Сирил Джадд - Марсианский форпост

В больничной палате доктора дожидался Эдгар Кролл.

— Простите, что отрываю вас от дел сегодня, Тони, — извинился гость, — но у меня просто сил нету больше терпеть. Опять проклятые головные боли. Не представляю, с чего вдруг они меня одолели? Старею, должно быть.

— Стареешь?! — презрительно фыркнул Хеллман. — Не говори глупостей, дружище! В тридцать пять лет нельзя считать себя стариком даже в Сан-Лейк-Сити. Ну и что с того, если тебе понадобились новые очки? Ты просто забиваешь себе голову всякой ерундой… — Тони полез в аптечку, думая о том, что ерундой голову Кролла забивает не он сам, а его юная супруга Жанна, столь же красивая, сколь своенравная молодая особа. — Вот, прими пока аспирин. А если найдешь время заглянуть завтра, подберу что-нибудь поэффективней. Сейчас я, к сожалению, не могу тобой серьезно заняться. Если тяжело работать, скажи начальству, что я тебя освободил до конца дня. Надеюсь, до завтра мигрень пройдет.

Хеллман взял саквояж и вместе с Эдгаром дошел до дома Кендро. Поднявшись по ступеням на порог, он нос к носу столкнулся с Джимом, который как раз пообедал и собирался возвращаться в Лабораторию.

— Как хорошо, что мы с вами встретились, док. — Новоиспеченный папаша задержался в дверях, дожидаясь, пока Кролл не удалится за пределы слышимости. — Я не хочу говорить в присутствии Полли, но… Послушайте, Тони, вы уверены, что все идет как положено? Санни до сих пор ничего не ест. Может, это болезнь какая, вроде рака? Я слыхал о таких случаях. У моего соседа в Толедо тоже было с малышом что-то похожее…

Подобные разговоры неизменно приводили Тони вслепую ярость. Джим Кендро был ему симпатичен, он всегда считал его своим другом, но всему бывает предел! Физически ощущая участившийся пульс, доктор в двух-трех емких и очень выразительных фразах высказал молодому человеку все накипевшее. Он не для того учился столько лет, терпя всяческие лишения, чтобы выслушивать поверхностные суждения жалких дилетантов. Джим и Полли имеют полное право выдернуть его из постели в три часа утра и заставить выслушать любые, пусть даже надуманные, жалобы на плохое самочувствие, но оскорблять его профессиональное достоинство таким образом не позволено никому!

Не обращая внимания на запоздалые протесты и извинения не на шутку взволновавшегося Джима, доктор прошел в дом, поздоровался с Полли и осмотрел ребенка.

— По-моему, Санни пора кормить, — сказал он, бросив взгляд на часы. Есть какие-нибудь улучшения по сравнению со вчерашним? Если стесняешься, я могу выйти, но хотелось бы посмотреть своими глазами.

— Мне кажется, стало чуточку получше, — с сомнением в голосе проговорила Полли и поднесла младенца к груди, сдвинув на нос пластиковый пузырь кислородной маски.

Тони было очевидно, что ребенок нестерпимо голоден, но он почему-то никак не мог приспособиться. Вместо того чтобы сразу ухватить сосок, Санни толкал его ротиком то вправо, то влево, присасываясь к нему на несколько секунд, потом выпуская и начиная давиться.

— Гораздо лучше, не так ли? — сказала Полли, — Малыш так быстро учится!

— Конечно, лучше, — поспешил согласиться доктор. — Ладно, вы занимайтесь делом, а мне пора. Если что, сразу вызывай меня.

Он шел по улице, от души желая иметь право хоть раз в жизни высказаться начистоту. К сожалению, врачам и священникам эта право не дано. Возможно, Полли была права и ребенок действительно чему-то научился. Но почему он превращает элементарный процесс кормления в нечто фантастическое? Никаких сомнений в том, что Санни хочется есть, но столь же очевидно, что некий фактор мешает ему делать это нормальным, тысячелетиями апробированным способом.

Тони очень надеялся, что Полли сможет понять своим материнским инстинктом простую истину: рано или поздно Санни приспособится и станет питаться нормально. Рано или поздно чувство голода возобладает над неизвестно откуда взявшимся рефлексом, заставляющим малыша давиться и отрыгивать попавшее в пищевод молоко. И еще он очень надеялся, что все это произойдет раньше, чем у четы Кендро появится слишком много вопросов, на которые он не знал ответов.

Джоан Редклифф стояла следующей в списке. На этот раз Тони застал ее бодрствующей. Улучшения в ее состоянии не наблюдалось, но и ухудшения, слава Богу, тоже. Гложущий ее тело и душу непонятный недуг как будто успокоился на время. Он сделал все, что мог: поговорил с ней, пощупал пульс, смерил температуру, поменял повязки, еще немного поговорил и пошел дальше.

Теперь осталось только навестить Дороти, и обход пациентов можно было считать законченным.

Полчаса спустя Тони опять очутился в самом центре событий. Сменив на контроле за вскрытием контейнеров Харви Стиллмена, валящегося с ног от перегрузки, доктор объявил короткий перерыв, после чего распределил обязанности. Теперь они вдвоем производили проверку, каждый на своем участке, а когда в небе засверкали первые звезды, Хеллман с изумлением констатировал, что невскрытых контейнеров больше нет.

Итоги дневных усилий с горечью подвела Мими Джонатан:

— Полторы тысячи человеко-часов коту под хвост. Плюс три зараженных по халатности контейнера, которые можно просто выбросить, еще девять, на спасение которых остается надежда, — и никаких следов маркаина! Ну что ж, теперь никто не посмеет обвинить нас в недостатке старания. — Она повернулась к доктору: — Теперь ход за вами, Тони.

— Да, я знаю. Грэхэм. — Хеллман устало поднялся со стула. — Постараюсь привлечь его на нашу сторону. Ведет он себя дружелюбно и даже пригласил разделить с ним ужин из настоящих земных протеинов, которые он прихватил с собой.

— Что-то не слышу я энтузиазма в твоем тоне, — покачал головой Джо Грейси.

— И не услышишь, потому что там его нет. Я еще не рассказывал вам, что Грэхэма на Марсе больше всего интересуют живые марсианские гномы?

— Уж не хочешь ли ты сказать, что он вбил себе в голову, будто убийство в Питко-3 и другие аналогичные случаи — дело рук марсиан? — недоверчиво спросил Ник Кантрелла. — Неужели он настолько глуп, что собирается об этом написать?

— Он отнюдь не дурак и не станет упоминать ничего, связанного с Питко-3,- угрюмо проворчал Тони. — Слишком большие деньги там замешаны, а Грэхэм не из тех, кто не знает, с какой стороны мажут маслом бутерброд. А мне все равно ничего не остается, кроме как сделать еще одну попытку.

Он вышел и зашагал к поселку в сгущающихся сумерках. Через некоторое время доктора нагнал Ник.

— Почему бы нам не попытаться обработать его на пару? — предложил Хеллман. — Ты у нас за словом в карман не лезешь, так, может, найдешь с ним общий язык быстрее меня? Заодно вспомнишь вкус земной пищи.