Алексей Корепанов - Ворота из слоновой кости

Вновь подтянувшись повыше в кресле, Кононов сказал:

– Я, конечно, не специалист, я бывший, как вы, Сергей Александрович, выразились, гуманитарий, и в этих виртуальных делах, естественно, не разбираюсь. Но кое-что и моему гуманитарному умишке понятно. Я был в вашей виртуалке, вы за мной наблюдали – сталкивался я с вашим белоглазым наблюдателем... Держали под контролем. Но вот вы говорите – виртуалка длилась три с лишним часа, а я в ней прожил год. Тут чем-то эйнштейновским попахивает, я про Эйнштейна знаю, хоть и гуманитарий...

Сулимов шумно выдохнул воздух и выпрямился на своем стуле-креслице:

– Не обижайтесь, Андрей Николаевич, но эта тема, действительно, несколько... э-э... специальная. Да и никакого принципиального значения в данном случае не имеет. Во сне вы ведь тоже успеваете побывать в десятках самых разных мест. Попробуйте удовлетвориться лишь одним пояснением: в виртуальной реальности существуют виртуальные же системы, отслеживающие определенные, самые важные в рамках той или иной задачи моменты. Таких моментов сравнительно немного. Так что мы вполне успели все эти моменты изучить в ходе самой виртуалки. После получения одного из альтернативных прогнозируемых результатов виртуалка автоматически отключилась. И у нас было еще достаточно времени – пока вы как бы приходили в себя, – чтобы ознакомиться с последним ключевым моментом. А ваш белоглазый наблюдатель, Андрей Николаевич, никакого отношения к нашим виртуальным системам не имеет.

– Как не имеет? – слегка удивился Кононов. – Вы хотите сказать, что тот отмороженный тип доставал меня там просто так, от нечего делать?

– Тут другое, Андрей Николаевич. В реальной жизни вы с этим человеком встречались, так?

– Да, встречался. Обкуренный какой-то парень, сидел у моего подъезда, когда я в последний раз домой от вас ездил. Понятия не имею, кто он такой. Может, живет в нашем подъезде, я только соседей за стенкой знаю – и все. А там, в виртуалке вашей, только на него, мумукнутого, и натыкался. И лишь в последний раз он нормальным прикинулся, в «Сатурне».

– В «Сатурне»? – переспросил Сулимов. – Играл в раменском «Сатурне»?

– Да нет, в семьдесят втором, по-моему, и команды такой не было. «Стекляшка» такая в Калинине, в горсаду. Пивцо-винцо. Там он, наконец, разговорился, отшил нас с Сергеем. Если не вы его в виртуалку запустили, то кто? Я сам, что ли?

– Никто его не запускал, Андрей Николаевич. А футбольная команда «Сатурн» в семидесятых, сдается мне, все-таки была, только не в Раменском, а в Рыбинске. «Сатурн» Рыбинск. Как бы мне объяснить вам, Андрей Николаевич, чтобы понятно было... – Сулимов пошевелил пальцами, видимо, подбирая слова. – Вам термин «репЕр» о чем-нибудь говорит?

– Рэппер? В смысле, который рэп исполняет? Рэп, рок, попса...

– Нет, Андрей Николаевич, это совсем из другой оперы, – улыбнулся Сулимов. – Я вас с «Сатурном» не понял, а вы меня с репером. Репер – это геодезический знак на местности, опорная точка. Ваш белоглазый – это и есть такой знак, элемент системы, виртуалки. Убрать его нельзя, иначе вся виртуалка перекособочится, и вместо утра, к примеру, вновь настанет вечер... Или сядете вы там, в виртуалке, в троллейбус, скажем, у МГУ, а выйдете на следующей остановке где-нибудь в Нижнем Тагиле или Фундуклеевке, и не из троллейбуса, а из сарая. В общем, необходимый элемент программы, ее атрибут. А вот в каком именно виде он проявится в виртуалке – зависит от ее участника. У вас белоглазый, у кого-то другого – бабушка с пирожками... Заранее определить невозможно. У меня каждый раз репера менялись, и у Алексея Дмитриевича тоже.

– Если вы и впредь намерены гонять людей по вашей виртуалке, то вам надо бы как-то избавиться от этих реперов, – заметил Кононов. – Не знаю, как другие, но мой меня напрягал довольно прилично, не каждые мозги выдержат.

– Работаем, Андрей Николаевич, работаем. Избавиться нельзя – атрибут есть атрибут, неотъемлемое свойство, тут путь другой: сделать их незаметными для участников виртуалки.

– Ну, дай Бог, – сказал Кононов. – У меня еще парочка вопросов, не возражаете?

– Постараюсь ответить, Андрей Николаевич.

Кононов немного подумал. Пока все услышанное от Сулимова прекрасно откладывалось в голове, но не достигало сердца; эмоции по-прежнему находились в блокаде – и Кононов понимал, что это хорошо... Кто знает, как перенесла бы шок его психика. Утомленная нарзаном, понимаешь...

– Не кажется ли вам, Сергей Александрович, – начал Кононов, стараясь почетче сформулировать вопрос, – что все ваши старания напрасны? Допустим, я, вернувшись в прошлое – вернувшись действительно, а не виртуально, – проделаю то же самое: Отмичи, пионерлагерь, разговор с отцом... Предотвращу рождение Сергея. И допустим, что ваши предположения верны, и Сергей, сбежавший отсюда, тоже исчезнет, и мир в прошлом и настоящем станет несколько иным... Но эти неведомые энэлошники-то останутся, так ведь? С чего бы им исчезать? И что им стоит подкинуть идею машины времени кому-нибудь другому? Я так понимаю, что появились они там, в Щербинино, не просто так, не с бухты-барахты, а с определенной целью. И цель ясна: добиться того, чтобы у нас появилась машинa времени. Зачем им это нужно – уже другой вопрос. Не будет Сергея – завтра они подкараулят какого-то другого специалиста-компьютерщика с толковой соображалкой и добьются таки своего. И вы, Сергей Александрович, при всем вашем старании, так и останетесь на бобах. Может, я чего-то не понимаю, как гуманитарий, – Кононов голосом выделил последнее слово, – но мне это именно так представляется... И где гарантия, что энэлошники имели дело только с Сергеем? Может, таких изобретателей уже десятки, а то и сотни – где-нибудь в Индонезии или Южной Америке... Так не целесообразнее ли отрядить кого-то в ночь с тридцать первого на первое, на турбазу «Щербинино», и выяснить, кто они такие и зачем им все это нужно?

Сулимов почему-то обернулся к притулившемуся у стола коллеге, и Кононову показалось, что Иванов едва заметно кивнул. Чуть-чуть обозначил кивок. Или это только почудилось? Как бы там ни было, но дон Корлеоне тут же принял исходное положение и свесил руки со спинки кресла.

– Во-первых, Андрей Николаевич, у нас нет никакой уверенности в том, что Мерцалов получил свои знания именно от, как вы выражаетесь, «энэлошников». От неких экзогенных доноров, их можно назвать и так, наукообразно.

– Или квазинаучно, – усмехнулся Кононов.

– Или квазинаучно, – согласился Сулимов. – Возможно, это просто ширма, декорация. Запертая дверь в голове у Мерцалова, которую мы не смогли взломать при зондаже. Может быть, и потому, что техника этого зондажа еще далека от совершенства. А за дверью и скрыто истинное положение дел, если можно так выразиться. Если вы наши, отечественного разлива, телесериалы смотрите, то должны знать, что подобная защита мозгов от чужого вмешательства – вещь вполне реальная.