Полина Волошина - Маруся. Книга 1. Талисман бессмертия

Маруся встала и, как в детстве, взяла папу за руку. Больше всего ей сейчас хотелось обнять его и расплакаться, но в четырнадцать лет девочки не плачут. Ну, или им так кажется…

Глава 2. Ящерка

1

— Журнал — одна штука, плеер — одна штука, бутылка минеральной воды — одна штука, солнцезащитный крем — одна штука, леденцы…

Еще одна женщина в форме службы безопасности. Такая маленькая, что ей приходилось поднимать руки, чтобы дотянуться до стола и выложить на него вещи, которые она доставала из большой картонной коробки.

— …одна упаковка, браслет — одна штука, игрушка — одна штука…

Вот так, пытаешься доказать отцу, что ты уже взрослая, а потом он забирает тебя из тюрьмы и видит, что ты возишь в сумке резинового утенка.

К счастью, краснеть от стыда придется потом, потому что сейчас папу позвал капитан — подписать какие-то бумаги.

— Шорты розовые — одна штука, ювелирное изделие — одна штука…

Ювелирное изделие? У Маруси не было никаких ювелирных изделий. Она увидела, как женщина выложила на стол серебряную ящерку размером с мизинец.

— Это не мое.

— То есть как это? — маленькая женщина смотрела на нее снизу вверх. Ей приходилось поднимать брови, и из-за этого казалось, будто глаза в прямом смысле лезут на лоб.

— Ну, это не моя ящерка. Я впервые ее вижу.

— Этого не может быть. Все вещи были извлечены из вашей сумки и запротоколированы.

Маруся пожала плечами.

— Может, она в коробке лежала?

Маленькая женщина замотала головой.

— Она лежала в вашей сумке…

— Может, кто-то ошибся?

— Я лично разбирала вещи.

Серебряная ящерка. Что это могло быть? Маруся точно не видела ее раньше, но как она могла попасть в сумку? Кто-то подбросил? Кто? Бабушка? Вряд ли. Кто-то из друзей? Тоже нет. В самолете? В аэропорту? В службе безопасности? Но зачем?

— Распишитесь, пожалуйста, здесь и здесь.

— Подождите! — Маруся положила ладошку на документы и отодвинула их в сторону. — Это не моя вещь! Не думаю, что я должна расписываться.

Маленькая женщина немного помолчала, хлопая глазами, потом развернулась и вышла из-за стойки прямо к Марусе. Теперь, рядом с ней, она стала казаться еще меньше: какой-то лилипут из сказки.

— Видите эти коробки? — ни с того ни с сего спросила женщина и указала на листы картона.

— Листы картона вижу, — честно ответила Маруся.

— А это коробки! — уверенным тоном сказала женщина, подошла к столу, взяла один из листов и ловко свернула из него большую квадратную коробку с логотипом аэропорта.

— И что вы хотите этим сказать? — немного неуверенно спросила Маруся: она слегка опешила от такой резвости лилипутки.

— Я хочу сказать, что в коробке не может ничего лежать, потому что она абсолютно пустая. Она лист! А это, — женщина указала пальцем на сумку Маруси, — сумка! Я беру лист, складываю из него коробку и перекладываю туда вещи из сумки. Никакой ошибки быть не может. Это ваша вещь, и вы должны поставить подпись, подтверждающую, что вы забрали все, что лежало в вашей сумке!

Маруся убрала ладонь с документов и взяла ручку. Она расписалась, где требовалось, сложила вещи и ушла искать папу.

Отец все еще разговаривал с капитаном — уточнял детали происшествия. Потом он пожал руку офицеру, внимательно посмотрел на Марусю, затем на часы, взял ее сумку и поспешил к выходу. Судя по тому, что он ничего не сказал, разговор предстоял долгий.

2

— Почему ты все время куда-нибудь влипаешь?

— Па-а-а…

Машина мчалась по автостраде, обгоняя все остальные — словно они решили установить новый рекорд скорости.

— У тебя какая-то уникальная способность влипать в невероятные ситуации даже там, где это совершенно невозможно…

— Ну, я же не виновата!

— Что вообще надо было сделать, чтобы у тебя заблокировали жетон?

— Они признались, что это был сбой в системе.

— Эта система не сбоит.

— Значит сбоит.

— Но почему именно у тебя?

Маруся вздохнула. Ответить ей было нечего.

— Почему именно после твоего ухода обнаруживают труп?

— Ты так говоришь, будто трупы обнаруживают после каждого моего ухода…

Музыка в салоне прервалась, потом заиграла снова, но уже с какими-то помехами.

— Это еще что такое?

Музыка снова прервалась. Электронное табло замигало и стало показывать, черт знает что. На часах высветилось время 53:74, а температура за бортом «поднялась» до 55.

— Да что творится?

— Может, это тоже из-за меня?

— Может, из-за тебя.

— Ну не злись.

— Ты знаешь, как мне некогда…

Это была папина коронная фраза. Особенно после того, как он занялся проектом «Искусственное солнце» и месяцами пропадал за границей. Еще он любил повторять, что ему некогда поесть, поспать, некогда искупаться в море… И тем более некогда спасать свою никчемную дочь.

— Знаю.

— Почему я должен бросать все дела и вызволять тебя из очередной фигни?

— Ну не вызволяй.

— Не вызволяй… В следующий раз так и сделаю.

— Не сделаешь.

Папа замолчал, и Маруся стала смотреть в окно. Солнце палило так сильно — может, датчик температуры и не врет? Настроение резко испортилось, стало грустно.

— Что ты думаешь насчет летней практики? Июнь-июль ты прогуляла…

Теперь настроение не просто испортилось, а с грохотом рухнуло до отметки «хуже некуда».

— Я отдыхала.

— Практику это не отменяет.

Надо было как-то очень быстро и ненавязчиво увести разговор в сторону…

— На самом деле ты злишься на машину, но так как она не может тебе ответить, ты переносишь свою злость на меня.

— Да что ты говоришь?

— Но ведь это так?

— А может быть, на самом деле я злюсь на тебя, но так как ты моя дочь, я переношу свою злость на машину, хотя она совершенно не виновата в том, что мне пришлось срывать…

— Пап!

— Что, пап?

— Ты уже сто раз рассказал про то, как сорвал встречу и…

— Не нравится про это говорить?

— Нет!

— Хорошо, — папа открыл окошко и закурил, — сменим тему. Поговорим, например, про твою летнюю практику.

Маруся опустила кресло и отъехала как можно дальше назад, чтобы папа вообще ее не видел, но вопрос остался висеть в воздухе в виде напряженной паузы, которую надо было заполнить каким-то внятным ответом.

— А если я вообще не буду ее проходить?

— Ты хочешь поступить в институт?