Нэт Прикли - Посланец

— Тебе повезло, что мы успели вовремя, — сказала принцесса.

— Это гужевым повезло, — рассмеялся в ответ Найл. — Угораздило же их так вляпаться! На самом деле травка достаточно безобидна, она рассчитывает в первую очередь на неожиданность.

В воздухе хлопотливо закружили, хватая и унося с собой обрубки сочных стеблей, слепни-табаниды. По счастью, только самцы — их самки предпочитают мясо.

— Вот видишь, — кивнул на них Найл, — живность появилась. Так что самое трудное позади. Дальше будет легче.

— Что дальше? — не поняла Мерлью.

— Да вот, — кивнул Найл на сухо шелестящий тростник, — прорубимся сквозь него, обогнем холм и через два десятка километров выйдем к реке. Богиня растет на берегу. Будь у нас жнецы — к вечеру бы добрались. Ну да все равно, тростник — это уже не хищный кустарник. Теперь будет легче.

— И чего тебя несет к этой Богине? — со странной бархатистостью в голосе удивилась девушка. — Я так чувствую, в здешних местах каждый следующий шаг становится труднее, а не легче.

— Это точно, — кивнул правитель, — но нам все равно нужно дойти до конца. Мы должны получить от нее помощь и вернуть себе город.

— Какая помощь может быть от брюквы-переростка? — низким баритоном выдохнула принцесса. — Ты должен вырастить новое поколение и уйти…

— Что? — удивился правитель.

— Сейчас… — Мерлью, болезненно сморщившись, сжимала ладонями виски.

— Что с тобою?

— Не знаю… — Девушка присела на корточки. — Опять камни кругом…

— Какие камни?!

— Не знаю… — Принцесса сделала протяжный, с присвистом, выдох, выпрямилась. — Вроде отпустило… А в камыши, мне кажется, соваться не стоит. Не нравятся они мне. Такое чувство, будто они с глазами…

— Это не камыши, это их обитатели. Помню, когда мы с Доггинзом шли через них в прошлый раз, постоянно чувствовалось, что за нами наблюдают. Правда, сейчас я ничего не замечаю.

— А ты вообще стал каким-то… — принцесса запнулась, подбирая нужное слово, — упертым. Ломишься вперед, не замечая ничего вокруг. Мне кажется, после того как мы покинули город, ты перепутал цель и средство.

— О чем ты?

— О тебе. Ты готов платить жизнями, чтобы добраться до Богини. Но разве не для спасения этих самых жизней нужна нам ее помощь? Зачем рваться вперед любой ценой?

— Ничего не любой, — обиделся Найл. — Нормально двигаемся. За последние дни никто не пострадал.

— А надо ли вообще двигаться? — Мерлью обломила невысокую камышинку, сжала в ладони мохнатую кисточку. — Мы неплохо устроились возле реки. Правда, время от времени там появляются гусеницы, но мы научились неплохо с ними справляться. Ладно, я согласна, в местах, где нет ничего живого, лучше долго не задерживаться — мало ли что… Но здесь, в лесу, никаких сюрпризов бояться не нужно. Людей вампиры не трогают, смертоносцы на ночь под паутину прячутся. Зачем уходить? Нужно остановиться, вырастить здесь новое поколение и вернуться назад, в город.

— «Вырастить новое поколение», — хмыкнул Найл. — Ты так говоришь, словно и вправду обрела бессмертие! Сколько лет потребуется? Сколько сил?

— А что изменит твоя Богиня? Сделает из каждой стражницы троих?

— Благодаря Великой Богине обрели власть над миром смертоносцы, благодаря ей получили силу и разум жуки-бомбардиры. В ней заключена огромная энергия, мельчайшей доли которой хватит, чтобы вообще смести захватчиков с лица Земли.

— Жуки, смертоносцы… — Принцесса подняла подбородок и пощекотала себе камышовой кисточкой шею. — Ты совсем забыл, Посланник Богини, что люди тоже были хозяевами планеты. И власти своей добились без помощи каких бы то ни было богов.

— Откуда в тебе это, Мерлью? Говоришь так, будто Великая Богиня Дельты наш враг, а не друг!

И опять — мимолетно — словно мелкая рябь пробежала по лицу принцессы, голос девушки обрел бархатную глубину, а дыхание — холод.

— Просто она здесь лишняя…

— Что ты сказала?!

— Ты не замечаешь ничего вокруг, Найл, — спокойно ответила вновь уже ставшая прежней девушка. — Почему рядом с тобой нет Нефтис? Ведь с самого начала похода она не отходила от тебя ни на шаг.

— Наверное, занята чем-нибудь…

— Наверное, — кивнула Мерлью, повернулась и стала подниматься к лесу.

— Постой, — окликнул принцессу Найл, — а что с нею?

— Это твоя стражница, а не моя, — не оборачиваясь, пожала плечами Мерлью.

Навстречу ей с холма спускалась Сидония. Поравнявшись с начальницей охраны, принцесса немного приостановилась, но потом двинулась дальше.

— Ты не боишься оставаться один, Посланник Богини? — спросила охранница.

— Здесь бояться нечего, — пожал плечами правитель. — Кровососов мы уже изрубили, другой живности рядом с этими созданиями водиться не могло. Так что, пока не появились новые хищники, здесь совершенно безопасно.

— Тогда все в порядке, — кивнула Сидония. Некоторое время они молчали, потом Найл спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Симеон сказал, что я совершенно здорова.

— Это хорошо…

— Я хотела поблагодарить тебя, Посланник Богини, ты спас мне жизнь, — после недолгой паузы сказала охранница.

— Тебе не за что меня благодарить, — покачал головой правитель. — Ведь ты пострадала по моей вине.

И опять надолго воцарилась тишина.

— Ладно. — Сидония решительно взяла Найла за руку. — Пойдем.

Охранница завела его в камыши, повернула лицом к себе, решительно скинула свою тунику, потом столь же решительно раздела несколько оторопевшего Найла.

Увидев ее сильное тело, широкие бедра и загорелую грудь, ее ровные белоснежные зубы и волосы цвета янтаря, правитель вспомнил Одину — надсмотрщицу, подарившую ему свою любовь в те дни, когда Смертоносец-Повелитель уже начал охоту на Найла, и готовую защищать его от собственных повелителей. Свою первую женщину…

Сидония сжала его в крепких объятиях, прильнула в поцелуе, и правитель словно вернулся в те далекие дни, когда был всего-навсего маленьким дикарем, взбунтовавшимся против всемогущей цивилизации. Они опустились на прохладную, чуть влажную землю, тела их слились. Это случилось так же просто и естественно, как и тогда, с Одиной.

— Любимая моя, — прошептал Найл и почувствовал, как затрещали ребра в могучих руках начальницы охраны.

Дышать было совершенно нечем, в глазах потемнело. Найл понял, что сейчас потеряет сознание, но именно в этот момент, на грани жизни и небытия, в сознании словно произошел взрыв, разноцветный фейерверк, всплеск чувств, в котором смешались и наслаждение, и жажда жизни, и радость от сладостного глотка воздуха.