Сергей Алексеев - Мутанты

- Укачало, - процедил Мыкола, дабы не выдавать истинных ощущений и своего порока - острого, до аллергического зуда, нюха.

- Меня когда-то в авиационное училище из-за этого не взяли, - уже по-дружески признался Гуменник. - Вестибулярный аппарат… Погоди, а это что у тебя?

- Где?

- На лоби! - засмеялся батько. - Дывытеся, хлопци! В Мыколы ще одне око! - И, сдернув с него кепку, показал пулевую пробоину.

А Волкову уже было не до смеха, он кое-как выпутался из машины и отскочил в сторону.

- Мыкола! - все еще веселился Гуменник. - Ты що, теж мутант?!

На улице Волков отдышался, умылся росой и, будто в газовую камеру, вновь полез в салон. Правда, ему уступили место у окна с опущенным стеклом, да и ехать после батькиной шутки как-то стало веселее, и все равно пытка продолжалась до самой резиденции - сам уже дышал, как рыба, хватая ртом забортный воздух.

Машины с ходу влетели во двор, раскатились по углам, и все кругом сразу забегали, засуетились. Даже Сильвестр Маркович, хоть трубку от уха не отнимал, отдавал какие-то приказания условными знаками. Американец носился с добычей, как с писаной торбой: сначала самолично унес в особняк, но из-за холодного кондиционера вскоре вытащил во двор, положил в шезлонг возле альпийской горки и включил фонтан. И только Гуменник с Мыколой, как организаторы и исполнители удачной охоты, отдыхали. Сидели утомленные, словно отработавшие на ринге бойцы, в пляжных креслах, тянули пиво, и не хватало лишь негра с полотенцем или опахалом.

- Ну що, Мыкола? - устало спросил батько, хлопнув его по плечу. - Ну що Мжола. Прыйшла годына. Особысто зроблю тоби стрыжку.

- Может, я в перукарню зайду? - всего на секунду усомнился тот.

- Та навищо? - Гуменник подозвал знаком телохранителя: - Лях! Треба прывесты мого брата в порядок.

Тот, словно и ждал команды, невесть откуда вынул инструмент и даже мыльницу с намыленным помазком.

- Готовый до обряду козачьему?

- А як же! - искренне согласился Мыкола. - Усегда готовый, батько!

- Зараз и зробымо.

Лях взял сначала электрическую машинку и профессионально, в одну минуту, оболванил круглую Мыколину голову, оставив чуб на темени. А потом еще намылил и обрил, показывая шик в этом ремесле - хоть бы раз порезал, несмотря что вся башка у Волкова была в шрамах и буграх от отцовского учения. Удовлетворенный, батько оглядел Волкова со всех сторон, а телохранитель любовно отмыл инструмент и покрыл голову камуфляжной кепкой:

- Чтоб не застудить без привычки!

- Добре!

Гуменник взял квадратную бутылку и составил посуду

в ряд:

- А теперь накатим по кубку горилки и спать… Мистер Странг? А слабо тебе махнуть кубок, как было принято в Запорожской Сечи?

Американец все еще крутился возле шезлонга, над которым уже выставили зонт, чтоб спящему мутанту не мешало восходящее солнце; должно быть, одержимый исследовательским духом, он что-то рассматривал, щупал у своего подопытного и фотографировал, обнажив его патлатую, заросшую физиономию и крючковатые руки. Переводчика рядом не оказалось, пан Кушнер расхаживал в глубине двора с мобильником, и перевести предложение американцу оказалось некому.

Официант молниеносно подвез сервировочный столик и стал разливать виски в три серебряных музейных кубка.

- Джон? - уже панибратски позвал батько и, не оглядываясь, подал один из кубков себе за спину. - Твой виски, Джон! Да оставь ты его, нехай спит, алкоголик!

Мистер Странг и в самом деле оставил мутанта, подошел к Гуменнику, но протянутого ему кубка не взял.

- That is not him, - заключил он, и его серое лицо не смогло раскрасить даже яркое утреннее солнце.

- Чего-чего? - переспросил батько и обернулся.

- That is not him, - повторил американец, но теперь с некой едва слышимой угрозой. - That is not him!

На его голос, словно собака на зов, тут же прибежал переводчик и навострил уши.

- Это не он, - пробормотал с легким испугом. - Это не мутант - обыкновенный человек, бродяга…

- С чего ты взял, Джон? - привстал Гуменник и уставился на толстозадого: - Что за чушь? Ты что нам тут… переводишь?

- То, что говорит мистер Странг! Это не мутант, а опустившийся старый человек… Очень пьяный человек, бродяга.

- То есть как - бродяга?

- На нем нет никаких следов мутации. - Переводчик стал подражать шефу в интонациях. - Вполне нормально развитый человек, но употребляющий алкоголь. Имеется только черепно-мозговая травма теменной области… Очень старая травма…

- А что еще надо? - возмутился было батька и был посажен на место.

- Третий глаз. У мутанта должен быть третий глаз! И два

сердца.

Мыколу вновь опахнуло, как ночью на второй заставе, перед тем как появиться этому существу. Но сейчас зазвенело в ушах, и он, не выпуская кубка с виски, подошел к шезлонгу.

Открытый и достаточно узкий лоб, отороченный густой, свалявшейся растительностью, был совершенно цел. Вероятно, американец протер его влажной салфеткой, дабы отыскать недостающее око под слоем копоти.

- У мутанта должен быть третий глаз! - прорычал переводчик, копируя американца.

И тут нос у добычи зашевелился вместе с бородой, в следующий миг открылись глаза, и Волков отшатнулся. А мутант сел в шезлонге и, выпутавшись из открытого мешка, протянул руку за кубком.

- Колька, похмелиться дай! - гортанным, булькающим голосом сказал он. - Дай выпить, мать твою! Чего вылупился? Батю родного не узнал? А я тебя сразу унюхал… Раз напоил - похмеляй!

У Мыколы заломило лоб под кепкой - как раз напротив пулевой пробоины…

После третьих петухов Юрко и вправду вернулся со службы, но в хату не пошел, а задами прокрался в баню и там устроился спать на полке. Куровы его всю ночь прождали, много раз выходили по очереди на улицу, дежурили за усадьбой, а он все равно прошел незамеченным, и обнаружила его Сова, когда вспомнила, что не повесила на баню замок. После парки и мытья он ничуть не изменился, разве что лицом вроде посветлее стал и борода с остатками волос, лежащих венчиком вокруг лысины, вспушились и приобрели ранешный пепельный цвет. Дед его не постриг и не побрил - чего только они делали-то столько времени в бане?…

- Юрко, внучок, пойдем в хату? - ласково попросила бабка. - Я на стол собрала, а ты сутками не евши…

- Паня парился-мылся - кундал як, - горестно произнес он. - Чорный тундара летел.

- Какой кундал?

- Кундал ойху, ынеркия называется. Ынеркия - як, слой дух - балдей. Плокой Юрко шаман.

- Ой, хоть привыкаю, - обрадовалась бабка, - понимать вроде начинаю… А плохой потому, что не ешь ничего. Со злыми духами бороться сила нужна, ынеркия твоя, кун-дал-мундал. А ты вон как исхудал. Дед говорит, мухоморами питаешься…

- Арсан Дуолайя сытых люпит - ай-яй-яй! Колодный шаман батыр, айбасы кириккитте, бизда кой.