Эдуард Геворкян - Темная гора

На третий день, когда «Кутх» уже готовился к возвращению, а гоплиты приходили в себя после обильного угощения гостеприимных хозяев, вдруг с неба в огне и грохоте опускается какая-то здоровенная махина, чем-то отдаленно похожая на звездную машину. Поначалу все подумали, что это местные весельчаки решили позабавиться на прощание и устроили представление с потешными огнями. Но тут из махины этой вышли двуногие существа в странных одеяниях, смахивающих на защитные ткани людей-разведчиков. А когда скинули они с себя одежды, то и впрямь оказались людьми!

Речь их была непонятна, но потом среди пришельцев нашелся говорящий на языке, напоминающем коинак, только очень корявый, чем-то похожий на диалект спартанских козопасов или портовых сидельцев. С его слов можно было понять, что эти люди были чрезвычайно удивлены встречей, и что они якобы прилетели с Земли. Это очень рассмешило чина из Высокого Дома, он даже соизволил пошутить, не на крыльях ли они, случайно, прилетели? Слово за слово выяснилось, что высоко над миром Таснаду находится большой корабль, а сюда прибыла малая лодка, поскольку один из них оставил здесь некогда весьма ценную вещь, ему не принадлежащую. Узнав, что эти «люди» умеют путешествовать в черной пустоте, чин перестал благодушно улыбаться и принялся дотошно выпытывать у небесного гостя, что сие означает! Услышанное так поразило его, что он приказал схватить их и немедленно отбыть с Таснаду! Но не тут-то было: один из странных людей взорвал летающую лодку вместе со своими спутниками, а сам попытался скрыться в лесах. Его, конечно, быстро поймали, но он не знал языка и ничего не мог объяснить.

По возвращении всех, кроме высокого чина, немедленно заперли в карантине и держали там целый месяц, ничего не объясняя. Потом объявили, что никакой странной звездной машины не было, все это, мол, происки неких злокозненных сил, возможно, самого Безумного. Ведено было молчать и не рассказывать об этом даже самым близким людям, чтобы не смущать вредными мыслями слабые умы. Кстати, и захваченного на Таснаду в плен человека тоже не было — это морок, наведенный теми же злыми силами.

«Только скажу тебе вот что, — голос Диомеда стал еле слышным, — когда его вязали, то увидел я у него пупок. Не морок это был! И еще я услышал, будто эти люди от мира к миру перебираются не мгновенно на звездных машинах, а долго плывут на каких-то больших кораблях. Самое главное… — тут он припал губами к моему уху, — они и слыхом не слыхивали о менторах!»

Потом Диомед рассказал о случайно подслушанном разговоре. Охранники карантинных домов пугали друг друга некой страшной заразой, которую якобы «Кутх» притащил сюда с одного грязного мира, а болезнь эта неизлечима. Вот тогда Диомеду стало ясно, что их всех перебьют, чтобы лишнего не болтали. Не долго думая, оглушил он охранника и сбежал. Пробрался на судно, идущее на Родос, и затесался в группу новобранцев. После двух походов из ординарца его перевели в гоплиты, а ныне ему была прямая дорога в наставники, да вот только это неожиданное похищение все порушило.

— Как твое настоящее имя? — спросил я.

— Оно тебе ничего не скажет, — грустно ответил он. — В Коринфе у меня…

Диомед не успел договорить, как над головой лязгнуло, грохнуло и возник светлый прямоугольник.

— Давай наверх! — крикнул лидиец, сбрасывая веревочную лестницу.

На палубе Диомеду связали руки и отвели к борту, а мне велели просто не лезть под ноги. Я вдыхал свежий морской воздух, смотрел на вечереющее небо, на чаек крикливых, на далекую линию берега. И только потом заметил, что рядом находится еще один корабль. Зализанные хищные обводы, стальные крюки вдоль бортов и грозные жерла спаренных метателей на носу и на корме выдавали в нем карательный дальнеход.

На миг я даже возликовал, решив, что очередным злоключениям пришел конец, и теперь стражи морского порядка вырвут нас из рук похитителей. Но тут же я сообразил, что радоваться, собственно, нечему, если невероятная история Диомеда хоть в малой степени правдива, то вместе с беглым гоплитом служители Дома Лахезис заполучат еще одного беглеца. И еще я успел подумать о том, как странно переплелись наши истории, прежде чем заметил, что с лидийского судна на этот корабль быстро и споро перетаскивают мешки, тюки и ящики. А потом по узким сходням туда перевели и нас.

Палуба дальнехода не в пример грязной лидийской посудине была выскоблена добела, а начищенные бронзовые и стальные заклепки ярко блестели даже в лучах закатного солнца. Высокие широкоплечие матросы подхватили за локти меня и Диомеда и отвели на мостик. Там нас уже ждали. Болк подмигнул мне и что-то сказал одному из матросов. Тот развязал руки Диомеда и вместе с ним скрылся за дверью.

— Сейчас как следует поедим, а отсыпаться будем уже дома, — сказал Болк и зевнул. — Ты когда-нибудь ел жаркое из молодого барашка?

— Ты что, нас умыкнул для того, чтобы мясцом угостить? — вытаращил я глаза.

Он хохотнул, но сразу осекся. На мостик поднялся Верт. Искоса глянув на меня, он что-то коротко бросил Болку, и тот, перегнувшись через перила, закричал на матросов. На киммерийском я знаю лишь несколько слов, да и то бранные. По-моему, Болк их все перечислил в одном предложении.

Вскоре к нам поднялся владелец лидийского судна. Его круглый живот поддерживал широкий зеленый пояс из чинского шелка. Верт перешел на коинак и велел владельцу и его людям перебираться на киммерийский корабль. Владелец с достоинством ответил, что в этом нет нужды, поскольку уговор был доставить нужных людей в нужное место.

— Вот оно, место ваше, — он махнул рукой в сторону берега, — а люди… Тут последовал равнодушный взгляд в мою сторону.

Нетерпеливо постукивая носком сапога по палубе, Верт сказал:

— Принуждать не буду. Сейчас я сожгу твое судно. С тобой или без тебя выбирай.

И что-то сказал на киммерийском Болку, а тот снова заорал, отдавая непонятные команды.

Стволы кормовых метателей, украшенные литыми головами зверей, беззвучно развернулись в сторону лидийского корабля, бронзовые стержни откинулись назад, поднимая ребристые полости мехов.

Владелец судна схватился за голову, а потом метнулся к лестнице.

Я молча наблюдал, как лидийцы замерли на палубе и на снастях своего судна, увидев направленные на них разверстые пасти метателей, а потом, под отрывистые выкрики владельца, быстро перебрались к нам. Молчаливые суровые киммерийцы увели их вниз, наверно, в трюм.

Надо сказать, я не испытывал злорадства оттого, что теперь настал их черед скучать в сырой темноте. Кто знает, вдруг сейчас Верт раздумывает — выкинуть меня за борт немедленно или чуть позже. Он-то не будет угощать меня живым или рощенным мясом!