Мститель из Атлантиды - Эдмонд Мур Гамильтон
В тот день я попросил аудиенции у великого царя, сказав, что принёс ему дань от моего хеттского племени.
Прошло много дней, прежде чем я получил аудиенцию. И когда меня, наконец, ввели в присутствие Набонида, разрешили войти только мне и обыскали на предмет оружия. Я мрачно посмеивался над их предосторожностями, потому что у меня был медный нож, так хитро спрятанный в волосах, что они не могли его найти.
Набонид сидел на резном табурете в прохладных зелёных висячих садах на крыше дворца, откуда открывался вид на врата Иштар.
У него было длинное, тёмное лицо и подозрительный взгляд, а рядом с ним сидела Токрис, его королева, высокая, красивая женщина с сонными глазами.
— Этейн! — кричал мой мозг.
Я рабски пополз вперёд, ударяясь головой о холодные плиты пола, как меня научили местные вельможи. Сердце моё разрывалось от радости — приближался момент моей давней мести.
Я приподнялся, якобы охваченный благоговейным страхом. Набонид нетерпеливо наклонился вперёд. В тот же миг нож блеснул в моей руке, готовый вонзиться ему в сердце.
Токрис была слишком быстра для меня. Её задумчивый взгляд прочитал мои намерения, и с быстротой тигрицы она отбила мою руку в сторону.
Раздались дикие крики офицеров и топот стражников. Беспомощный, удерживаемый солдатами, я предстал перед королём и королевой.
Набонид пристально посмотрел на меня, а затем его смуглое лицо расплылось в улыбке. И Токрис тоже улыбнулась.
— Добро пожаловать, Улиос, — сказал он. — Мы думали, что рано или поздно ты придёшь.
— Так вы тоже считаете, что рано или поздно боги позволят мне отомстить вам обоим? — спросил я.
На мгновение я увидел, как по их лицам быстро пробежал страх — вечный ужас, преследовавший их на протяжении веков.
— Ты всегда был учёным глупцом, Улиос, — насмешливо бросила мне в лицо Токрис-Этейн. — Твоим богам придётся найти новое орудие мести, ибо на этом твои похождения заканчиваются.
— Да, и на этот раз тебе не удастся спастись, как в Египте, — сказал Набонид. — Завтра утром весь Вавилон будет наблюдать, как ты умрёшь в мучениях.
Они заперли меня в самой глубокой из дворцовых темниц и поставили у моей двери стражу из пяти человек.
Я спокойно спал на кирпичном полу. Я знал, что не умру.
За два часа до рассвета меня разбудили стук и царапанье. В глинобитной стене появилась дыра, которая быстро расширилась, и сквозь неё показалось пыльное, встревоженное лицо моего слуги Стэна.
— Хозяин, я боялся, что не смогу докопаться до тебя вовремя!
— Ты хорошо справился, Стэн. Теперь мы покинем это узилище.
— Карать Карната и Этейн, хозяин?
— Они сейчас слишком хорошо охраняются. Сначала мы уйдём из города, чтобы получить новые тела, а потом вернёмся.
Мы окольными путями выбрались из Вавилона и направились к мрачным равнинам на севере. Там, среди свирепых, кочевых народов Мидии и персов, мы приобрели новые тела. Я увидел, что эти люди были воинственны и многочисленны, и заручился вниманием их правителя, могущественного варвара по имени Кир.
Повторяя рассказы о богатстве и слабости Вавилона, я так вдохновил его, что через некоторое время он со всеми своими всадниками и лучниками двинулся на юг, в сторону этого города. Мы со Стэном ехали в авангарде персидской конницы, и, о, как сладко было мчаться с ними на юг, навстречу моей давно отложенной мести Карнату и Этейн. Не менее сладко было нам вместе с завоевателями пронестись по дымящимся улицам испуганного Вавилона, среди свиста стрел, предсмертных криков мужчин и воплей обезумевших от страха дев, прямо к величественному, сумрачному тронному залу самого Набонида.
Мы со Стэном ворвались внутрь с красными от крови мечами в руках и обнаружили там Набонида и Токрис, лежащих мёртвыми на смертных одрах.
Я бросился вперёд. Мои худшие опасения оправдались. В их телах не хватало мозгов — они снова сбежали от меня!
Перепуганный евнух, судорожно дыша, поведал нам:
— Когда ваши войска подошли к Вавилону, великий царь и его царица затворились и призвали молодого воина и юную деву. Позже воин и дева вышли и ушли, мы не знаем куда. А мы нашли короля и королеву мёртвыми.
Я потряс кулаком под грохот рушащегося Вавилона.
— Я найду вас, Карнат и Этейн! Улиос и месть Улиоса ещё разыщут вас!
* * *
Мы со Стэном шли по улицам другого города.
— Стэн, это Рим, Владыка Мира и Свет Вселенной. Что ты об этом думаешь?
— Он кажется жалким подобием Атлантиды, хозяин.
— Да, но если я не ошибаюсь, мы найдём Карната и Этейн где-то здесь.
Мы двое, теперь уже в телах греческих моряков, проталкивались сквозь пёструю, шумную толпу на Субурре. Суровые, брутального вида легионеры, вечно голодные тощие нищие, жирные сирийские купцы и змееподобные египетские танцовщицы теснили нас в узком проходе. Из убогих лавок вдоль улицы доносились запахи прокисшего вина, лука и рыбы, жарящейся в масле. Сапожники кричали, расхваливая свой товар, чуть впереди двое солдат устроили пьяную драку, а из окон над нашими головами нас окликали смуглые, чёрные и белые женщины и упрашивали заглянуть к ним.
— Давай уйдём из этого сумасшедшего дома, Стэн. Мы не найдём Карната и Этейн в этой части города.
Шесть столетий прошло с тех пор, как мы со Стэном вторглись в Вавилон вместе с Киром и обнаружили, что наша добыча сбежала. С тех пор мы поменяли дюжину или больше тел, пока мотались по ближней Азии и Европе в погоне за Карнатом и Этейн. По городам-государствам Греции и Эгейским островам мы искали их с безжалостной педантичностью, но всегда они, казалось, были предупреждены о нашем приближении и успевали скрыться. Растущее величие Рима привело нас сюда, так как мне казалось, что предатель и изменница должны были прийти именно сюда.
Мы со Стэном выбирались из убогой Субурры, когда чья-то рука похлопала меня по плечу. Я обернулся и посмотрел в суровое загорелое лицо капитана в шлеме, который возглавлял отряд легионеров.
— Вы арестованы по приказу Тиберия Цезаря, — сказал он, и солдаты схватили нас.
— Мы не сделали ничего плохого — мы прибыли только сегодня утром, — сказал я.
— Ты можешь объяснить свою невиновность Цезарю, — коротко сказал он. — Я должен отвести вас к нему.
Час спустя нас под усиленной охраной провели в присутствие правителя Рима в его большом доме на Палатине. Тиберий уставился на
