Обратный отсчет: Равнина - Токацин
Он направил анализатор на лагерь, «просвечивая» насквозь шатры и наблюдая, как сканер собирает данные в голографическое изображение. Он работал исправно — кости не «слипались» со шкурами, отчётливо были видны ремешки креплений и крючки на краю полога — их состав несколько отличался, но знакомых атомов Гедимин не видел нигде. Луч сканера упёрся в землю, подсветив подвижный слой миниатюрных растений, рыхлые мелкие камешки, подозрительно похожие на капли расплава и крошёную пемзу, метров пять рыхлых камешков… и на экране показались криво лежащие пласты горных пород. Тот, что был прямо под холмом, выпирал под небольшим углом; он был гораздо больше холма, сканеру не хватило мощности проследить за ним, но это был всего лишь один из многих плотно сжатых слоёв. Здесь полосы лежали узко и часто чередовались, — на триста метров глубины Гедимин насчитал пять прослоек, обозначенных разными наборами символов.
«Взять из каждого пласта керн, проверить свойства и сопоставить с этими строчками,» — Гедимин присел на корточки, приложив ладонь к слою крошева. Камешки шуршали под пальцами, бур никак не дотягивался до материкового пласта. «Тут пять метров. Надо взять подходящий инструмент. Или поискать скальный выход…»
За плечом что-то зашелестело, и по скафандру сармата осторожно постучали. На незнакомый стук Гедимин развернулся, резко выпрямляясь, и встретился взглядом с фасетчатыми глазами гигантского «богомола».
— Хорошей работы. Сожалею, что прервал. Твоя стена вокруг стоянки?
Гедимин кивнул.
— Не всё с ней хорошо, — сказал, немного помедлив, Гор. — Внизу, под холмом, Бронны устроили отхожую яму. Твоя стена перекрыла к ней подходы. Бронны сильно смущены.
Гедимин растерянно мигнул. Смысл выражения «отхожая яма» вспомнился ему секунды через три — и он сам смутился до жара в затылке. « Hasu! Совсем забыл. Они же, как вся фауна, должны испражняться. Вот досада…»
— Где это место? — спросил он, смущённо щурясь. — Растяну стену вдоль него.
В темноте за спиной Гора засверкали десятка два глаз — кажется, все Бронны незаметно собрались вокруг «богомола» и ждали, чем кончится дело. Гедимин смутился ещё сильнее. «Могли бы сразу сказать,» — подумал он, но тут же осёкся. «Они не знают нашего языка. Знают только эти… стражи договора?..»
…Вверх по склону сармат возвращался, светя себе под ноги фонариком, — травы путались в пальцах, сыпучий грунт норовил вытечь из-под ступни, купола шатров окончательно слились с чёрным небом, на котором уже не проступали подсвеченные складки. Выбравшись к лагерю, Гедимин отметил с досадой, что красно-оранжевые «фонари» сильно потускнели — видимо, выжгли всё топливо. «Да какая разница. Сканер и в темноте видит…»
Гедимин направил луч на край плато и не сдержал радостной ухмылки, увидев на экране знакомые символы. «Неужели сработа… Э-э, там ипрон?»
— Ремонтник, это ты на меня «светишь»? — с нервным смешком спросил Вепуат, зажигая фонарь. Свет отразился от гладкой обшивки дрона, висящего чуть выше его плеча, и сканер Гедимина уловил характерную рябь — встречный сканирующий луч.
— Ну как, нашёл что-нибудь?
— Много всего, — буркнул Гедимин. — И ничего понятного.
Вепуат протяжно вздохнул.
— То же самое, ремонтник. Символьная каша на весь экран. Но, что любопытно, — с обоих дронов каша одна и та же. Покажешь свою?
Гедимин развернул голограммой несколько последних минут сканирования. Вепуат пригляделся и радостно хмыкнул.
— Сходится! Очень много сходится. Ты вот что… не торопись пока. Тут нужна система. Мы просканируем одно и то же и сопоставим наши записи. И каждую выявленную штуку будем как-то обзывать. Хотя бы «АБ-ноль-ноль-один» или «Альфа-семьсот». Только нужно знать наверняка, что под сканерами было одно и то же. Я сейчас делаю карту холма. Ты подожди, я закончу, и пойдём аккуратно по квадратам. Ладно?
Он смотрел на Гедимина с опаской, будто сармат мог на его глазах превратиться во что-то непонятное, и голос его, деланно-весёлый, странно дрожал. Ремонтник с трудом улыбнулся, хотя в темноте это навряд ли заметили.
— Хорошо придумано. Надо было мне самому сообразить. Странно тут голова работает…
— Да что тут не странно… — отмахнулся Вепуат, резкими жестами отправляя дроны высоко в небо. — Удивительно, что приборы не сбоят. Ты тут… не пропадай никуда, ладно? Дозиметрию там поделай…
Гедимин покосился на дозиметр. «Ага, рассеянная „сигма“… и „омикрон“ тоже тут. Ослабевает со временем… вероятно, в светлое время суток он гораздо сильнее. Возможно, счёт на десятые доли кьюгена. Странно, что аборигены приспособились. Не видел у них признаков лучевой болезни. И этот Руниен — он даже не абориген… Что-то странное с этими излучениями.»
Обдумать обнаруженную странность помешал громкий шорох за шатрами. Гедимин двинулся на звук — и увидел в слабом свете аборигенского «фонаря» мелкие силуэты Скогнов, а за ними — что-то массивное, в красной чешуе и блестящих жёлтых шипах.
— Стой! Кто здесь? — он направил луч фонаря на красную тушу, и в тот же момент копьё Скогна ударило его по запястью. Удар оказался удивительно точным — крепление отщёлкнулось, и фонарь, погаснув, улетел в темноту.
— Вот это было напрасно, — донёсся из-под красной чешуи спокойный рокочущий голос, и лапа с огромными когтями протянула Гедимину выключенный фонарь. — Как рука?
Сармат машинально ощупал запястье. В голове быстро щёлкало — и наконец всплыли пропущенные мимо ушей слова о притушенном свете и ночных гостях. «Мать моя пробирка…»
— Ты Калиг? Напарник Гора и Руниена? — Гедимин досадливо сощурился. — Нас предупреждали. Не сообразил. Извини.
— Ерунда, — отозвался когтистый; он был одного роста с Гедимином, а в плечах даже шире, и по очертаниям, увиденным в сумраке, сармат врукопашную на него идти не рискнул бы. — Нас частенько так встречают. Ты ещё сдержанный — схватил фонарь, а не оружие. Ну так — рука не болит?
Гедимин отмахнулся. Скогны успели раствориться в темноте — сармат не видел никого из них, но подозревал, что далеко они не отходят.
— У тебя с глазами… свет режет? — пробормотал он, кое-как подобрав слова. — Можно сделать маску из тёмного сте…
Он прикусил язык — яркие
