В погоне за вечностью - Андрей Леонидович Зорин
Устройство тихонько гудело, сообщая о своей работе. Свечи горели с треском, наполняя комнату малоприятным запахом. Гюнтер закрыл глаза, надеясь на чудо.
∞
Звонок Марики застал Штольца врасплох. Он как-то уже даже подзабыл, что в начале пути их было трое. Они с Кромовым только добились серьёзного успеха, победили в ООН, корпорация «Вечность» начала приносить по-настоящему большие деньги, и Гюнтер учился наслаждаться бессмертием.
Лицо на экране телефона было знакомым, но что-то его смущало. Гюнтер внимательно всматривался в экран и внезапно понял: Марика постарела. Они так долго работали над бессмертием, были так увлечены своей борьбой, что совершенно забыли про естественный ход времени. «Сколько же ей лет?» — прикинул Штольц, вглядываясь в черты, которые он, казалось, так недавно боготворил. На экране отражалась седая, измученная женщина. «А ведь ей почти шестьдесят, — прикинул он. — Кажется, я заигрался со временем и упустил свой шанс».
— Гюнтер! Ты слышишь меня? — голос Марики вырвал его из задумчивости.
— Да, конечно, слышу. Финансирование твоих исследований ведётся в полном объёме. Ты же — равноправный совладелец «Вечности», — кажется, он ответил невпопад. Марика нахмурилась.
— Хорошо, начну сначала! Только, пожалуйста, сосредоточься! Это наш с тобой последний разговор!.. — Гюнтера очень отвлекали морщины на её лице, но он постарался сосредоточиться на разговоре.
— Пока мы занимались биологией, информатикой и механикой, я задалась извечным вопросом: кто мы такие? Что именно делает нас людьми? В чём содержится жизнь? — Марика усмехнулась. — Предвижу сейчас твои вопросы, и поэтому сразу отвечу: да, по сути, я стала искать душу! Только не в религиозном толковании этого термина, а — в самом что ни на есть научном. Ты ведь как биолог знаешь, что на определённом этапе эмбрионального развития возникает электрический импульс, который и заставляет биться сердце зародыша. Я начала копать в этом направлении, и с удивлением осознала, что мы до сих пор толком не знаем, ни — откуда берётся этот импульс, ни — что такое само электричество. Мы просто принимаем это, как данность, и всё, — Марика прервалась и выпила стакан воды. — У нас мало времени, — продолжила она, глядя куда-то поверх экрана. — Так вот, в своих исследованиях я выделила тот самый первородный электрический импульс, который выходит из тела человека в момент смерти. А уходит он в квантовое пространство. Я не знаю, что с ним происходит там; возможно, он просто рассеивается. Но я уверена, что я могу стабилизировать этот импульс, и тем самым — обрести бессмертие. Настоящее, внетелесное бессмертие. Я собрала машину, которая сделает это, и сейчас готова к испытанию её в деле.
— Интересно, — Гюнтер побарабанил пальцами по столу. — Ты многие годы утверждала, что мы с Иваном — садисты и уроды, когда мы проводили свои опыты на людях. Ты ведь даже не разговаривала с нами! — Штольц встал из-за стола и прошёлся по кабинету. — Хотя никогда и не отказывалась от наших «грязных» денег. А теперь, значит, ты собрала некий агрегат, и тебе тоже понадобился человеческий материал для испытаний? — он так всю жизнь хотел власти над этой женщиной, хотел её саму, что наслаждался моментом. Тогда ему казалось, что Марика Рамирес, наконец-то, прогнулась перед ним и будет просить.
— Не льсти себе, Гюнтер, — Марика так посмотрела на Штольца, что у того замерло сердце. — Много лет назад, когда мы всё начинали, мы хотели лишь добра. Потом вы с Иваном свернули. Куда вы свернули? Была ли эта дорога верной? Не мне судить. Но вы пошли по своему пути. А я… — Марика запнулась, — а я так и иду своей дорогой. Ты же видел, как я выпила воду? Так вот, через три минуты у меня остановится сердце, — она подвинула камеру, и Штольц увидел, что Марика сидит в недрах устройства, опутанная с ног до головы проводами. — Как только моё тело умрёт, аппарат перехватит электрический импульс и стабилизирует его. Я обрету бессмертие. Проблема лишь в том, что я пока не знаю, как буду связываться с вами. Поэтому давай договоримся: ты будешь ждать встречи со мной раз в год, в мой день рождения. Вы с Иваном теперь — вечные, и сможете собираться так до конца времён. Я обязательно найду способ связаться с вами.
— Марика!!! Стой!!! — Штольц вскочил, словно мог что-то предпринять. Экран телефона погас. Гюнтер отправил людей в лабораторию Марики, но было поздно. Сама она была к этому моменту уже мертва, а аппарат разрушился. Гюнтеру осталась лишь куча малопонятных записей и обещание встречи.
∞
Свечи догорели и с резким, неприятным шипением погасли. Гюнтер открыл глаза и посмотрел на поднос. Белое мучное поле было девственно чистым.
Первым нарушил тишину Кромов:
— Она не придёт!
— Я знаю, но я обещал.
Кромов поднял бокал — на экране появилось изображение трёх смеющихся молодых людей. Два парня и девушка на пляже.
— С днём рождения, Марика!
— С днём рождения, Марика! — эхом отозвался Гюнтер, прикоснувшись бокалом к экрану.
В комнату вошли слуги, один из которых стал убирать со стола устройство, другой взял куб с Кромовым и вынес из комнаты. Штольц подошёл к окну и распахнул тяжёлые портьеры. Вечеринка окончена. Он стоял и смотрел с высоты башни «Вечность» на город под ногами. Смотрел и видел вместо сотен рекламных огней, суетящихся людей, машин и механизмов — далёкий пляж, и себя с Марикой на нём.
— Какие же мы были молодые, глупые… — шептал он себе под нос. — Зачем, для чего мы всё это сделали?..
— Потому, что мы хотели перевернуть мир! — Марика Рамирес, как и обещала, всегда приходила на эти встречи. Но ребята не видели и не слышали её. — Если бы я только знала тогда… — шептала Марика на ухо неподвижно стоящему у окна Гюнтеру, — мы не перевернули мир. Он оказался устроен куда как мудрее, чем мы думали. Мы все — бессмертны по умолчанию. Мы можем путешествовать между звёзд, скользя по ткани пространства и времени. Это заложено в нас. Просто переход в иное состояние. Но мы оказались слишком трусливы. Нас
