Андрей Имранов - Антитезис

Дима скептически усмехнулся:

— Какую-то вы очень однобокую и мрачную картину построили. Ну, не знаю, какие-нибудь представители люмпен-пролетариата, может, так и рассуждают. Уверяю вас, большинство людей мыслит по-другому. Ну зачем успешному, пусть не преуспевающему, но вполне небедному, скажем, менеджеру среднего звена — ненавидеть олигархов? Из зависти?

Дима был на сто, даже на сто пятьдесят процентов уверен, что злой, циничный и недалекий Корвач скажет: «да, из зависти» — и подготовил в ответ сокрушительный набор аргументов. Но Корвач криво ухмыльнулся и помотал головой:

— Не-а. Не из зависти. Вот как раз алкаш, тот самый «люмпен-пролетариат» ненавидит богатых из зависти. Он понимает, что у него элементарно мозгов не хватает подняться на этот уровень и ему остается только завидовать. А твой «менеджер среднего звена» не от зависти ненавидит, не-ет. Он ненавидит их так, как своего коллегу, которому одному дали премию за оригинальную идею, хотя обсуждали они эту идею всем отделом. Как оступившийся на крутом повороте бегун ненавидит всех тех, кто пробежал быстрее его, потому что на этом повороте не ошибся. Как любой ненавидит тех, кто был ему ровней, но — не остался на одной ступеньке с ним, а поднялся выше. Скажи, ты любишь читать биографии всяких великих людей?

— Нет, — Дима пожал плечами, — я вообще не понимаю, что в этом интересного. Ах, великий Дали ел устриц! Пойду-ка я тоже устриц поем! Ерунда какая…

— Значит, ты меня понимаешь, — Корвач прищурился, — никакой «менеджер среднего звена» не любит читать биографии. Потому что вот он изучит биографию какого-нибудь олигарха — «У него тройка по геометрии была, так у меня — четверка! О, он в кружок ходил, так я тоже ходил и даже в два! Так я его круче даже. Йопт, да он в седьмой школе учился! Так мой кореш там же учился…» И что же видит наш менеджер? А видит он, что олигарх этот — не бог с вершин Олимпа, не супермен с другой планеты, а обычный человек. И начинался олигархический путь не с миллиардного наследства двоюродного дяди, а с нуля, может даже — с более круглого, чем у того, кто сейчас книжку про жизнь замечательного человека читает. «Ё!», — думает наш менеджер, — «так я же мог бы быть на его месте». И он прав! Потому что нет у этого олигарха каких-то там суперспособностей, чего-то такого, из-за чего он смог выбраться на вершину, а другим — и пытаться не стоит.

— Ну, не скажите, — Дима нахмурился, — вот, например, деловая хватка…

— Но ведь обидно же! — перебил его Корвач, — обидно, что они — одинаковые в сути, но один — в дерьме, а другой — в серебре. Вот и начинает наш менеджер придумывать всякие поводы, которые не дали ему стать олигархом. «Деловой хватки», — говорит, — «у меня нет. А так бы я у-у-у!». Брехня! А что ты такого сделал, чтобы у тебя она появилась — хватка эта? А ты вообще проверял есть ли она у тебя? Или еще говорят «Ой, там честным людям не выжить, а я врать не умею». Да ты что!? А как же ты себе самому так профессионально пи…еть научился?

Дима почувствовал, что у него начинают гореть уши.

— Я не менеджер, — сказал он, — у меня другой путь. И вообще! Я не стою на месте!

— Да! — рявкнул Корвач, — а самый козырный способ совесть успокоить и при этом не делать ничего, что боязно — это начать кружиться вокруг одного места. «Ой-ой-ой, я на месте не стою, я ж как белка в колесе. Уж так тружусь, так тружусь — денно-нощно. Вот еще чуть-чуть — и стану олигархом. А если не стану — я не виноват, я старался».

— Понял я все, — сказал Дима и скривился, — слышал уже. Типа, я неудачник, потому что мне нравится быть неудачником и страшно быть успешным. И теперь я должен начать верить в себя, перестать боятся и все у меня получится. А если не получится — значит, плохо верил.

— Ни фуя ты не понял. Ты можешь сколько угодно объяснять человеку, как клево в раю — пока ему на этом свете неплохо, он на тот торопиться не будет. Человека надо замотивировать. Сделай ему так, чтоб жить тошно стало — влезет в петлю и удавится и неважно ему — есть вообще тот свет или нет. Знаешь, сколько людей с моей подачи в девяностые бизнесменами стали? Успешными, фигли — ща на одного посмотришь — глава холдинга, на другого — директор банка. Важные, за день не обгадишь. Или вот Щадринский — слыхал про такого?

Дима кивнул.

— Кто бы он был, если б не я? Небось так бы и протирал штаны в своем профкоме на одну зарплату да копеечные леваки.

— И как же вы из них бизнесменов делали?

Корвач осклабился:

— А как два пальца обоссать. Звонишь ему, горемычному в дверь, он приоткроет на цепочке, ты в нее — на! Плечом. Это сейчас все двери железные, а тогда цепочка из косяка с пол-пинка со всеми шурупами выбивалась. И тут же с ходу, пока он опомниться не успел — н-на ему! В пузо ногой. Потом сядешь сверху, ребятки его за руки-за ноги держат, а ты ему кончиком ножа по лицу легонечко так царапкаешь. Смотришь — дозрел клиент — рот рукой закроешь, чтоб не вопил сильно, голову слегка повернешь и хрясь! Ножом ухо к полу прибиваешь. Он орет в руку, извивается, а ты наклонишься ему к целому уху и шепчешь так: «Через две недели отдашь нам пятьдесят штук бакинских. Не отдашь — сам знаешь, что будет». И — ходу. Так че ты думаешь?

— Я б в милицию пошел, — буркнул Дима.

— В милицию бы он пошел, наивный албанский юноша. Ходили некоторые. Некоторые-которые. Которые не понимали, что менты — те же бандиты, только хуже, потому как беспредела не стыдятся. Я про девяностые, ты не забыл? Сейчас-то все поцивилизованнее стало… не так весело. Сейчас чтобы человека так замотивировать — кучу времени и бабла угрохать надо. А тогда — десять минут несложной работы творили чудеса. И вот уже вчерашний пятый помощник четвертого бухгалтера какого-нибудь заборостроительного треста начинает по пьяни блядям столько отстегивать, сколько он раньше за год не зарабатывал.

Дима недоверчиво хмыкнул.

— Ага, как же, — сказал он, — за две недели? Нет, я не спорю, когда такая мотивация — наверное, начинаешь шевелиться. Но с нуля за две недели такую сумму сделать? Не. Не может быть.

— И быстрее делали. Тот же Щадринский вон. Расшевелил народ, которому зарплату почти год не платили и подбил их на митинг. Я там сам был, стоял, ушами хлопал — прикинь, двадцать тыщ человек народу на площади, ну, йопт, градообразующее предприятие — и у каждого второго плакат «Даешь приватизацию»!

— А, — сказал, начавший что-то понимать, Дима.

— Балда! Думаешь, из этих работяг хоть один понимал, что это за приватизация такая? А через день после образования ОАО двадцать процентов акций уже у «Арселор Миттал» оказались каким-то загадочным образом. Какие две недели — девять дней! Как щас помню, седьмого сентября я этого деятеля еще головой в унитаз макал, так на хате его холостяцкой такой срач стоял, что иные бичи чище живут. А шестнадцатого звонит мне шеф и говорит — «Щадринского не тронь, мы с ним все уладили». А как я его трону — я с тех пор его только в телевизоре и видел. Вот так вот. А ты говоришь — «не может быть».