Эффект Медузы - Марьяна Куприянова
Хеллер отметил про себя, что в качестве знакомства этот человек назвал свою должность, а не имя, такую значимую деталь он не мог не заметить. Это дисциплина или здесь у всех с памятью проблемы?
Генри протянул Дэйву вакуумные наушники и оранжевый пластиковый контейнер.
– А это зачем?
– Понадобится. Держите недалеко от лица. Поверьте, через это прошел каждый из нас. Ни для кого тут нет ничего постыдного.
Хотелось бы Дэйву в это верить. Не задавая лишних вопросов, он подключил шнур и надел гарнитуру. Джо Дин поспешно вышел из помещения, словно ему внезапно поплохело. Остальные старались не смотреть Дэйву в лицо, психологически отгораживаясь от того, чему должны стать невольным свидетелем. Нейробиолог нажал на «play», крошечный экран подсветил пиксельное 00.27.00, и запустился обратный отсчет. Хеллер зажмурился.
Первые несколько мгновений звук был слишком слабым, чтобы разобрать, но нарастал и ширился, словно акварельная капля на влажной бумаге. Уже на пятой секунде Дэйва замутило, как от сильного укачивания, и во рту скопилась омерзительно густая слюна с металлическим привкусом, затем онемели руки и ноги, загорелась шея, словно ее огрели раскаленным клеймом, на восьмой секунде его болезненно, как при сильном отравлении, вытошнило завтраком с обилием кисло-горького желудочного сока.
Он утерся тыльной стороной ладони, ничего не замечая вокруг себя, словно в помутнении, хотя ему протягивали салфетки. Голова раскалывалась надвое и пульсировала. На семнадцатой секунде он сдался, сорвал с себя наушники и отбросил «нокс-ноктис» на стол, подальше от себя, словно ядовитое насекомое, а сам уперся спиной в спинку стула и вцепился побелевшими пальцами в край стола. Генри молниеносно метнулся вслед за устройством, опасаясь, как бы шнур не вылетел из гнезда, и все в помещении напряглись и привстали по той же причине. К счастью, этого не случилось, устройство отключили и спрятали.
Дэйв Хеллер чувствовал себя так, словно его семнадцать секунд били по голове ногами, а в шейные позвонки вонзали отравленные иголки – тело агонизировало от интоксикации, все мышцы и системы организма словно взбесились и работали хаотично. Набор звуков, который он услышал, их разнообразие и интенсивность нельзя было назвать иначе, кроме как фонетическим адом. Пока он был не в состоянии разобрать, что именно услышал, так как пытался прийти в себя.
Наконец, он заметил, что ему протягивают салфетки, и воспользовался ими. Голова кружилась, как при черепно-мозговой травме, и пухли глаза, но его начинало отпускать. Все молча ждали, пока он оклемается.
– Что за дрянь… что… это было?!
– Мы изобрели устройство, которое записывает сны. То, что Вы услышали, – аудиодорожка кошмара нашего подопытного. Несколько лет назад он обратился к врачам за помощью – его мучали страшные сны и часто случался сонный паралич. Психотерапевт, которого ему назначили, две недели спустя покончил с собой. Дело замяли, но через время на него вышли мы и забрали к себе, пообещав во всем разобраться. Мы долго работали с ним, привлекая самых разных специалистов. «Нокс-ноктис» появился у нас недавно и позволил записать один из снов Нила. Мы планировали изучать совершенно новый материал, предвкушали грандиозное открытие, Нобелевскую… А потом случилось то, что случилось. Мы отделили аудиодорожку от видеоряда, чтобы избежать летального исхода, но этот вывод стоил нам слишком дорого. Слушать и смотреть сон Нила можно только по отдельности, но и тут есть свои негативные последствия, как ты успел заметить. От аудиодорожки начинается тошнота и головокружение, галлюцинации, носовые кровотечения, отнимаются конечности. От видеоряда наступает тревога и частичная потери ориентации в пространстве, ломается психоэмоциональное состояние, нарушается речь…
Дэйв Хеллер понял, почему все они выглядят такими изможденными и странно себя ведут.
– Вы что, смотрели и слушали это? Все вы?
– Разумеется. И не один раз.
– Вы психи. Как вы с этим справляетесь?
– Стимуляторы, витамины, снотворное. У тебя, кстати, отличный результат для первого раза. 17 секунд. Больше половины. Это очень хорошо.
– Я хочу дослушать, – выпалил Дэйв неожиданно для себя. – И увидеть остальное. Мне это нужно.
– Нам всем это нужно, иначе мы бы здесь не находились. Но тебе пока нельзя повторять. Дайте ему все необходимые таблетки и отведите отдохнуть. Завтра начнем работать серьезно.
Когда Хеллера вывели из помещения (его пошатывало), Джо Дин, стоявший за дверью, сочувственно похлопал его по плечу и вымученно улыбнулся, будто извинялся за то, что Дэйву довелось пережить. Но Хеллер уже не мог думать ни о чем другом, кроме звуков, которые услышал. Ему до трясучки хотелось разобраться с ними, изучить вдоль и поперек. Он забыл о диссертации, предвкушая масштабы более захватывающей и значимой работы здесь. Дэйв Хеллер знал еще слишком мало. Ему дали валиум4 и витамины, он спал ровно и без сновидений.
На следующий день сотрудники центра вели себя так, словно лингвист изначально был в их команде. Дэйв познакомился со всеми, но особенно поладил с психологом по имени Стив, который много работал с генератором – так они называли Нила, живущего в изолированном блоке, – что, конечно же, на самочувствии и поведении Стива более чем сказалось. Никто не рассказал, куда исчезли тела погибших из отдела аналитики, и Хеллер подозревал, что этот подземный комплекс гораздо обширнее, чем он себе представлял. Возможно, здесь имеется свой медицинский корпус и даже морг.
Накачав Дэйва психостимуляторами и крупными жемчужными пилюлями, ему вновь вручили нокс-ноктис. На него смотрели с тревожным ожиданием, и в этот раз он выдержал до конца, что вселило лучик надежды во многих сотрудников. Хеллер был самым свежим во всем центре, остальные либо мертвы, либо истощены ежедневной работой с материалом, плохо спят, видят бредовые миражи и пугаются собственной тени. Однако, наблюдая за ними, отмечая неприятные нарушения в их жизнедеятельности, Дэйв хорошо понимал, почему они продолжают работать в неадекватном состоянии – он и сам поступил бы так же.
Отложив видеоряд на потом, Дэйв всерьез занялся аудиосоставляющей, пытаясь для начала узнать и описать все звуки, которые различает в 27-секундном аду. То же самое пытались сделать и до него, но не достигли прогресса, так как один сотрудник мог слушать запись только один раз в сутки, а после каждого прослушивания людям было все сложнее функционировать.
Хеллеру потребовалась неделя, чтобы достичь невиданного успеха. Он слушал запись дважды, а иногда и трижды в день, и вскоре без гордости предоставил коллегам список из девяти пунктов.
1. шелест паучьих лап/бесконечный легкий шелест множества лап насекомых; звучит как поскребывание чем-то мягким по шероховатой поверхности. Удивительно, но это самый тихий звук во всей какофонии, а слышно его отлично, можно без труда отделить от более громких;
2. вой сирены – бесконечно нарастает и затихает, как будто приближается; звучит
