Виктор Войников - Белая волна
На полпути от Пятого пикета, в одной из небольших, тупиковых ниш, пропавшая группа останавливалась на перекур. Мы нашли там обертки шоколадок и окурки. Как и на Пятом пикете — «L&M». Один из камней был испачкан каплями расплавленного парафина. В этой нише-тупичке я отыскал две недостающие пары следов, которые мне не удалось найти на Пятом пикете. Тяжелые армейские ботинки и еще одни женские туфли с резиновой подошвой. Теперь у меня был полный комплект следов. С большей или меньшей вероятностью я мог перечислить хозяев обуви.
Ботинки-с-Подковками это — Голландец. Кроссовки — Руслан и Лера. Одна пара туфель должна принадлежать леди по имени Ника, вторая — «новенькой», леди с неизвестным нам именем. «Катеры» и армейские ботинки — без сомнения дружки Голландца.
Чем дальше мы уходили от Пятого пикета, тем больше менялась Система. Вильнув на одном из перекрестков, «дохлая трасса» ушла в сторону от централки. Утоптанная крошка «магистрали» на полу сменилась слегка влажной, твердой смесью грязи и осколков ракушечника. Странное ощущение какой-то неправильности, слабое, но неприятное беспокойство, оставшееся после крыс, кралось следом за мной, прячась в густых тенях от моего фонаря. Оно нарастало по мере того, как «дохлая трасса» все глубже уходила в дебри Системы.
Крысы… Бегущие крысы. Красная лампочка. Сигнал тревоги. Там, где-то перед нами, в глубине Системы происходило что-то плохое. Что-то очень и очень нехорошее.
Крысы — полноправные хозяева подземелий. Это их территория. Заставить крысу покинуть облюбованные места трудно, почти невозможно. Крысы бегут из облюбованных мест, только когда им угрожает действительно серьезная опасность.
Это знает любой моряк. Бегство крыс всегда служило сигналом опасности. Я знаю это от отца, который был морским офицером. Очень плохо, когда крысы бегут с корабля. Что-то случилось. Крысы всегда чуют опасность первыми…
Прямые, чистые тоннели постепенно сменились завалами. Залы и галереи были через каждые несколько метров беспорядочно загромождены конусообразными грудами обвалившихся с потолка обломков. Приходилось через них карабкаться.
Эта часть Системы была намного старше, чем та, откуда мы пришли. Вряд ли здесь кто-нибудь был со времен «Поиска» 60-х годов. Здесь не было рисунков и надписей, густо покрывавших стены в более посещаемых районах Системы. Пустые желтые стены странно и непривычно, подчеркивали заброшенность района.
Залы, ходы, перекрестки, завалы. Завалы, ходы, перекрестки, залы. Невеселое предчувствие продолжало прятаться за моей спиной. Не давали мне покоя бегущие крысы.
Чушь. Ерунда. Я устал. Просто устал. Вот и все.
Крыс наверняка выгнало из привычных мест что-нибудь безобидное. Что-то прозаическое и тривиальное. Опять затопило какой-нибудь участок Системы. Хотя…
Какое к лешему затопление, если, по словам Скифа, крысы бегут из этого района уже не меньше недели?..
— Ну почему этих оболтусов понесло в такие буераки? — пожаловался Антон расколотому пополам куску ракушечника в два моих роста, пытаясь пролезть между ним и стеной.
— «Чайники», — лаконично отозвался я, продираясь следом, — «Чайники», которые ищут неприятностей на свою голову… и на другие интересные места.
— Я заметил, — мрачно пробормотал Антон, — Ходят без запасного света. Не умеют маркироваться. И уж точно наверху никто не знает, куда они ушли и когда должны вернуться. При всем этом они еще умудрились забраться вглубь самого заброшенного участка в Системе. Самоубийцы. Камикадзе…
Вздохнув, Антон полез дальше, сердито шурша ракушечником.
— Где обрывается трасса? — спросил я у Яна.
— У «Обвала». Мы уже почти на месте, — Ян показал на шляпу, которую кто-то повесил на торчащий из стены железный штырь. Насколько можно было угадать под толстым слоем плесени, когда-то эта шляпа была фетровой. Она явно помнила не только «Поиск» 60-х, но и контрабандистов, скрывавшихся здесь в дореволюционные времена.
За следующим поворотом мы действительно увидели «Обвал». Здесь коридор разветвлялся, образуя букву «Т» — один коридор сворачивал вправо под прямым углом к туннелю. В стене слева от нас, на уровне пола начиналась узкая горизонтальная щель, у которой было что-то общее с тесными подвальными окошками старых пятиэтажек. Над щелью жирными черными буквами кто-то написал: «Ресторан "Обвал".
Открыт с 14:00 до 24:00.» Юмор спелеологов. Черный юмор. За щелью начинались узкие ползуны с опасными, периодически обваливавшимися сводами, от одного вида которых начинали шевелиться волосы на голове.
— Последняя стрелка, которую мы нашли, — Ян показал на корявую белую метку, нацарапанную над словом «Работает» и указывавшую куда-то под потолок, — Дальше — ничего нет. Ни стрелок, ни следов. Но здесь они были точно, — Ян зло ткнул в корявую метку, — Тигра потерял след именно здесь. Мы искали их следы везде. Мы намотали добрый десяток километров по окрестностям. Мы угробили три с половиной часа на поиски… Мы могли бы просто сидеть на Пятом пикете — результат был бы тем же.
Я так думаю, они дошли сюда, потом передумали и решили вернуться обратно на Пятый пикет. И пошли назад по своим меткам. А так как метились они, мягко говоря, хреново, то заплутали. Проглядели пару меток. Потом спохватились, начали искать дорогу, но было поздно. Их могло занести куда угодно…
— Назад они не возвращались, — тихо заметил я, светя фонариком себе под ноги.
Оставить след на утоптанном, твердом, как асфальт, полу перекрестка был способен разве что гусеничный трактор. Или танк.
— Что?!
— Они не возвращались назад на базу, — повторил я, — заблудится по дороге обратно они тоже не могли.
— Но…
— Вернись они на базу — гарантированно устроили бы «нажираловку» и слопали как минимум половину продуктов, которые туда притащили.
— Это не говоря про то, что запасы спиртного они уж наверняка уполовинили бы… — согласился со мной Антон, — А пустых бутылок я там что-то не видел.
— А если они заблудились, когда возвращались по своим меткам назад? — не сдался Ян.
— Мы вместе осматривали все боковые ответвления от трассы, — напомнил я, — Они почти не утоптаны. Конечно, мы могли прозевать что-нибудь, но следы семи человек, уходящие в сторону от трассы…
— Это бросилось бы в глаза, как Ленин на броневике, — подтвердил Антон, — Похоже, Бат прав.
— Кроме того, все следы, которые я видел на трассе, ведут к «Обвалу» и ни один не ведет обратно. Нет, обратно они не возвращались…
Несколько минут я рассматривал стены (если не считать надписи и уткнувшейся в потолок корявой белой стрелки — девственно чистые), а затем, оставив ребят на перекрестке, отправился посмотреть на окрестности. Я миновал несколько коридоров, карабкаясь и съезжая вниз по грудам обломков ракушечника. Исключительно ради очистки совести. Следов не было. Не могло их быть. Дотошный и методичный Тигра способен найти патрон от трехлинейки на дне лимана. Если уж он ничего не раскопал — мне здесь делать нечего… НО. Но группа не могла провалиться под землю! Хотя бы потому, что дальше катакомб все равно проваливаться некуда.
Они дошли до этого перекрестка. И не вернулись… Я мог ручаться за это своей репутацией следопыта. Куда же они могли пропасть?
Следов не было.
Я не спешил возвращаться. Какое-то время я просто бродил по окрестностям один, наводя порядок в мыслях. Я был уверен, я знал, что не ошибся. Группа не возвращалась назад. Они дошли до «Обвала» и… Что произошло потом? Следов ведущих назад нет. В коридорах тоже — чисто. Что остается? Из недр Мории вылез злобный Балрог и скушал всю группу прямо на перекрестке? Голодная такая зверюга — слопала группу вместе со всем снаряжением и преспокойно удалилась восвояси, не оставив, кстати, никаких следов. Бред.
Но ведь следов нет. То есть следы, конечно, есть, но это либо следы ребят Тигры, либо следы очень старые и к пропавшей группе отношения не имеющие. Мне почему-то представился Голландец, со злорадной ухмылкой переобувающийся на злополучном перекрестке. Тоже бред. Глюки уставшего спелеолога.
Куда же они могли пропасть с этого трижды проклятого перекрестка? Тигра их не нашел. Я — тоже. Мы что-то упустили. Что-то простое. Что-то лежащее на виду, на самой поверхности и потому — невидимое.
На виду… Я замер.
Это действительно было просто. Это укладывалось в рамки вывихнутой логики этой безумной истории с пропавшей группой. Это объясняло нашу с Тигрой одинаковую ошибку. И… это мне не нравилось. Совсем.
Отряхивая пыль, я вернулся к ребятам. Антон с блаженной улыбкой устроился на куске бута, вытянув ноги поперек коридора. Мрачный, как рассвет на кладбище, Ян развлекался, измеряя ширину перекрестка в шагах.
— Убедился?
