Обратный отсчет: Равнина - Токацин
03 января 15 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Услышав гул приоткрывающегося люка, Гедимин вздрогнул и открыл глаза, выставляя вперёд руку с генератором защитного поля. Крепления ремней заскрежетали. Кто-то щёлкнул карабином на его груди и сочувственно хмыкнул.
— Резко не вставай. Говорил же — он тяжело перенесёт переход. Со своими старыми шрамами… Вепуат, ты как? Осторожно, без резких движений…
— У-ух! — донеслось слева; лязгнула чья-то броня. — А если сюда макаку засунуть, — она вообще встанет?
Гедимин ухмыльнулся. Глаза он открыл, но легче не стало — всё вокруг затянуло серой дымкой, и от неосторожного поворота головы она уплотнилась до черноты. Вдохнув поглубже, сармат попробовал подняться. Палуба уже не тряслась, ноги вроде бы держали, вот только с видимостью было неважно. Сармат вдохнул ещё раз, пытаясь понять, что не так с воздухом.
Люк загудел громче, по пальцам потянуло прохладой. Гедимин развернулся к выходу и увидел в дымке серебристый силуэт.
— Парни, вы в порядке? — встревоженно спросил Кенен Маккензи, заглядывая в отсек. — Выйти сможете?
«Маккензи,» — Гедимин почувствовал, как губы растягиваются в нелепой ухмылке. «Земля. Выйти… снаружи станет легче. Воды бы… Да, сфалт… не забыть сфалт.»
Он развернулся к скамье — и сам не понял, как оказался у скрежещущей переборки. Скрежетала она от его когтей — сармат цеплялся за неё, медленно сползая на палубу. Встряхнув головой, он кое-как выпрямился и уже тогда услышал взволнованные возгласы Кенена и Айзека.
— Сфалт, — прошептал он, выглядывая сквозь туман два параллельно закреплённых цилиндра. Смутно понимая, что лучше не наклоняться, он опустился на палубу и нащупал крепления. Выдернув сфалт из-под защитного поля, он крепко прижал его к груди. Тяжесть холодного металла в руках непонятным образом успокаивала.
— А я сразу сел, — донёсся сбоку голос Вепуата. — И вставать что-то не тянет.
— А чего ты хотел? — издалека, похоже, снаружи долетел голос Айзека. — Первый нырок — и сразу на неделю! Тащи теперь медиков и тележки… или хочешь атомщика на руках нести?
Гедимин, досадливо щурясь, в два рывка поднялся на ноги и перекинул сфалт за спину. В глазах немного прояснилось, но за переборку он на всякий случай держался. «Гварза… он ещё и за штурвалом был,» — мелькнуло в мозгу. «Он-то жив? И как Айзек каждый день по два раза…»
— На руку опирайся, на руку! — прикрикнули на него, едва он протиснулся в люк. — Нашёл время показывать гордость!
— Ты меня не удержишь, — отозвался Гедимин, щурясь на яркий свет. «Белый какой-то. С просинью. Отвык от местных ламп…»
Кто-то вскрыл его респиратор, и по лицу хлестнул морозный воздух. Гедимин закашлялся. «Холод. Зима. Здесь ещё зима. Воздух… один окислитель вместо трёх. Почему вкус металла? Лёгкие порвало?»
— Нормально, нормально, — услышал он голос Гварзы. — Два-три раза туда-сюда — и будут выходить на своих ногах. Дай им пересидеть минут пятнадцать. И воды принеси.
«А при первом переходе было легче,» — думал Гедимин, сидя бок о бок с Вепуатом на краю тележки и чувствуя, как тянет холодом по мокрой макушке и загривку. Слабость постепенно отступала. Он осторожно огляделся — вокруг был ангар, непривычно огромный после тесных отсеков лаборатории и низкого свода шатра. Гварза и Айзек как ни в чём не бывало обсуждали что-то у отогнанной в сторону машины, там же топтался и Маккензи, натянувший поверх шлема что-то с меховыми хвостами. «Как старейшина Скогнов,» — Гедимин нелепо ухмыльнулся и снова отхлебнул из фляги с водой. «Искупаться бы. Может, даже без скафандра. В холодной, в горячей и опять в холодной.»
— Понятно, почему Айзек всегда такой измотанный, — тихо заметил Вепуат. — Два раза в день вот так переходить… Надо будет с ним поменяться. После таких прыжков точно не до науки…
Гедимин досадливо сощурился. «Верно. Как я-то не сообразил⁈ Надо Айзеку сказать — я погоню машину. От меня всё равно толку нет. А он, может, чего наисследует.»
— Ну что, продышались? — широко улыбнулся Маккензи, увидев, как Гедимин поднимается на ноги. — Да, теперь вас можно выпускать на медосмотр. Слушайте сюда, парни.
Он жестом поманил сарматов к себе. Гедимин увидел одобрительный взгляд Айзека и задумчивый прищур Гварзы. Оба «командира» молчали, только Маккензи было не заткнуть.
— Сейчас — сразу после прожарки — вы с Кеном сядете в глайдер и вернётесь к себе в «Вайтрок». От офиса до медчасти дойдёте своими ногами… Точно дойдёте? — Маккензи недоверчиво хмыкнул. — Ну, будем надеяться. Если мутации у вас не найдут, вы двое пойдёте к Скегги. И там, у него, просидите до трёх дня. Есть, сколько влезет, непременно помыться — и проспать минимум шесть часов. Если вернётесь в таком же виде, как сейчас, — выезд отложим до завтра. Декомпрессия, парни. Все на декомпрессию!
…«Как тут ночью светло,» — Гедимин щурился от уличных фонарей. Световые пятна были повсюду — горели бортовые огни глайдеров, светильники вдоль улиц, торцевые окна бараков. Только небо, прикрытое защитным полем, оставалось иссиня-чёрным. «Светло и холодно…»
Роботы-уборщики урчали под ногами, скалывая намёрзший лёд. Снега на улицах уже не было, даже крыши вычистили, — осталась утоптанная ледяная корка. Воздух сквозь респиратор проходил подогретый, но прохладный — заметно холоднее того, чем дышал сармат на Равнине — и он на секунду задумался, как в том диком мире должна выглядеть зима. Вспомнив что-то про минус сто, он невольно поёжился и решил о Равнине пока не думать.
Очередь у дверей медчасти тянулась вдоль здания, загибаясь за угол, но продвигалась довольно бодро. Гедимин занял было место в хвосте, но Вепуат, высмотрев где-то в середине чёрный скафандр, выдернул ремонтника из очереди.
— Свои, — бросил он незнакомому ликвидатору-филку. Сзади донеслось что-то про чистильщиков, которые всюду лезут не в своё время, но Вепуат даже не обернулся.
— Скорее бы добраться до штаба, — прошептал он, глядя на быстро убывающую очередь. — Давно
