Клиффорд Саймак - Исчадия разума

Кто бы мог подумать, – мелькнула мысль, – мы-таки добились своего!..

– Хортон, – обратился ко мне госсекретарь, не повышая голоса и нисколько не волнуясь (он не умел волноваться), – что вы здесь делаете? Мне говорили совсем недавно, что вы ушли в отпуск…

– Я действительно ушел в отпуск, – ответил я, – только отпуск оказался непродолжительным.

– Вы, конечно, уже слышали про Фила?

– Да, я слышал про Фила.

Генерал опять вскочил на ноги, – в отличие от госсекретаря, он был взволнован до крайности.

– Тогда, – рявкнул он, – может, государственный секретарь соблаговолит объяснить мне, что происходит?

Снаружи по-прежнему барабанили, и даже громче, чем раньше. Словно ребята из секретной службы старались взломать двери, используя столы и стулья.

– Все это очень необычно, – промолвил президент спокойным тоном, – но поскольку джентльмены уже здесь, можно догадаться, что они явились сюда с определенной целью. Предлагаю выслушать их, а затем вернуться к нашему обсуждению.

Разумеется, ситуация сложилась нелепая, и мной завладело ужасное подозрение, что я так и не выбрался из Страны воображения и что все вокруг, включая президента, и членов его кабинета, и остальных, – не более чем бредовая пародия, годная разве что для комикса.

– Полагаю, – обратился президент ко мне, – что вы Хортон Смит, хотя, признаться, я бы вас не узнал.

– Я был на рыбалке, мистер президент, – ответил я, – и не успел переодеться.

– О, ничего страшного, – заверил президент. – Мы тут не склонны придерживаться формальностей. Но я не знаю вашего друга.

– Не уверен, сэр, что он мой друг. По собственному его заявлению, он дьявол.

Президент глубокомысленно кивнул.

– Так я и подумал, хоть это представляется весьма театральным. Но если он в самом деле дьявол, что он здесь делает?

– Я явился, – сообщил дьявол, – обсудить взаимовыгодное соглашение.

Министр торговли оказался догадливым:

– Относительно наших проблем с машинами?

– Что за безумие! – воскликнул министр здравоохранения, просвещения и социального обеспечения. – Я вижу это собственными глазами и все-таки говорю себе, что этого не может быть! Даже если бы дьявол действительно существовал… – Он запнулся и обратился ко мне:

– Мистер Смит, уж вам-то прекрасно известно, что так не делается…

– Конечно, известно, – подтвердил я.

– Согласен, – заявил министр торговли, – что процедура отлична от общепринятой, но ведь и ситуация необычна. Если мистер Смит и его сернистый приятель располагают какой-то информацией, мы обязаны их выслушать. Мы уже выслушали многих, включая наших ученых гостей, – при этом он обвел широким жестом людей на дополнительных стульях у стены, – и, собственно, ничего не узнали. Нам наперебой втолковывали, что случившееся попросту невозможно. Ученые сообщили нам, что события последних дней противоречат всем физическим законам и ставят их в тупик. А инженеры добавили…

– Но при чем тут дьявол!.. – взревел все тот же человек со звездами на плечах.

– Если, – заметил министр внутренних дел, – он действительно дьявол.

– Друзья, – вмешался глава Белого дома, потеряв терпение, – эти стены видели президента, великого президента военных лет, который, когда его упрекали в сотрудничестве с одним малосимпатичным иностранным правителем, сказал, что согласен воспользоваться помощью дьявола, лишь бы перебраться через стремнину. Сейчас перед вами еще один президент, который не устыдится вступить в переговоры с дьяволом, если они обещают решение наших проблем… – Он бросил взгляд на меня. – Мистер Смит, можете вы толково объяснить нам, что значит вся эта чертовщина?

– Мистер президент, – запротестовал министр здравоохранения, просвещения и т.д., – право же, смешно терять время на подобную чепуху. Если пресса когда-нибудь пронюхает о том, что происходит в этой комнате сию минуту…

– А что им проку, – хмыкнул госсекретарь, – если они пронюхают? Как они свяжутся со своими редакциями? Их каналы связи не действуют точно так же, как и все другие. И, в любом случае, мистер Смит сам представляет прессу и если захочет, разгласит все до мельчайших подробностей, что бы мы ни предпринимали.

– Напрасная трата времени, – объявил генерал.

– Мы уже потратили напрасно все утро, – напомнил министр торговли.

– Теперь вы потратите время еще и на меня, но, боюсь, с тем же результатом, – сказал я. – Да, я могу рассказать вам, в чем дело, только вы не поверите ни одному моему слову.

– Мистер Смит, – заявил президент, – не заставляйте меня упрашивать вас…

– Сэр, – огрызнулся я, – вам незачем просить…

– Тогда будьте добры сесть и вместе со своим приятелем сообщить нам то, с чем пожаловали.

Я перешел комнату, чтобы взять себе стул из тех, на которые он указал. Дьявол ступал рядом, возбужденно помахивая хвостом. Барабанный стук по дверям наконец прекратился.

Пересекая комнату, я словно физически ощущал взгляды, прожигающие мне спину. Боже правый, куда меня занесло, – подумал я, – в одну компанию с президентом и членами кабинета, с шишками из Пентагона, знаменитыми учеными и отборными советниками… И самое скверное, что, прежде чем я расстанусь с ними, они растерзают меня в клочья. Помнится, я недоумевал, сумею ли найти хоть кого-нибудь, кто располагал бы властью или был близок к властям и набрался бы терпения меня выслушать. И вот, пожалуйста, – не кто-то один, а целая комната власть имущих, и они, похоже, намерены меня выслушать, а я боюсь до полусмерти. Министр здравоохранения, просвещения и социального обеспечения не сдержал себя, генерал тоже, остальные пока что хранили бесстрастность, однако я не сомневался: прежде чем я доведу свою миссию до конца, к тем двоим присоединятся многие другие.

Я пододвинул стул к столу, и президент напутствовал меня:

– Не смущайтесь, просто расскажите все, что знаете. Мне доводилось раз-другой слушать вас по телевидению, и я уверен, что ваш рассказ окажется живым и интересным…

С чего начать? Как, не затратив ни одной лишней минуты, поведать им обо всем, что пережито за последние несколько дней? И внезапно до меня дошло, что единственный способ сделать это – представить себя перед микрофоном и телекамерой и говорить так, как я привык годами. Хотя, конечно, нынешняя задача потруднее обычного. В студии я бы выкроил какое-то время, чтобы решить заранее, что именно я хочу сказать, и даже, может, набросал бы сценарий, который служил бы подспорьем в самых каверзных местах. Здесь я был один на один с судьбой, и мне это отнюдь не нравилось, но деваться некуда надо было перетерпеть и довести дело до конца, надо было показать лучшее, на что я способен.