Максим Жуков - Оборона тупика

– Мать твою! – закричала «лиса», перекатываясь в сторону и снова изготавливаясь к стрельбе. – Мне нужна поддержка. Мы его упустим!

– Поддержка в пути, – услышала она в наушнике. – постарайся заманить его внутрь здания. Продержись хотя бы минуту.

«Лиса» открыла огонь по нижней части туловища человека в черном. Почти все пули из израсходованной обоймы попали в цель, но когда «лиса» сменила обойму, она увидела, что мужчина все еще способен двигаться и идет прямо на нее. Он подняла пистолет, но вэтот момент мужчина снова «дунул». В этот раз удар был не такой силы, и агентка успела к нему приготовиться. Она увернулась от угла барной стойки, и её тело приняло удар столиков и стульев в сгруппированном состоянии. Поднявшись на одно колено, она снова была готова с стрельбе. «Ну иди сюда, родной, иди ко мне, – шептала она, – смотри, какая красивая девочка тебя просит». Мужчина в черном словно послушался ее. Он перешагнул подоконник витрины и двинулся внутрь помещения. Через пару шагов он получил две пули в левое колено. «Лиса» видела фонтанчик крови и ошметки плоти, но он продолжал идти. Агентка перевела прицел выше и выпустила пять пуль в правую сторону его груди. В цель попали только две. После второго выстрела мужчина в чёрном пропал из виду.

– Что за хрень?! – завизжала «лиса». – Где он?

– Я здесь, красивая девочка, – услышала она по-русски сзади над самым ухом, дернулась всем телом, но было поздно.

Мужчина в черном держал ее за шею мертвой хваткой. Тело онемело, пистолет выпал из рук.

– Что же это вы травите меня, как дикого зверя, а, красивая девочка? – мужчина говорил тихо, но все равно было слышно, какой у него странный, едва уловимый акцент и тембр голоса – в нем словно переливались сразу несколько тонов. – Здесь не ваша территория. Вам здесь делать нечего. Тем более искать нас. Но вы так настырны… Не боитесь смерти? А серьезного урока тоже не боитесь? А? Прости, красивая девочка, но оставить тебя в живых я не могу. Но скажи мне…

– Семнадцать, – просипела «лиса».

– Что? Ты уже помутилась рассудком?

Мужчина легко, как игрушку, перехватил «лису» и повернул ее лицом к себе.

– Нет, ты вполне соображаешь. Что такое семнадцать?

– Ты не умеешь читать мысли? – спросила «лиса».

– Что за глупый вопрос? К чему мне нужны твои примитивные мысли?

– Тогда гадай дальше. Восемь.

Мужчина встряхнул свою пленницу так, что у той, несмотря на годы тренировок, едва хватило усилий мышц, чтобы удержать шейные позвонки на месте.

– Шесть, – она уже улыбалась.

В холодных черных зрачках мужчины появилось понимание и озабоченность.

– Четыре, три, два… – продолжала вести обратный отсчет «лиса».

Мужчина отбросил ее в сторону и развернулся к дверям кафе. В него сразу же впились две очереди из короткоствольных «Барсов». Мужчина даже не закричал, а завизжал. Он упал на колени, но все еще сохранял вертикальное положение, когда подоспевшие на помощь «медведь» и «лиса» меняли обоймы. Последовало еще несколько, уже коротких, очередей, и мужчина упал лицом вниз. Все трое агентов оказались рядим с ним. Прибывший на помощь «медведь» достал из поясной сумки три шприца.

– Так, спокойно, вариант шесть, – сказал он. – Проверьте, пульс есть?

– Есть, – ответила его напарница.

– Отлично. Первая проба, – «медведь» снял колпачок с первого шприца, всадил его в тело мужчины исделал забор крови. Убрав наполненный шприц в сумку, он достал пистолет, приставил его к шее мужчины и нажал на курок. – Так, а теперь?

– Все еще есть.

– Вот гаденыш! – «медведь» навел ствол под левую лопатку мужчины в черном и снова всадил в него пулю. – А теперь?

– Пульса нет, – доложила «лиса».

– Вторая проба, – «медведь» наполнил второй шприц кровью убитого ими мужчины и убрал его в поясную сумку.

– Сколько теперь ждать? – спросила «лиса», первой принявшая бой.

– Никто не знает, – отозвался «медведь», – но думаю, что недолго.

– Смотрите, – сказала вторая «лиса», – его раны затягиваются. Твою мать! Что это?! Черт, снова появился пульс. Давай, братец!

– Даю, не кричи, сестренка, – «медведь» сделал третий забор крови у мужчины в черном, потом, убрав шприц, прострелил ему голову.

– Пульса нет, – констатировала «лиса» через несколько секунд.

– А то! – отозвался «медведь». – Все как по инструкции. Вариант шесть. Все, сестренки, колеса на трек, сейчас могут появиться гости, причем любые. Главная ценность – эти самые шприцы. При любых раскладах мы должны доставить их к консульскому самолету.

– А братец на улице? – спросила «лиса», так неожиданно встретившая на улице Женевы свою школьную подругу.

– Он мертв. Я проверяла, – ответила ее коллега.

– И что, тело его там так и оставим?

– Представь себе, оставим, – сказал «медведь», – снявши голову, по волосам не плачут, сестренка.

– Кто это вообще такие? – убирая в сумку свой «Барс», спросила другая «лиса». – Что за… Даже людьми-то их как-то…

– Это не наше дело, – отрезал «медведь». – Все, сестренки, пошли.

Официальная часть заседания Малого Совета закончилась, прессу и телевидение вежливо, но настойчиво попросили удалиться. Корреспонденты и съемочные группы сворачивали и зачехляли свою аппаратуру. Эта суета обычно занимала добрых десять минут, никак не меньше. Телекорреспонденту Антону Вольскому всегда было непонятно, как руководители страны терпят все эти десять минут. Пока его оператор укладывал камеру и микрофон, он делал вид, что перебирает что-то в своей сумке, а сам краем глаза поглядывал на происходящее за столом, во главе которого сидел Президент. Сегодня в так называемый Малый Совет входили сам Президент Ясногоров, Премьер-министр Золотарев, Старший Советник Суворов, Советник Никитин, которого вся пишущая и телевизионная братия знала очень хорошо и еще двое Советников, один из которых, судя по всему, был военным – это было заметно по его осанке и манере держаться. Власть предержащие совершенно не обращали внимания на собирающихся корреспондентов, они тихо о чем-то переговаривались, но разобрать ни слова было нельзя.

Вольский, продолжая наблюдать за Малым Советом, увидел, как Суворов и Никитин встали из-за стола и прошли в дальнюю от корреспондентов часть помещения, где скрылись за дверью. «Интересные у них тут ходы, – подумал Вольский, – эх, жалко я только начал и не был здесь до 2008 года». Он встал и обернулся к своему оператору, старому надежному Палычу, который снимал в Кремле, наверное, еще при Ельцине.

– Слышь, Палыч, ты когда-нибудь такое видел?