Арктания - Григорий Никитич Гребнев
Юра повертел револьвер, оглядел его со всех сторон, — курка не было. Только маленькая, похожая на бугорок кнопка торчала на том месте, где обычно у револьвера помещается курок. Юра нажал пальцем на бугорок, — револьвер слегка дернулся в его руке, раздался звонкий щелчок, будто кто стукнул по револьверу пружиной, кусок льда взвизгнул у ног Юры, разлетелся вдребезги: образовалась большая воронка.
Юра испуганно взглянул себе под ноги.
— Этот револьвер стреляет без рычага и без шума, — растерянно сказал он.
Ася стояла бледная. Юра видел — еще немного, и она расплачется.
— Я боюсь, Юра. Положи его обратно.
— Да-а… — сконфуженно сказал Юра и недоверчиво поглядел на свою опасную находку. — С ним нужно быть осторожным.
Он переложил револьвер из руки в руку и взял его на всякий случай за дуло.
— Положи его, Юра, — плаксиво просила Ася.
Юра подумал с минуту.
— Нет, — решительно сказал он. — Нужно его свезти на станцию…
Уже в воздухе Юра вспомнил, что он не определил координат места своей находки. Вычисления заняли у него всего полминуты, но их результаты произвели на Юру ошеломляющее впечатление: он находился точно на 86° северной широты и 19° восточной долготы. Это было то самое место, где он собирался искать труп Амундсена, замерзшего после вынужденной посадки самолета «Латам» у восточных берегов Шпицбергена и, как Юра твердо был в том уверен, много лет дрейфовавшего со льдами мимо Исландии, Гренландии, Аляски и острова Врангеля.
5.
ТЫСЯЧА РАЗРЫВНЫХ ПУЛЬ В МИНУТУ
— Стоп! Не торопись! Рассказывай спокойно. Где вы его нашли?
Юра уселся против отца. Выдержал небольшую паузу, по его мнению, вполне достаточную для того, чтобы приобрести спокойствие и равновесие духа, и подробно, но путанно стал рассказывать, при каких обстоятельствах и где именно он нашел револьвер.
Ася присутствовала тут же. Она вскакивала со своего места, вновь садилась и опять вскакивала. Ася пользовалась каждой щелочкой в рассказе Юры, чтобы вставить свое слово:
— …Юра подкрался к нему, и мы вместе крикнули: «Это дохлый моржонок!»
— …Юра вытащил его, и мы вместе крикнули: «Это револьвер!»
Разговор происходил в кабинете отца Юры, начальника полюсной станции, Владимира Ветлугина. Комнатка была маленькая, немногим больше купе. Кроме Юры, его отца и Аси, здесь собрались: мать Юры, Ирина Ветлугина, — маленькая голубоглазая женщина с лицом тихой и умной девочки, дед Андрейчик и отец Аси, гидрограф Эрик Свенсон — рыжий, долговязый норвежец.
Револьвер, найденный Юрой, лежал на письменном столе.
— Что думает об этой находке товарищ Андрейчик, Степан Никитич? — спросил Ветлугин.
Дед Андрейчик пошевелил бровями.
— Да, я ее рассмотрел. Это электронный ручной пулемет. Крестовики называли его «пращой Давида»[17]. Появился у них незадолго до разгрома Северной армады. Вооружены им были командиры.
— Верно, — степенно подтвердил Свенсон. — У нас в Норвегии я был однажды в военно-историческом музее. Там собрана хорошая коллекция огнестрельного оружия: старинные французские мушкеты, ручные бомбометы крестовиков и всякая всячина. Есть и эта штука…
— Тысяча разрывных пулек в минуту, или две обоймы по пятьсот, — сказал дед Андрейчик.
Старик потянулся к столу, чтобы взять револьвер.
Ирина тревожно взглянула на отца.
— Папа, не надо.
— Ну-ну, трусиха!
— Здесь дети.
— Дети успели выпалить из этой игрушки еще на льду.
Старик взял в руки револьвер.
— Не беспокойся. Я разрывную крупу из него вытряхнул. Сердитая вещь! И ведь думал какой-то прохвост, изобретал.
— Так. Значит, этот ручной пулемет, по-вашему, имеет прямое отношение к историческому разгрому Северной армады крестовиков на льду? — спросил Ветлугин.
— Прямехонько, — убежденно сказал дед Андрейчик и положил револьвер на стол.
— Мне тоже так кажется, — подтвердил Свенсон.
Ветлугин встал и, задевая сидящих на диване Ирину и Свенсона, сделал несколько шагов по кабинету. Огромному, широкоплечему начальнику «Арктании», видимо, тесно было в его каюте-кабинете.
— Но я все же не пойму, как этот револьвер оказался во льду? — спросила Ирина. — Насколько я знаю, после боя в Арктике несколько специальных экспедиций занимались поисками и сбором оружия, брошенного и оброненного на лед. Помню, говорили о каких-то сильнейших электромагнитных щупах, которыми собирались все металлические предметы на льду и под снегом.
— Как он спрятался во льду от магнитов, — этого я не знаю, но то, что он попал туда с неба вместе с каким-нибудь воздушным бомбометателем, — в этом я уверен, — сказал Ветлугин.
Асе не терпелось. Она давно уже хотела спросить о чем-то и все не решалась, уж очень серьезные разговоры вели взрослые. Наконец решилась:
— Дядя Володя, а как туда моржонок дохлый попал?
— Боюсь, что ты разочаруешься. Ничего таинственного, — сказал Ветлугин. — Я уже догадался, как он попал на лед. Недавно грузовой дирижабль бостонского зоопарка прилетел в заповедник на Новую Землю за партией ластоногих. Одного моржонка отняли от больной матери и вместе со всей партией погрузили на дирижабль. Партия благополучно прибыла в Америку. Все звери вели себя прилично, кроме этого, внезапно осиротевшего усатого младенца. Он ревел всю дорогу, как сирена. Реветь не перестал и в зоопарке. Орал, пока не заболел. Видят работники зоопарка, что он вот-вот околеет. Жалко им стало моржонка или что, — не знаю. Словом, решили с первым грузовым дирижаблем отправить его обратно к мамаше. Погрузили на попутный дирижабль, но он, бедняга, не долетел, околел в дороге. Его и швырнули в люк. Мне рассказывал об этом директор новоземельского заповедника. Вы с Юрой наткнулись на тушу этого неудачного ластоногого путешественника. Не иначе.
— А как же моржонок так высоко упал и совсем целым остался? — изумилась Ася.
— Значит, по всем правилам упал, — наставительным тоном сказал Андрейчик. — Я видел, как во время воздушного боя один крестовик грохнулся об лед. Ему парашютные стропы пулеметом перерезали. С пятисот метров стукнулся — и остался целехонек.
— Ну, мы пойдем, — сказал Ветлугин и вместе со Свенсоном вышел из кабинета.
Ирина и дети тоже вышли вслед за ними, но деду Андрейчику, видимо, не хотелось уходить. Он остался в тихом маленьком кабинетике Ветлугина и долго еще шагал взад и вперед, от стола к двери и обратно.
6.
«А ЧТО, ЕСЛИ ВО ЛЬДУ ЛЕЖИТ ЧЕЛОВЕК?»
Наступила ночь. Вернее, наступило время, соответствующее ночи в Европе, и так как почти все работники станции «Арктания» работать приехали в Арктику из Европы, то они и называли «ночью» часы, когда солнце медленно катилось над горизонтом, подкрашивая ледяные поля фиолетовыми тенями от торосов.
Все свободные от работы и дежурства работники станции разбрелись по своим маленьким квартирам и готовились уснуть, либо уже спали.
Юра попрощался с
