Ник Саган - Лабиринты рая

Когда был поднят вопрос лояльности, когда Южанин велел Джиму запрограммировать «хорошие, нравственные уроки», чтобы они почувствовали себя частью человечества, чтобы у них появилось желание клонировать людей, когда они вырастут, она предложила вместо этого создать виртуальные болезни, которые больше сблизят их с человечеством. Пусть они растут в страданиях, борются с угрозой смерти, как это делаем мы. Пусть академия Южанина будет больницей для тяжелобольных детей. Они должны были понять. Должны были догадаться. Но ее предложение отклонили. Ее коллеги посчитали идею отвратительной и жестокой. Она же и тогда считала, как считает и сейчас, свою идею прагматичной.

«Я — мать», — думает она.

Джим Полпути набрался наркотиками выше крыши.

Не совсем так, но ему нравится думать, будто он сильно набрался. Он притворяется, что хватил лишку, чтобы быть полностью свободным от ответственности.

— Я абсолютно не в себе, — бормочет он, бешено стуча по клавишам, — он настраивает программу Маэстро по последним спецификациям Южанина. Уже за полночь, скоро час. Вся его команда давно ушла домой, а он все сидит. Куда ему идти?

Вдруг взрывается музыка, он кивает в такт мелодии, но не может разобрать слова. Что-то вроде «уничтожить тебя». Это припев. Голоса постоянно срываются на дикий визг, Джиму это напоминает жуткие сцены из книги «Остров доктора Моро».

Он плохо и мало спал. Лишь впадал в забытье под действием пилюль, и снова накатывала бессонница. Он перепробовал все: разные позы, перекладывал подушку. Он называл это сном проклятого.

Работа ночью приносит облегчение. В здании никого нет, не нужно прикидываться заботливой мамашей. Не нужно никого хвалить, грозить, льстить, умиротворять самолюбие членов команды. Не нужно выступать миротворцем между дизайнерами-реалистами (которые гордятся, что создали в ГВР полную копию реального мира) и идеалистами (желающими улучшить все, весь мир). Он может просто углубиться в работу, чтобы еще раз покопаться и «испачкать руки», как он говорит. Он пытается переопределить реальность.

«Игра в Бога» — так назвали статью о нем в «Ньюсуик». Все в этой статье сводилось к откровенно вызывающему выводу: «Разве это игра?»

Вот сейчас, решает он. Теперь должно получиться. Немного компиляции, и можно проводить испытания Маэстро. К счастью, на этот раз все получается.

К этому моменту команда Джима уже создала фрагменты окружения — их собственное творение, дополненное кусочками и кодами, взятыми в аренду (а иногда просто украденными) из безграничного пространства ГВР, все они соединены между собой, создавая иллюзию единства. Здесь кусочек Парижа из «Живого города». Там симуляция мезозоя для учебных целей. Вот «Спонтанная вечеринка» — генерирование гостей. Честно говоря, Джим частенько сравнивает свою работу в Гедехтнисе с попытками создать живое существо из неживой ткани.

— Мы корчим из себя Франкенштейнов, — с ухмылкой говорит он.

Какая грандиозная задача — «сфабриковать целый мир» за столь короткое время. Что-то неизбежно будет обрезано. Что-то так и останется недоделанным, персонажи ГВР будут стараться, чтобы в такие места никто не ходил. Папуа Новая Гвинея останется незаконченной, значит, рейсы в аэропорты этой страны всегда будут отменяться, если кто-то захочет туда попасть. Мало того, виртуальные родители никогда не отпустят детей туда, не дадут разрешения.

Это легко. Джим считает, что проблема в другом.

Первое, привести все дизайнерские проекты к единому стилю, чтобы мир не казался «шизофреничным» для впечатлительных людей, которым придется провести там двадцать один год.

Второе, создать истинных реакционноспособных опекунов, способных действовать по обстоятельствам. Для этого нужно достичь такого уровня, когда программа практически неотличима от живого организма. Это священный Грааль ГВР, и пока не дается ему в руки.

Возможно, решение лежит в сострадании, думает он. Когда виртуальные персонажи останутся без контроля, их личности со временем начнут взаимодействовать, влияя друг на друга. Задача состоит в том, чтобы персонажи внимательно прислушивались друг к другу, учились друг у друга и при этом не теряли своей индивидуальности. Он верит, что система может эволюционировать. Маэстро сейчас совсем не такой, каким он станет к окончанию их обучения (если, конечно, они проживут так долго, но за это отвечает Блу, а не он). Через несколько дней Джим уже сможет предсказать, каким станет Маэстро, хотя на самом деле это будут всего лишь догадки.

В лабораторию, святая святых, незаметно влетает насекомое. Джим слишком занят смешиванием лекарств и не видит его.

«Это тебе, это мне, это тебе, это мне», — поет Джим, думая о ребенке, которого создал для надзора за системой. Бета-тест. Этот бета-тест — лучшее из всего, что он сделал, лучше Маэстро. Его устройство куда изобретательней, чем весь их виртуальный мир. Он хороший мальчик, совершенно настоящий во многих смыслах, почти такой же сложный, как человек. Он осознает себя. И он любит Джима. Вопреки здравому смыслу Джим тоже любит маленького чертенка. Его всегда восхищает творчество. Идеалистам из его команды удалось создать инструменты, сложные программы Нэнни, которые помогают детям создавать свое собственное окружение («миры внутри миров», как они говорят), а Джима постоянно удивляет творчество его бета-теста. Он, конечно, искусственный, но очень умный. Если бы мальчику удалось решить проблему Черной напасти! Тогда можно было бы загрузить его программу в робота, выпустить его на волю, и работа Блу станет никому не нужна. Но, увы, программы не могут ничего менять, они лишь имитируют, даже сам Джим скептически относится к тому, что его создание сможет решить проблему, неподвластную лучшим умам человечества.

Доверить будущее искусственному интеллекту? Плохая идея. Слишком велика вероятность, что все пойдет не так. Доверить его существам из плоти и крови с крошечной (пусть серьезной) генетической аномальностью? Уж лучше так. Так считает большинство. И не важно, что эту плоть и кровь будут учить виртуальные учителя, — к тому времени, как они повзрослеют, человечества уже не будет.

Джим поднимает стакан со смесью витаминов, антивирусных препаратов, наркотиков, растворенных в минеральной воде, — тост без слов, но от души.

Он видит, что бета-тест вызывает его, но не обращает внимания на призыв ребенка, зато теперь он чувствует себя еще большим лицемером. Он очень много лгал мальчику и теперь смутно понимает, что ненавидит себя самого за то, что нарушает свои же принципы. Вот Южанин не расстраивается, когда обманывает детей, пытаясь скрыть правду о Черной напасти, безнадежность сложившейся ситуации и даже их собственную подлинность. Все это делается под лозунгом «беззаботного детства». Джим постоянно сражался с ним, он считал, что дети должны все знать с самого начала, тогда все будет проще. Надо признать при этом, что он не очень хорошо разбирается в подобных вопросах. Он всего лишь дизайнер ГВР. Наемный работник. Хотя его мнением интересуются, предложения редко принимают. Так он считает. Южанин тоже может считать себя наемным работником, подчиняющимся совету директоров, но обязательно прибавит к этому, что у него и совета директоров одинаковый взгляд на вещи и что он из кожи вон лезет, чтобы Джим и Блу уживались вместе.