Алан Бейкер - Перевал Дятлова

Он перечитал статью, стараясь запомнить как можно больше фактов. Поезд уже был на подходе к Соликамску. Стругацкий сложил бумаги в сумку и стал смотреть в окно на проплывающие мимо здания. В голове так и вертелось: что же, черт возьми, произошло с этими людьми?

Глава третья

От вокзала Виктор поехал на такси по тому адресу, который дал ему Максимов. Это оказалось убогое строение в конце глухой улочки. Все вокруг казалось серым: от снега под ногами до зданий, придавленных нависшим небом цвета сигаретного пепла. Здесь словно бы и не было последних двадцати лет — отсюда казалось, что страна по-прежнему сгибается под тяжестью отмирающей идеологии. Это место, брошенное и позабытое всеми, кроме тех, кто остался, угнетало.

Пряча подбородок от холода в меховой воротник, Виктор поднялся на крыльцо. Домофонный щиток выглядел так, будто им не пользовались уже много лет. Найдя номер квартиры Юдина, Стругацкий нажал кнопку. К его удивлению, послышался металлический щелчок, шипение и мужской голос спросил:

— Кто там?

— Извините, это Юрий Ефимович?

— Да.

— Меня зовут Виктор Стругацкий.

— Что вам нужно?

— Я работаю в екатеринбургской «Газете». Мне бы хотелось поговорить с вами.

После небольшой паузы Юдин спросил:

— О чем поговорить?

— О трагедии на перевале Дятлова.

Ответа не последовало, и только слабое шипение домофона давало понять, что Юдин не отключился.

— Юрий Ефимович?

— Я не хочу с вами разговаривать.

— Но… погодите…

— Убирайтесь.

Шипение прекратилось — связь прервалась.

— Проклятье!

Виктор снова нажал кнопку.

Снова раздался щелчок, и голос Юдина произнес:

— Молодой человек, если вы не оставите меня в покое, я вызову милицию. Вы хотите этого?

— Юрий Ефимович, это займет всего несколько минут, это все, что я прошу.

— Зачем вы хотите поговорить о Дятловском перевале?

— Мне поручили написать статью к пятидесятилетней годовщине со дня трагедии.

— Какая годовщина? — фыркнул Юдин в домофон. — Всем давно наплевать на это.

— Почему вы так уверены?

Снова наступила пауза, но Юдин не отключался. Очередной свидетель, который не хочет говорить. В животе у Виктора неприятно засосало. Если он не возьмет это интервью, с работой можно распрощаться. Его будущее находится в руках старика, который даже не подозревает об этом. В такие моменты жизнь кажется особенно несправедливой.

Виктор знал, что встретиться с Юдиным можно, только если тот сам этого захочет. Поэтому он решил давить на жалость.

— Юрий Ефимович, послушайте, я вам честно скажу, если я не напишу эту статью, меня уволят.

— Это разве мои проблемы?

— Нет, мои.

— Вам не обязательно со мной говорить. Вы можете сами все придумать. Вы ведь часто так делаете, да?

«Господи, — подумал Виктор, — дай мне сил!»

— Я не хочу ничего придумывать. Я хочу рассказать правду, как все было.

— И тогда вы не потеряете работу?

Виктор вздохнул:

— Да, чтобы не потерять работу.

— Это было так давно… Как, вы говорите, вас зовут?

— Стругацкий. Виктор Стругацкий. Согласен, давно. В этом месяце пятьдесят лет, как все случилось.

— Пятьдесят лет… — повторил голос, а затем примирительно сказал: — Хорошо, молодой человек, я поговорю с вами о перевале Дятлова, если это единственный способ от вас избавиться.

Виктор вздохнул, на этот раз с облегчением. Он не мог припомнить, как давно испытывал подобное облегчение.

— Спасибо!

— Четвертый этаж, квартира сорок восемь, — сказал Юдин и отключился.

Входная дверь открылась с тяжелым щелчком. Виктор толкнул ее и вошел в подъезд, в котором было не многим теплее, чем на улице. Лифт не работал, поэтому на четвертый этаж он поднялся по лестнице. В конце плохо освещенного грязного коридора он нашел дверь с номером сорок восемь и постучал.

Дверь распахнулась практически сразу, и перед ним предстал Юрий Юдин.

Виктор протянул руку и представился:

— Виктор Стругацкий.

— Вы уже говорили, — ответил старик, с неохотой отвечая на рукопожатие. Он оглядел Виктора с ног до головы, презрительно кривя тонкие губы и раздувая ноздри, как будто чуя что-то неприятное: — Входите.

Он развернулся и зашаркал по коридору, ведя Виктора в гостиную.

— Хотите чаю? — спросил он, даже не оглянувшись.

— Можно, если вас не затруднит.

— Конечно же, не затруднит, — пробормотал Юдин.

Виктор прошел за ним в комнату и сел на стул, на который ему указали. Комната была маленькая, но чистая, мебель старая, но в хорошем состоянии. Все то немногое, что нажито за долгие годы и бережно сохраняется.

Юдин скрылся на кухне и вернулся через некоторое время с подносом, который поставил на столик перед Виктором.

— Спасибо, что согласились меня принять, Юрий Ефимович, — произнес Виктор, наливая чай в обе кружки.

Старик только буркнул что-то в ответ.

Виктор достал диктофон.

— Вы не возражаете, если я запишу наш разговор?

Юдин пожал плечами, даже не взглянув на прибор, поэтому Виктор включил его и поставил рядом с подносом на столик.

— Из какой вы, говорите, газеты? — спросил Юдин, усаживаясь на старый диван, залатанный в нескольких местах.

— Издание «Газета», город Екатеринбург. Редактор хочет опубликовать статью, в память о том происшествии…

Юдин рассмеялся — коротко и зло:

— Происшествие! Что за дрянное определение!

Виктор сделал глоток — чай был горячий и крепкий.

— А как бы вы это назвали?

Юдин посмотрел на него, взгляд его был блестящим, не старчески мутным.

— Совершенно определенно трагедия, — ответил он. — Возможно, даже убийство. А возможно, и… что-то настолько странное, что мы даже назвать не в состоянии.

— Что вы имеете в виду?

Юдин лишь бросил на Виктора цепкий взгляд — такой неожиданно молодой для его морщинистого лица. У него было почти пятьдесят лет, чтобы тысячи раз обдумать произошедшее той ночью, и Виктор мог только догадываться, какие мысли мучили его все это время.

Юдин поднес чашку ко рту — рука еле заметно дрожала, — сделал глоток.

— А вы что знаете о перевале Дятлова?

Виктор решил рассказать все начистоту:

— Мало что, должен признаться. Только самое основное. На самом деле до сегодняшнего утра, когда редактор дал мне задание, я даже не слышал об этом.

Юдин усмехнулся и кивнул:

— Понятное дело. У каждого свои проблемы, о которых голова болит… Куда страна катится, куда мир движется… В каком-то отношении все лучше, чем было раньше, в каком-то хуже. Никогда не было такой неопределенности, как сейчас, правда? Во время холодной войны мы по крайней мере знали врагов в лицо, потому что нам говорили о них… Даже если кое-кто сомневался, правда ли это…