Джон Скальци - Люди в красном (сборник)

– Что, безусловно, замечательно, – согласился капитан. – Но в его возрасте, полагаю, не столь радостно.

Он пнул пику, и та покатилась к священнику.

– Ее уничтожить, – велел капитан. – Помолитесь над пеплом. А затем проверьте остальные инструменты, все до единого. Мне нужен полный отчет завтра, к четырем утра.

– Так точно, капитан, – немного помолчав, сказал Эндсо.

– Это все.

Эндсо, казалось, удивился.

– Моя помощь не потребуется? – спросил он.

– Это работа капитанов, – отрезал Тефе, – а не священников.

– Очень хорошо, капитан, – скованно согласился Тефе. – Оставляю ее вам.

– Погодите, – окликнул Тефе и указал на бога. – Ослабьте цепи.

– Капитан?

– Ослабьте цепи, – повторил Тефе. – Я хочу, чтобы он мог сесть.

– Я возражаю, капитан, – запротестовал Эндсо. – Оскверненный должен быть как можно ниже.

– Когда я с ним закончу, он и будет ниже некуда, – заверил Тефе. – Ну же, священник!

Эндсо подошел к рычагам, которые управляли цепями, и снял блоки.

– Он все еще лежит, – заметил Тефе, выждав несколько секунд.

– Да, – согласился священник. – Но теперь по собственной воле.

– Хорошо. Можете идти.

Священник вышел.

– Ты можешь подняться, – объявил Тефе.

– Сесть – не значит «подняться», – ответил бог.

– Тогда ты можешь сесть.

– Железо прохладное, – сказал бог. – Нам и так нравится.

– Как знаешь, – пожал плечами Тефе и вернулся к столу.

Он взял ларец и, подойдя с ним к богу, остановился почти у самого кольца. Здесь капитан опустил на пол ларец – так, чтобы бог его увидел.

– Знаешь, что в нем? – спросил Тефе.

– Сокровища, – шутливо прошептал бог в пол.

– Так и есть, – подтвердил Тефе и склонился, чтобы открыть ларец.

Взгляду открылась плеть, на которой поблескивали вкрапления металла.

Бог зашипел – протяжно и печально.

– Ты ее еще не видел, потому что до сих пор не давал повода ею воспользоваться. Поэтому я объясню тебе, что это, – сказал Тефе, бережно доставая плеть и выставляя ее рукоятью вперед. – Рукоять сделана из кости бога, которого Мой Господь убил своими руками. Я слышал, что Господь вытащил эту кость из тела бога, когда тот был еще жив. Не знаю, все ли правда.

– Мы знаем, где здесь правда, – прошипел бог.

– Ремни выделаны из кожи бога, – продолжил Тефе, игнорируя реплику. – Того же самого, чья кость служит рукоятью. Кожу сняли, когда бог еще был жив, – и это известно наверняка.

– Мы его знали, – сказал бог, не меняя позы. – Того бога, которого убил твой. Мы чувствовали его боль. Мы дивились тому, как долго твой бог его истязал, отрывая отраставшие кости и кожу. Как долго его поддерживали отчаявшиеся последователи – им было невыносимо видеть своего бога в таком состоянии, но они не могли без него жить. Это было ужасно. Твоему богу досталась чудесная плеть, которую он оплатил верой и жестокостью. Ты понятия не имеешь, какова истинная цена того, что у тебя в руках.

– Боги часто делают то, чего никогда не понять их последователям, – сказал Тефе. – Но зато я понимаю, что не кости и не кожа бога в этой плети так страшат тебя. Тебя пугает вот это!

Он указал на металл, вплетенный и утопленный в кожаные полосы.

– Да, – прошипел бог.

– Железо первой выделки, – продолжал Тефе. – Как сказано в наших скрижалях: «Рожденное в сердце звезды в момент, когда она умирает и растворяется во тьме. Не то, что сошлось потом, чтобы сплавиться в ядре зарождающихся планет. Не то, что выковано в третий раз людьми в своих горнилах».

Он поднес плеть поближе, чтобы бог мог хорошенько ее разглядеть, но при этом осмотрительно держал ее за пределами кольца. Бог от нее отшатнулся.

– Взгляни на железо, – велел Тефе. – Само по себе бесформенное, но вставленное, вделанное в плеть. И, как ты сказал, «железо третьей выделки держит, второй – ранит, первой – убивает».

Тефе опустил плеть обратно в ларец.

– Не знаю, почему так. Почему железо первой выделки может убить бога. Знаю только, что может. И знаю, что боги боятся смерти больше, чем люди. Этой плетью я могу убить тебя, бог.

Бог приподнял голову.

– Ты не зовешь нас так, как другие, – заметил он. – Не называешь оскверненным. Мы слышали это и раньше. Хотелось бы услышать почему.

– Ты мне служишь.

– Но ты не обращаешься к нам по имени, – сказал бог.

– Я не идиот, – ответил Тефе.

Назвать бога по имени – значит дать ему власть.

– Ты его даже в мыслях не произносишь, – улыбнулся бог и опустил голову на железную плиту.

– Мысли у меня совсем о другом. Я думаю вот о чем – ты должен поклясться, что будешь выполнять приказы, – сказал Тефе. – Что доставишь нас в Трискелл, где нам надлежит быть к утру.

– И зачем нам это делать? – спросил бог.

– Потому что ты в подчинении, – напомнил Тефе.

– Никто из людей нами не командует, – заметил бог.

Тефе запустил руку под рубашку и вытащил свой талант – железный вензель на серебряной цепочке. Он протянул его к богу.

– Не вздумай со мной шутить, – осклабился капитан. – Ты отлично понимаешь, что это за знак. На этом корабле у меня Талант командира. Это значит, что на борту этого судна мое слово имеет ту же силу, что и слово Господа. Хоть ты и бог, ты все же его раб. А раз ты его раб во всем, на борту этого корабля ты и мой раб. Я приказываю тебе от имени Господа. И сейчас мой приказ – доставить нас в Трискелл.

Тифе спрятал Талант под рубашку.

– Сколько людей на корабле? – спросил бог.

– Сейчас – триста восемьдесят душ, – ответил Тефе.

«Праведник» покинул Зов Епархии шестью месяцами ранее, имея на борту четыреста двадцать человек, но сражения и болезни уменьшили их число.

– Триста восемьдесят бравых ребят, – произнес бог.

– Да.

– Так попроси их выбраться наружу и хорошенько толкнуть, – улыбнулся бог. – Не сомневаюсь, к утру вы доберетесь до Трискелла.

Тефе вытащил из ларца плеть, немного постоял – и обрушил на бога удар. Металл рвал кожу существа. Бог заорал и отдернулся, насколько позволила цепь. Из раны засочилась божественная кровь.

– Один удар – за это, – сказал Тефе и через мгновение снова обрушил на бога плеть. – И еще один – за прислужника Драйна.

Капитан свернул плеть как есть, с кровью и кусочками плоти, опустился на колени и сложил обратно в ларец.

– Если прислужник умрет, ты ответишь и за это.

Бог попытался рассмеяться, но получилось лишь всхлипнуть.

– Все горит…

– Горит огнем, о да, – согласился капитан. – И будет гореть. Ты сам знаешь, что раны от железа первой выделки не заживают без благости верующих. Раны загноятся и станут глубже – как и боль. Тебе будет все хуже и хуже, а потом ты умрешь. Если только не поклянешься, что будешь мне подчиняться.

– Если мы умрем, вы все здесь погибнете, – сказал бог.

– Если ты умрешь, наш гавриил пошлет сигнал бедствия и нас вскоре заберут. Мне придется ответить за корабль, но правда будет налицо. Наш Господь не терпит строптивых слишком долго. – Тефе указал на ларец с плетью. – Это ты и сам должен хорошо знать.

Бог ничего не ответил. Он лежал на плите, в страданиях стуча зубами. Тефе стоял, спокойно ожидая ответа.

– Пусть это прекратится, – сказал бог, помолчав.

– Подчинись мне, – приказал Тефе.

– Мы доставим тебя в Трискелл, или куда там тебе нужно, – пообещал бог. – Пусть это прекратится.

– Поклянись, – упорствовал Тефе.

– Мы же сказали, что доставим! – завопил бог.

Он весь изогнулся и превратился в нечто атавистическое, отвратительное – живое напоминание о том, что, заставив служить себе остальных богов, Господь вместе с именами забрал и их формы. Но вскоре бог перестал биться о плиту и вновь принял порабощенную форму.

Тефе опустился на колени, раскрыл жертвенный нож, который носил в кармане куртки, и, не переставая молиться, вонзил себе в левую ладонь. Правую капитан подставил снизу, чтобы собрать кровь. Когда налилось достаточно, он ступил в кольцо и опустил руки на раны бога, омывая их своей кровью, позволяя благодати сотворить чудо. Бог снова закричал, но через мгновение умолк и далее молчал. Тефе сделал свое дело и торопливо покинул железное кольцо, ни на секунду не забывая о том, что цепи ослаблены.

– А теперь, – сказал он, зажимая ладонь, чтобы остановить кровь, – доставь нас в Трискелл.

– Мы сделаем, как сказали, – заверил бог, тяжело дыша, – но нам нужно отдохнуть. Трискелл далеко, а ты нас изранил.

– У тебя есть время до восьмой склянки собачьей вахты, – решил Тефе. – Подтверди, что понял и подчиняешься.

– Да, да, – послушно ответил бог, снова падая всем телом на железную плиту.

Тефе взял ларец и вышел из камеры. Снаружи его поджидал Эндсо с прислужниками.

– У вас кровь, – заметил он.

– Бог согласился выполнять приказы, – сказал Тефе, оставляя его слова без внимания. – Убедитесь, что к восьмой склянке он будет готов к работе. До тех пор я позволяю ему отдохнуть.