Яна Дубинянская - Проект «Миссури»

В ванной она сбросила одежду прямо на пол и забралась под контрастный душ. Холодно-горячо-холодно; по телу пошли жгуче-щекотные волны, однако ощущения утра все равно не было. Захотелось на все плюнуть и принять горячую ванну.

Запищала мобила — Алина не сразу сообразила откуда. Конечно: сумка осталась погребена в клубке одежды на полу. Перегнувшись через борт джакузи, попыталась дотянуться до нее; ну да, вот если бы руки на полметра длиннее… Интеллигентно выругалась, закрутила кран и спрыгнула на пружинистый коврик.

— Это я. — Звонил муж. — Ты где сейчас?

— Дома, разумеется.

— Отлично. Я сейчас приеду. Нужно проговорить пару моментов.

— Давай, жду.

Перед тем как набросить махровый халат, Алина покрутилась перед зеркальной стеной. Последние недели две категорически не удавалось выкроить время на тренажерный зал, и очевидно, что ближайшие три месяца свет в конце тоннеля не появится. Ничего, она пока может себе это позволить. Ни грамма жира, ни сантиметра целлюлита. Полукруглая черточка на животе дает знать, где в будущем ждать появления складки, но до самой складки еще далеко. Впрочем, хороший комплекс массажа не помешает. Сразу после выборов.

Она подсушила феном короткие волосы и нанесла на лицо и шею освежающий крем. Запахнув халат, вышла и начала спускаться по ступенькам; нет, все-таки не стоило в свое время настаивать на размещении кухни и ванной на разных этажах. Кофе, наверное, уже стынет.

Разумеется, как всегда и всюду, она успела вовремя: кофеварка как раз отключилась с тоненьким сигналом. Алина прошла с чашкой в холл, села в кресло и клацнула телевизионным пультом. Семь часов: по четвертому каналу пятиминутный утренний выпуск новостей, а потом по первому десятиминутный с обзором ожидаемых событий дня… Черт возьми, неужели только семь? Она не могла избавиться от ощущения, что уже хорошо за полдень.

На четвертом, похоже, были какие-то технические проблемы: вместо новостей вторую минуту крутили клипы. Алина не без удовольствия посмотрела запись «Битлз», которая считалась старой-престарой еще во времена ее ранней юности; жалко, что застала самый конец. Следующий клип по контрасту ошеломлял новизной, разгулом немыслимых компьютерных эффектов. Честное слово, она захотела переключить канал мгновением раньше, чем на экране появилась певица. И, честное слово, никогда раньше не слышала этой пес…

— Алина Игоревна, оставьте! — взмолилась горничная. — Это же Звенислава!

Понадобилось пару секунд, чтобы взять себя в руки и холодно бросить через плечо:

— Ну и что?

Она отключила звук телевизора, заткнув певичке рот. Дело, конечно, не в ней. Просто если эта девчонка не разучится вот так неслышно, как призрак, появляться за спиной, придется ее уволить. И вкусы у нее, однако. И манеры.

— Доброе утро, Люба.

Горничная спохватилась:

— Доброе утро, Алина Игоревна! Я…

— Убери в ванной.

Звезда на экране беззвучно шевелила губами, ее длиннющие накладные ресницы переливались, как крылья бабочки. Крупный план, видно даже пушок на щеке. Кстати, ей уже тридцать пять… неплохо сохранилась.

Однако новостей на четвертом канале, похоже, вообще не будет. Алина клацнула на первый и вернула звук:

— …начнут встречи с избирателями. Социологическая служба «Социум» обнародовала первые результаты опроса общественного мнения. Согласно их данным, наибольшие шансы выйти во второй тур наряду с безусловным лидером Владимиром Николаенко имеют следующие кандидаты: Юрий Виерский, Анна Гроссман, Андрей Багалий. Социологи подчеркивают, что это лишь стартовые позиции кандидатов и в ближайшее время картина может измениться до неузнаваемости. И еще одно исследование «Социума»: в роли символа нации, способного сплотить ряды избирателей, восемьдесят два процента опрошенных видят популярную эстрадную певицу Звени…

— Зачем ты выключила? — спросил Андрей.

— Привет.

— Привет. Пьешь кофе?

— Уже допила. — Алина поставила пустую чашку на столик. — Ты слышал? Анька в лидерах.

— Заплатила, — уверенно сказал Андрей.

— «Социуму» можно заплатить?

— Всем можно заплатить. — Муж упал в кресло напротив. — Хотя дороговато, наверное.

— Все, кому можно, у нас уже охвачены. Но «Социум», насколько я знаю… — Она сделала пометку в ежедневнике. — Сегодня выясню.

— Сегодня… черт возьми! — Андрей зевнул. — Никак не могу проснуться. Такое чувство, что у нас еще вчера. — Он нажал кнопку на журнальном столике. — Люба, свари кофе. Ты будешь еще? — Алина кивнула. — Два. В холл.

Его безразмерные ноги уходили под стол. Безупречные складки на брюках; надо же, успел переодеться. Похоже, у него и там гардероб. Она подняла глаза: лицо у Андрея было свежее, без намека на круги под глазами, с легкой светлой небритостью, которую Алина сама же и придумала в качестве небрежного компонента его имиджа. И значок выпускника «Миссури» на лацкане нового пиджака: не забыл переколоть. Это хорошо.

— Ты что-то хотел проговорить, — напомнила она.

— Да. — Он выпрямился. — У нас кое-что не продумано. Вот сегодня жеребьевка; тут же пойдут приглашения на всякие интервью-эфиры-дебаты. Я, согласно нашей стратегии…

— …сожалеешь, но не можешь. Завтра же выезжаешь в регионы, потому что конкретная работа с избирателями на местах для тебя важнее пустой говорильни и т.д., и т.п. Все вопросы — к пресс-секретарю.

— Вот именно. В переводе — «спросите у моей жены, она лучше знает». — Андрей присвистнул. — Так и получается, разве нет? И как я, по-твоему, буду выглядеть?

Алина подперла кулаком подбородок:

— Ты прав. Надо переформулировать; я подумаю. Что еще?

Вошла горничная с подносом. Андрей потянулся за чашкой с жизнерадостным нетерпением ребенка, честно заработавшего хорошим поведением свою конфету. Хорошо. Впрочем, что-что, а обаяние в Андрее всегда било через край. Даже в те времена, когда никто не занимался его имиджем.

— Знаешь что, Алька, — он отпил маленький глоток, — давай пять минут просто попьем кофе. Без политики. Мы с тобой уже черт-те сколько не оставались вдвоем…

Это уж точно, подумала Алина с каким-то усталым злорадством. Да и зачем?

— …и поболтаем, как муж с женой. О друзьях, о родителях… Как там твои?

— Нормально, — отозвалась она. — Кстати, надо бы позвонить.

На этом разговор «о друзьях и родителях» завис. Горничная опять сварила чересчур крепкий кофе; вычесть из зарплаты, иначе не поймет. Морщась, Алина проглотила все до дна, словно микстуру, поперхнулась гущей, закашлялась. Андрей пил медленно, с удовольствием. Его длинные глаза улыбались из-за чашки, приглашая еще побеседовать о каких-нибудь родителях или друзьях…