Блад: глубина неба - Анастасия Орлова
— О, Винтерсблад! — слегка хмельно улыбнулся он, болтая в бокале резко пахнущий напиток. — Проходи, я познакомлю тебя со своими друзьями!
Внутри было очень душно. В полумраке комнатки можно было разглядеть четверых молодых мужчин и двух фривольно одетых девушек. Все они курили, пили вино и громко смеялись, что-то обсуждая. Говорили все одновременно, и Шентэлу их язык, перемешанный с музыкой из фонографа, сначала показался каким-то птичьим: так быстра и неразборчива была их речь. Но они прекрасно друг друга понимали и умудрялись вести несколько диалогов одновременно, отвечая одному собеседнику в тот момент, когда вполуха слушали другого.
— Господа! — громко воскликнул Арни, и все лица повернулись к нему. — Господа, познакомьтесь: это Винтерсблад, мой новый друг.
Компания радушно загомонила, кто-то похлопал Шентэла по плечу, а одна из девушек расцеловала его в обе щеки, обдав приторно-сладкой волной духов и оставив на коже отпечатки помады.
— Я по поводу занятий, Арни! — мальчишка попытался перекричать музыку и гомон вмиг забывшей о нём компании. — Я, наверное, не вовремя?
— Нет, что ты, — замахал свободной рукой студент, — ты очень вовремя! Повеселись!
— Но… но как же занятия, Арни?
— Да-да, кончено! Мы всё решим, не переживай!
В руке мальчишки откуда ни возьмись появился до краёв наполненный пузатый бокал, а он сам оказался на дальней кровати, что стояла у стены, зажатый среди гор сваленных на неё книг и конспектов.
— Так ты согласен учить меня? — крикнул Шентэл, хватая за рукав Арни, который уже отворачивался от него, чтобы вернуться к своей компании. — Скажи, «да» или «нет», и если согласен, я приду в другой раз, когда ты не будешь так занят.
— Да что ж ты заладил, горжерет ты литотомический! — Арни рассмеялся хмельно и добродушно, а потом вытащил из кучи книг на кровати толстый том «Естественных наук» и сунул его мальчишке. — Вот, возьми, почитай для начала. А потом что-нибудь придумаем! Ты же после работы? Вот и расслабься! Если хочешь стать студентом, нужно уметь не только вкалывать, но и веселиться!
Арни вернулся к своей компании. Шентэл сидел на кровати, сквозь завесу сигаретного дыма глядя на веселье будущих врачей, на их беззаботные, радостные лица, на тонкие фигуры сидящих у них на коленях развязных девушек.
Он во что бы то ни стало поступит в медицинскую академию! Профессиональным жокеем ему всё равно не стать (он вырастет слишком высоким и тяжёлым для этой работы), поэтому будет врачом. Врач всегда найдёт себе дело.
Мальчишка пригубил напиток из своего бокала, и горло неприятно обожгло, но жжение быстро сменилось ощущением, будто он плавает в тёплой ванне. Шентэл сделал ещё глоток, чуть побольше, и поперхнулся. Прокашлявшись, глянул: не заметил ли кто его конфуз, но студенты были заняты своими разговорами.
Мало-помалу бокал Винтерсблада пустел. Из ненавистного отцовского дома он сможет уйти сразу, как поступит в академию. Он будет жить в этом прекрасном общежитии с высокими потолками и крутыми лестницами, и отец уже ничего не сможет ему сделать…
Так хорошо и спокойно, как в этот вечер, Шентэлу не было уже много лет. С тех пор, как он, пятилетний, засыпал в своей маленькой кроватке под мамину колыбельную, у Шилдса была неплохая работа, и тот ещё не пил и не смел поднимать на них руку.
Но в этот вечер он видел Арни в последний раз.
***
Спустя несколько дней Винтерсблад возвращался домой из конюшен поздно и надеялся, что отец уже спит. Но тот встретил мальчика на пороге, что было необычно. Из-за его плеча выглядывало встревоженное лицо мамы, заранее сложившей ладони в умоляющем жесте: «только не перечь!»
— Что. Это. Такое? — негромко спросил отец, но по его голосу чувствовалось, что внутри у него всё давно уже кипит и клокочет: ещё чуть-чуть, и предохранительные клапаны сорвёт, а наружу вырвется сокрушительный гнев.
Шентэл непонимающе уставился на родителя, заподозрив, что тот всё-таки раскрыл его секрет со скачками и тайным заработком. Но нет, — отец извлёк из-за спины толстенный том «Естественных наук» и ткнул им в лицо мальчика, повторив свой вопрос.
— Книга, — как можно спокойнее ответил Шентэл.
— Зачем тебе эта книга? Ты её украл?
— Мне дал её мой друг, он учится в медицинской академии.
— Зачем. Тебе. Читать. Эту. Книгу? — с большими паузами выдавил из себя отец.
Он дышал тяжело, с присвистом, обдавая сына алкогольными парами, едва сдерживая свою злость, но мальчишке казалось, что тот специально генерирует её в себе побольше да погуще, чтобы наброситься на него со всей яростью, на которую способен. Шентэл почувствовал, как его тело против его воли будто уменьшается в размерах, съёживается под отцовским натиском и готово уже испариться, исчезнуть, бежать, поджав хвост, забиться в самую узкую, самую тёмную нору и просидеть там ближайшие годы.
Нет, так дело не пойдёт! И Шентэл будет отстаивать свою правду, должен отстаивать, если не хочет провести остаток дней под отцовским сапогом! Мальчишка до хруста в пальцах сжал кулаки и выпрямил спину, посмотрел Шилдсу прямо в его пьяные, полубезумные глаза.
— Я буду поступать в медакадемию!
Он не успел понять, что случилось, почему его с силой мотнуло в сторону и приложило к косяку, а в глазах вспыхнули фиолетовые искры. Это отец наотмашь врезал ему по лицу книгой.
— Ты будешь делать, что я тебе скажу, щенок! Пойдёшь на нормальную работу с нормальными деньгами! Я не позволю тебе страдать всякой хренью на мои кровные! А эту дрянь вернёшь, где взял! — он ткнул учебник под нос сыну с такой силой, что разбил увесистым корешком мальчишке губу.
— Не верну.
Мама из-за отцовской спины отчаянно замахала руками.
— Не вернё-о-о-ошь?! Тогда я её спалю! — и Шилдс решительно направился на кухню.
И тут что-то случилось с Винтерсбладом.
— Не смей! — крикнул он и кинулся на отца, чтобы отобрать книгу.
Шентэл был значительно слабее взрослого мужчины, но ни заведомое поражение, ни страх перед отцом, сдерживавшие его столько лет, в этот раз его удержать не смогли.
А дальше всё произошло словно во сне: отцу не составило труда парой ударов повалить