Нэт Прикли - Посланец

— Сможем.

— Как?

— Еще не знаю… — Посланник Богини покосился на паука и решил воспользоваться хвалеными логическими способностями смертоносцев. — Скажи, Дравиг, в чем преимущество куста перед нами?

— Его шипы пробивают наши панцири, он не устает, он не испытывает страха, он не теряет бдительности, он не отвлекается… — принялся перечислять восьмилапый.

— Хорошо. А в чем наше преимущество?

— Мы разумны, мы можем двигаться, мы сильнее, мы способны объединить свои усилия, мы умеем пользоваться инструментами…

— … И подставить вместо себя что-нибудь другое, — закончил за паука Найл. — Ты прав. Пожалуй, мы прорвемся.

На то, чтобы срубить с помощью мачете одно из деревьев-падалыциков, ушло почти полдня. Топора взять неоткуда — этот инструмент считался у смертоносцев одним из опаснейших, и в городе ничего похожего не было уже много столетий, — поэтому ствол пришлось обтесывать внизу до тех пор, пока пахнущий кислятиной исполин не рухнул наземь. В небо взмыла тройка вампиров, из чашеобразной кроны выкатилось несколько хитиновых панцирей паучат и мух и десяток бледных пузатых личинок, которых тут же растащила в стороны восьмилапая малышня. До обеда Найл успел очистить макушку от листьев, а после еды ствол подняли на руки плечистые гужевые. Под руководством правителя они донесли импровизированный таран до края леса, немного разбежались и ударили комлем в основание ближнего куста.

Зеленое шипастое растение вывернуло из земли, однако оно не сдавалось — и ствол загудел от множества сильных ударов, превращающих кору дерева в шкуру дикобраза. Когда силы куста иссякли, Найл, вытянув мачете, подкрался к нему поближе и несколькими сильными ударами поотрубал ветки. Ствол кустарника — если можно так назвать бурый клубень с четырехчелюстной беззубой пастью — еще продолжал шевелиться, пытаясь достать обидчика меленькими ростками с еще мягкими иголками. Отрубленные ветки тоже продолжали извиваться, подпрыгивая под ногами.

— Живучие, — покачала головой подошедшая принцесса. — Интересно, а есть их можно?

— Чего это тебе вдруг в голову пришло? — удивился Найл. — Ты что, такая голодная?

— Симеон только что недовольство высказывал. Мы, говорит, уже месяца два одним мясом питаемся. А для лучшего развития в рационе необходимы растительные добавки.

— Ну, не знаю, — пожал плечами правитель. — Может, эти клубни и съедобны. Раньше никто их не пробовал.

— Понятно…

Однако приближаться к злобно хлопающему пастью клубню принцесса не стала. Она, задумчиво поглаживая выбившийся локон, чего-то ждала и с интересом наблюдала, как гужевые начали атаку на следующий куст.

— Слушай, Найл, а куда ты так рьяно пробиваешься? Может, знаешь, где находится Счастливый Край?

— Смотри, — вытянул руку правитель. — Там, за этим холмом, километрах в тридцати-сорока, растет Великая Богиня Дельты. Когда мы доберемся до нее и поговорим, то получим помощь против захватчиков и освободим свой город.

— Какую помощь?

— Пока не знаю. Однако помогла же она мне получить власть над городом и дать свободу людям!

— Помню… — кивнула девушка. — Чтобы дать тебе эту власть, смертоносцы потребовали от меня, чтобы я стала твоей женой или любовницей. Однако ты предпочел сбежать сюда и получить власть из рук Богини… Или стеблей? Как правильно?

— Зря ты к ней так… относишься… — замялся Найл, не зная, чего больше в словах Мерлью — обиды или ревности. Хотя как можно ревновать к растению, пусть даже и Богине?..

— Симеон говорит, что Дельта напоминает единый живой организм, — спокойно продолжила принцесса. — Так?

Правитель кивнул.

— А тебе не приходило в голову, Найл, что Великая Богиня просто не хочет подпускать вас к себе, а? Отсюда и гусеницы, и вампиры, и фунгусы, и кусты?

— Ерунда, — отмахнулся Найл. — Ты не знаешь Дельты. Здесь это в порядке вещей. Тут еще спокойно, вампиры всех вокруг распугали, а то ведь будут еще и слепни, и жалящие мухи, и крабы-хамелеоны, и водные чудища. Да всего и не перечислишь. В прошлый раз мы с помощью жнецов и то дней пять к ней пробивались…

— Однако назад шли без проблем. Почему Богиня сейчас не может сделать того же самого?

— Она просто не знает о нашем приходе. Моим мыслям не пробиться через мощный поток ее жизненной энергии.

— Ладно, — внезапно согласилась Мерлью. — Одолжи свое копье, отнесу кустик Симеону на пробу.

Она наколола еще шевелящийся клубень на острие и брезгливо сморщилась:

— Кошмар… Чавкает… Интересно, как наши предки ели устриц? Если верить книгам, эти существа еще и пищали во рту, пока их прожевывали…

Клубни кустов оказались несъедобными, но зато великолепно горели, распространяя острый смолистый запах. А людям пришлось по-прежнему придерживаться мясного рациона: к сплошь натянутой под пологом леса паутине еженощно прилипало до двух десятков темных летунов. Смертоносцы не ели вообще, пребывая без движения в тенистой прохладе, а вот подросшие паучата лазали днем по кронам и таскали у вампиров личинок. Найл подозревал, что к моменту выхода путников из леса повелителей ночи в нем не останется, однако особого сочувствия к темным летунам, исподтишка истребляющим спящие жертвы, не испытывал.

За шесть дней Найл пробил в зарослях шипастого кустарника проход шириной метра три и в конце концов выбрался на поляну перед стеной тростника, усеянную экзотическими цветками. Несколько броских, сочно-розовых бутонов, возвышающихся над путаницей ползучих побегов, показались правителю знакомыми.

— Значит, так, — оглянулся он на гужевых. — Вы отдыхайте, а я сейчас приведу Симеона.

Решение отправиться за медиком самому пришло в недобрый час — не успел Найл сделать и десятка шагов, как позади раздались истошные крики. Правитель кинулся обратно.

Оказалось, один из гужевых, привлеченный красотой и нежным ароматом цветка, сунулся на поляну и тут же был пойман гибкой лианой. Второй кинулся на помощь и тоже был пойман. Третий… В общем, Найл увидел, как все гужевые катаются по зеленой поляне, борясь с хваткими побегами. Положение усугублялось тем, что гужевым никто не выдал даже ножика, а облегчалось жадностью цветка — вместо того чтобы наброситься на одного из людей и задушить наверняка, растение пыталось прихватить хоть слегка, но каждого, и сил на всех у него явно не хватало.

Правитель взвесил в руке мачете и двинулся вперед. Какой-то хилый стебелек попробовал прихватить за ногу и его, однако Найл отсек нахала и принялся освобождать гужевого, схваченного за ногу и туловище. Тот визжал, как попавшаяся скорпиону блоха, и едва ощутил свободу, как немедленно метнулся прочь. Второй тоже орал на совесть, хотя жирный стебель и душил его за шею. Однако тут правителя сцапали за стопу сразу два высунувшихся из-под земли коричневых узловатых корня, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы превратить их в обрубки. В этот момент подоспела помощь, и на том дни розовых цветков закончились — сочные и вкусные бутоны унес довольный собой Симеон, не дав никому даже попробовать.