Иван Петров - Томчин

Наш Хулиган уже начал ходить и разговаривает. Орет, когда я его на руки беру, отвык от отца, но за зиму мы с ним подружимся. Вот думаю, а не начать ли с ним говорить на русском языке, все-таки он для него такой же родной, как и язык матери? Окружение наше, когда слышит мое бормотание на русском - дичится, может подозревают, что заклинания какие-то бормочу, темные же все, колдунов боятся, а от разговоров о моей божественности и до колдовства недалеко. У нас в степи за колдовство по закону смертная казнь, это мой ответ партии бывшего верховного шамана, там тоже от шаманства до колдовства, направленного против человека, один шажок, как посмотреть. Новый, назначенный мною, Верховный шаман Монголии Усун - человек почтенного возраста, безобидный и знающий, внутренне очень порядочный. Стараюсь проявлять к нему максимум почтения, советуюсь с ним в сроках наших начинаний и имею полную его поддержку. Белый конь и белый наряд издали придают ему схожесть с волшебником из "Властелина колец" Толкиена. Имя забыл. Очень хороший организатор и мне нравится, как он поставил на поток дело оказание помощи населению. Иногда я даже ищу у него моральной поддержки своих начинаний и мы с ним просто разговариваем долгими зимними вечерами. Обо всем.

Нет, пожалуй, не стоит осложнять сыну жизнь, обучая языку, на котором говорить в этом мире сможем только мы. Даже местные русские нас не поймут, это другой язык. Я их пойму, а они меня - нет. Даже на камне нет смысла выбивать послание потомкам, мало ли, как здесь сложится история и как это повлияет на будущую письменность. Хотел пошутить в своем стиле и на какой-нибудь заметной скале выбить геометрическое доказательство теоремы Пифагора. Пифагоровы штаны во все стороны равны! Знай наших! Мы, монголы - это о-го-го! Вот где зародилась древняя культура Эллады! И что-нибудь простенькое из дифференциального исчисления. Тогда будущие историки точно с ума сойдут. Мы с сыном не ханы, а Хулиганы!

Пожил я с семьей на зимовке, порадовался жизни, насмотрелся в прекрасные глаза Хулан, оттаял душой с Борте, насмеялся проказам Есун и Есуген, и думаю: а пошел этот мир на фиг! Почему я должен жертвовать своим счастьем, которого у меня не было на Земле, ради неизвестных мне стран и народов? Моя Монголия обустроена и обихожена, еще десяти лет не прошло, а как расцвела. Люди живут и радуются, молодежь растет гордая своей страной, никаких им других стран не надо. Свою любят, для нее трудятся. Все сытые, радостные, благожелательные. Согласен, всех, кто честно жить не хочет, мы убиваем, и поэтому количество тех, кто кое-где у нас, порой... упало до исчезающе малых величин. Рецидива у наших преступников не бывает. Но, меня-то палачом народа никто не называет, сами казнят отщепенцев, еще не разучились, за помощью к соседу не бегают. Помогите зарезать барашка! Меня в двенадцать лет обучили, а здесь лет с пяти почти все умеют, но еще слабы его удержать. Простота нравов. Главное - поймать преступника, а правильно его приготовить может каждый.

Ну и зачем мне эта мировая революция? Пусть гниют в своих странах, я-то им зачем? Всеобщий мир устанавливать, прогресс? Да меня за этот прогресс потом во всех учебниках истории ославят, как кровожадного дикаря. Люди-то везде одинаковые, сколько не сравниваю два мира - одна и та же мотивация. Те, кого власть правильно направляет, живут счастливо и в довольстве. Те, на кого законы ориентированы, под кого они заточены. Остальные считаются недочеловеками, не способными справиться с национальными пороками. Вот я, человек из другого мира, взял под свое крыло дикарей, читать, писать не умеют, кровожадные, а как теперь живем? Просто у нас выгодно быть правильным и счастливым, соблюдай законы и трудись, будешь в шоколаде. Северные монголы постепенно сами переходят на питание степным скотом. Ну выгоднее шкурки добывать и менять на уже готовое мясо, чем носится за лосями без гарантий на обед. Никто не заставляет, а в результате - все сыты, смертность снизилась и демографические показатели растут. Не сможет лес прокормить, зверя мало станет - степь всех примет, здесь природа прокормит. Может и будут проблемы, но не знаю - когда. Нескоро. Почему науку не развиваем, поголовную грамотность? Да отдыхают все после стольких лет резни. В сытости и безопасности. Отпуск у народа. Почему из-за кого-то мы должны все это оставить? Кто нам спасибо скажет? Историки?

Есть у нас в Монголии священная гора. Живут на ней духи предков и, я не совсем понял, но, как это мне Усун объяснял, сам дух Вечного Неба. Говорили мы зимой с ним о пути в широком смысле этого слова и посоветовал он побывать на горе, может мысли успокоятся и Вечное Небо наш путь мне укажет. Второй день здесь нахожусь и, вместо дела, вечной красотой земли любуюсь. Зачем мы ей, наши города и сама цивилизация - ничто, по сравнению с этим совершенством. Пройдут века и, так же величаво, будут плыть облака, колыхаться степные травы и шуметь деревья у меня над головой. Разве могу я, ничтожный смертный, что-то привнести в эту красоту и не сломать ее очарование и скрытую силу? Какое счастье просто жить и любить на этой земле, не ломать ее, не калечить. И только для понимания и любви существуют на земле люди. И в этом наше предназначение - любить друг друга. Это наш путь.

У Хулигана режутся зубки, он хнычет и не расположен играть с отцом. Есуген снова беременна и весь мир крутится вокруг нее. Все ей угождают, поддерживают, справляются о ее здоровье и стараются потакать ее капризам. А она не капризничает, характер не тот. Притворяется иногда, но глаза ее выдают. Подшучивает над всеми нами. Хулан и Есун окружили ее своей заботой, целыми днями шепчутся с ней и хихикают. Бортэ царит над страной, как орел над степью. Внимательный взгляд и очень редкие взмахи крыла. Я просто живу. Вот и все наши новости. Если это не счастье, то другого я не знаю.

Глава 15.

Степь похожа на море. Ветер несет волны на юг по бескрайнему зеленовато-серому простору. Катится, катится волна и скрывается за горизонтом, затухая на берегу реки и вновь беря начало за ней, и так до следующей реки, до следующей, до самого подножия стены. И осенние стаи перелетных птиц, пролетающие надо мной, смотрят на бескрайний океан степи и видят всю ее, целиком, со стальными жилами рек и голубыми и серыми глазами озер, с редкими скоплениями юрт и стадами скота, с одинокими цепочками припозднившихся караванов. Можно догнать волну и нестись вместе с ней, бросив поводья, широко раскинув руки, крича и завывая от восторга. Тогда, действительно, кажется, что отрываешься от земли вместе с конем и летишь, летишь на юг перелетной птицей, степным буревестником.

Сразу после зимовки, в начале весны, по традиции - на Востоке, я собрал большое семейное вече. Съехались все наши новые и старые родственники, неделю продолжался пир, а деловая часть была расписана так. В первый же день мною был сделан краткий обзор экономического состояния Монголии, затем все обменялись мнениями, ведь наши новые татарские родственники и союзники впервые видели северных монголов и венгров, заведующих в нашем государстве торговлей и караванными делами. Но, общий вывод из результатов обсуждений первого дня: все были приятно поражены. Отсутствовал только внезапно заболевший наш новый родственник - кляузник тангут, но не потому, что не пригласили, а по уважительной причине. Скоро отмучается, умрет - не жри, что не попадя. Его заменит сын, столь славно отметившийся на земляных работах. Его и будем иметь удовольствие видеть на следующих семейных собраниях, и даже флажком помечать не станем. А пока - доклад по тангутам сделал я: караваны с нашей долей прибыли поступали и продолжат поступать исправно, в оазисах никаких замечаний от следующих по великому шелковому пути нет, страна приходит в себя после принятия вассалитета перед Монголией. У венгров тоже все хорошо, сельское хозяйство цветет, торговля идет, народ сияет, вся наша канцелярия у них в руках и письменность во всей нашей общей стране с годами будет венгерской. Северяне доложились о росте добычи пушной продукции и даже снизошли до обсуждения возможности строительства первых городков на их территории. Моя цель - прививать ремесленнические навыки и создавать города ремесленников: резчиков по кости, кузнецов, народных модельеров - шубников и кожевенников. Будем давать в караваны не только сырье, но и готовую продукцию. По степи мне легко было отчитаться, это и так все знают. Так что, полезность принятых реформ признана всеми и, теперь, уже дружно обсуждаются дальнейшие планы экономического взаимодействия. Таким был первый день. Ну, я его так вижу...