Джон Стиц - Салон "Забвение"

На экране вновь появилась Мишель; на голове у нее были наушники.

— Случайный свидетель сообщил, — сказала она через секунду, — что видел, как кто-то вошел в твой кабинет, и сразу после этого раздался взрыв. Опознание еще не проводилось, так что пока не известно, кто это был.

— Я отправляюсь туда.

— Давай, — кивнула Мишель. — Я встречу тебя там.

Про Лероя Кэл вспомнил, только выйдя в коридор.

— Выпьем в следующий раз, хорошо? — бросил он на ходу.

— Ладно, — удивленно пробормотал Крантц.

Всю дорогу Кэл размышлял о том, кто же погиб в его кабинете. А главное — почему? В конце концов он пришел к выводу, что это была неудачная попытка установить бомбу. Дрогнула рука, задел что-нибудь не то… Всякое бывает.

Здание было уже оцеплено, в воздухе витал едкий запах. После взрыва возник пожар, но его сразу же потушили. Кэл прошел через оцепление, но к кабинету его и близко не подпустили. В коридоре толпились репортеры и просто зеваки. Кэл поискал глазами Мишель.

— Черт возьми, что происходит? — подошел к Кэлу долговязый нервный мужчина; он поздоровался с Кэлом за руку, но тот его, конечно же, не помнил.

— Я знаю столько же, сколько и вы, — поспешно сказал Кэл и, увидев наконец Мишель, направился к ней.

— Пока что ничего нового. — Она тоже сильно нервничала. — Легко ранены несколько человек, которые работали в соседних кабинетах.

Кэл вытянул шею: возле его кабинета суетились санитары и еще какие-то люди в громоздких белых костюмах — очевидно, они пытались проникнуть на место взрыва через стену соседнего кабинета, но дверь была завалена рухнувшим потолком.

Он почувствовал на губах горьковатый привкус и непроизвольно поморщился: спасатели вполне могли бы пробиваться сейчас к его изуродованному трупу. Наконец санитары вынесли на носилках тело.

Кэл шагнул им навстречу.

— Это был мой кабинет, — сказал он. — Я хочу знать, кто погиб.

Один из санитаров вопросительно взглянул на другого и, получив утвердительный кивок, приоткрыл простыню. Кэл взглянул на залитое кровью лицо жертвы, и у него подкосились ноги.

— О Боже, — тихо сказал он. — Том Хорват!

Один взгляд на несчастного, вся вина которого состояла в том, что он оказался в неподходящий час в неподходящем месте, пробудила в мозгу Кэла целое море воспоминаний; поздно, слишком поздно вспомнил он, что Том Хорват был его другом. Не просто товарищем, а крепким и надежным другом, на которого вполне можно было положиться в трудную минуту. Сейчас Кэл согласился бы навсегда пожертвовать своей памятью — лишь бы Том продолжал жить.

Санитары опять закрыли труп простыней, но страшная картина по-прежнему стояла у Кэла перед глазами. Новые воспоминания потоком устремились из темных глубин психики. Он вспомнил их ночные беседы, вспомнил, как Том утешал его и Никки, безуспешно пытаясь скрыть собственную печаль — для Тома Линн была почти что родной дочерью.

На плечо ему легла мягкая рука, и Кэл внезапно осознал, что плачет.

— Что с тобой, Кэл? — участливо спросила Мишель.

— Том… — выдавил он, стараясь взять себя в руки. Наконец это ему удалось. — Он был моим лучшим другом. Я только что это вспомнил. И теперь он погиб — из-за меня.

— Что значит «из-за меня»? — раздался у него за спиной мужской голос.

Кэл обернулся и увидел перед собой знакомое лицо лейтенанта Добсона.

— Я хотел сказать, что это был мой кабинет, — сказал он, пытаясь держать себя в руках. — Том погиб, потому что кто-то ненавидел меня настолько, что подложил туда бомбу.

— Вы не будете возражать, если мы немного побеседуем? — спросил полицейский.

— Да, конечно, — покорно произнес Кэл. — Я скоро вернусь Мишель.

Они нашли свободный кабинет. Добсон пропустил Кэла вперед и закрыл дверь.

— А теперь расскажите, — попросил он, присаживаясь, — чем вы умудрились разозлить кого-то до такой степени?

— Честно говорю — не знаю, — сказал Кэл, опуская глаза.

— А вам не кажется, что Хорват и был намеченной жертвой?

— А бомбу подложили ко мне? Звучит маловероятно.

— Человека можно убить где угодно. Но, как правило, люди не чувствуют вину только оттого, что это случилось рядом, например, с их домом.

— Может быть. — Кэл посмотрел на полицейского и с удивлением отметил, что взгляд у того отнюдь не суровый. — Но я не могу представить, чтобы кому-то понадобилось убивать Тома Хорвата — более заботливого и внимательного человека найти было невозможно.

— Так вы его знали?

— Да, он был моим лучшим другом. И теперь мне предстоит позвонить его жене Дороти и рассказать, ей что случилось.

Лейтенант Добсон посмотрел на Кэла долгим взглядом; очевидно, он понимал его состояние.

— Кто, по-вашему, мог это сделать?

Кэл мог бы назвать Фарго Эдмунда, но тот был уже мертв, так что пришлось бы волей-неволей выложить и остальное, поэтому он просто сказал:

— Не знаю. Таких врагов у меня вроде бы нет. Я даже мелких пакостей ни от кого не жду.

— Боюсь, вы чересчур благодушны, мистер Донли. Без сомнения, мы имеем дело с явным покушением — в то, что это несчастный случай, согласитесь, поверить трудно. Взрывчатка вряд ли необходима вам для работы, особенно здесь на Дедале.

Кэл вздрогнул; он совершенно упустил из виду этот аспект. Взрывчатка на орбитальной станции! Эдмунд подвергал все население Дедала чудовищному риску — на такое способен только сумасшедший.

Добсон задал еще несколько вопросов и через несколько минут поднялся с места.

— Если вы узнаете или вспомните еще что-то, пожалуйста, сразу же позвоните мне. — Он пристально посмотрел на Кэла. — В любое время. Обязательно позвоните.

Кэл утвердительно кивнул. Они вышли из кабинета и спустились в холл. Ремонтники уже приступили к замене покрытия на обуглившейся стене.

— Пошли отсюда, — сказал Кэл Мишель. — У меня болит голова. Наверное, от гари.

На улице царило безмятежное спокойствие — как будто ничего и не произошло. Ярко светило солнце, в лицо дул свежий ветерок.

— Я понимаю, как тебе тяжело, — сказала Мишель. — А до этого ты так ничего и не мог о нем вспомнить?

— Нет, видел его как-то по телефону, но только сейчас внутри как будто щелкнуло что-то… У меня все так вспоминается — обязательно нужен какой-то эмоциональный толчок.

— А ты не вспомнил ничего, что могло бы навести нас на след?

— Нет, боюсь, что нет. Теперь я гораздо больше знаю о Никки, о Линн — и конечно, о Томе, но никаких зацепок по-прежнему не вижу.

— Я сегодня еще кое-что разузнала; может, тебе будет интересно…