросил Елакс.

Ответа не последовало.

– Она располагалась на Воронцовской еще до революции. Забавное совпадение, да? Я выяснил, что владел ресторацией граф Холодов. Большой гурман и, по отзывам современников, отличный повар. Я хочу видеть твою морду, Ра.

– Зачем?

Но требование Елакса смутило повара, он машинально отшатнулся назад. Даже в темноте по голосу и по движениям стало понятно, что от безразличия господина Ра не осталось и следа.

– Затем, – веско произнес Рудольф Каземирович, – что у меня есть фотография графа Холодова.

Господи, как же он работает!

Как может он творить такое?!

Он человек? Нет!

Он – Мастер!

Теперь я знаю, что значит быть Мастером с большой буквы. Теперь я понял, кто достоин этого звания. Такие люди рождаются раз в сто лет… Нет! Раз в тысячу лет!

Уникумы! Гении! Бриллианты самой чистой воды!

Но, господи, как же он работает!

Глядя на его ловкие руки, глядя, как безошибочно выбирает он приправы и специи, как точно смешивает ингредиенты и отмеряет силу огня, я завидовал и стыдился. Я завидовал его гению и стыдился себя. На фоне этого повара я чувствовал себя букашкой, никчемным недоучкой, не имеющим ни таланта, ни умения. Я стоял рядом с ним, в его святая святых, в его кухне, и видел себя жалким оборванцем, которому разрешили посмотреть на великолепие дворца. Нет, в оснащении кухни не было чего-либо необычного, но он наполнял ее своим мастерством, своим Даром, и каждая сковорода, каждая кастрюля начинали казаться таинственными артефактами, магическими инструментами кудесника, превращающего продукты в гастрономические чудеса. Я наблюдал, как он священнодействует, и с тоской понимал, какая пропасть лежит между нами.