Иван Петров - Томчин

Если верить купцам, шпионам и кое-кому из наших знающих людей, а больше некому, никто не набивался, Китай сейчас состоит из двух империй: северной - Цинь, граничащей с нами и южной империи - Сун, находящейся за северянами. Живут как везде, гадят друг другу на голову по-соседски. Поэтому о Суне пока не думаем и не насмешничаем, а сосредотачиваемся в размышлениях на Цинь. Как сказал Горбатый, я еще ничего не решил. Думаем, собираем данные.

Продолжим. Империя Цинь расположена за великой китайской стеной на плодородных землях вдоль Желтой реки. С расстоянием от реки до границы с южной империей Сун - не определиться. Едут, едут и вдруг - уже не Цинь вокруг, а Сун. Не страшно, приедем, померим расстояния. Самоназвание северных китайцев чурджены, созвучно нашим манчджурам, не важно. Два поколения назад они отрядами охотились на монгольские племена и захваченных людей увозили к себе в рабство. Немногие, сбежавшие и вернувшиеся, рассказывали всякие ужасы, которые чурджены с людьми творили, поэтому отношение к ним у монголов схоже с отношением русских к немцам после Отечественной войны. До сих пор живы те, при ком все это происходило, послушал их. Да. Так индейцев в Америке истребляли и на ловлю африканских рабов для плантаций похоже. Таков исторический антураж.

Местная великая китайская стена с высотой от четырех до шести человеческих ростов и с почти такой же толщиной, с башнями и бастионами, расположенными на расстоянии прямой видимости друг от друга, тянется вдоль всей страны с Запада на Восток. Данных о возможности ее обойти слева или справа не имеется. В башнях и бастионах сидят гарнизоны. Там, где проходят дороги в страну - имеются ворота, защита усилена дополнительной охраной. Это пока все.

Нас с великой китайской стеной разделяет глинистая пустыня, переходящая в степь до самого подножия стены на западной части границы, и просто степь от нашей границы до самой стены в ее восточной части. Эту степь и пустыню населяют наши братья кочевники, онгуты, когда-то предупредившие нас в подготовке Западной коалиции к нашествию. Жизнь и нравы у нас похожи, и отношения доброжелательные, бесконфликтные. Но они не монголы, язык свой, законы свои. Охраняют стену от нас за китайскую плату. Воевать с ними совсем не хочу и завоевывать их тоже не хочу. Хорошие соседи, почти друзья. Варианты?

Союзники! Вот решение вопроса. Надо просто уметь дружить. Предложим в жены сыну вождя нашу с Бортэ дочь Алахай и проведем осень в свадебных пирах и обсуждении союзного договора. Кочевник кочевнику - друг, товарищ и брат. На том стоит и стоять будет монгольская земля. Поскольку с мечом к нам, похоже, уже никто не придет. Долго не придет.

А тангут сисястый все-таки на меня настучал китайцам. На своего нового сюзерена пожаловался. Тоже - воин непокорный, за свободу бьющийся, только вид борьбы освоил специфический - офисный, подковерный. Оружием избрал перо и бумагу, и - кляузами нас, кляузами!

Оказывается, помер тут, намедни, года два уже как, старый китайский император и в китайской столице всем было не до мелочей, не до нас. Путем... хрен знает, каким путем, на кочку залез новый император и сразу распелся. В нашу сторону проквакано указание, чтобы подтвердили свое вассальное положение по отношению к Цинь и ему, квакушке императорской, лично. Высылаются послы с бумажками, чтобы все - как у людей, с подписями и при свидетелях. Ну, а уже потом, или сразу, или до - обсуждение моих действий с Сисей, срок за изнасилование и публичная порка загорелой монгольской попке. Будем Сисе, как Россия Чечне, дань платить - на восстановление. Хорошая у меня разведка, не зря в нее столько усилий вбил, даже - через какие ворота в стене и приблизительный срок появления посольства сообщили. И весь расклад.

А с Сисей - мы же договорились, что песенка спета, поезд ушел и больше пострадавший никуда не жалуется, спокойно и вдумчиво трудится на благо своей страны и Монголии, утешаясь, что это был просто неприятный эпизод в его трудовой биографии? Слово давал, клялся чем-то, в ноги пытался падать. Вот я ему - еще перед осадой обещал, что если договоримся, ни один монгол в его город не ворвется, никаких поджогов и разрушений, пленных всех отдадим живыми и непокалеченными. Слово демонстративно сдержал, тютелька в тютельку. Слово хана. А этот? Все сожгли, все разрушили, всех перебили! Гнида казематная. Так и будет кланяться и гадить за спиной во всем. Зря мы так Сисю завоевали.

Славно мы здесь погуляли, пора молодым и домой отъезжать, вот их и провожу, у нового свата погощу, еще чуток погуляем. Как раз посольство китайское недалеко от стены встречу, чего ему зря по степи ноги бить, у нас зимовать, неудобства терпеть от нашей дикости и бескультурья? Перенервничаем только за зиму, обозлимся друг на друга. А зачем кричать и злиться, что это изменит, жизнь - она ведь по судьбе идет? Все по судьбе...

Смотрю я на этих послов и думаю. Думаю, что - китайцы это, никакого сомнения. Еще в юрту мою ханскую, приехав в Ставку, не зашли, а китайские церемонии развели. Тысячелетняя империя, продумано все, кто за кем идет, как стоит, как рожи корчит. И мешать им не следует, пусть все по-своему сделают, время у меня есть, подождем. Сейчас титулы пославшего их зачитывать будут, это долго, наверно, вот мы все, пока, друг на друга и посмотрим. Не разбегаться же сразу, да и мне на здешних китайцев поглядеть хочется. Китайский шелк лучший в мире или его где-то еще делают? Гавайские рубашки напоминает, но - там синтетика, а это все ручная работа. Мое почтение вашим мастерам. Подарки вручать готовятся, а там и до другого дела дойдет, пора прекращать. Прервал и спросил имя нового императора. Не дай бог, снова - Ниндзя какая или Cамурая избрали. Вышао. Средненько, как-то сразу ни с чем не ассоциируется. Все равно, выбора нет. Слышал я, что наше русское слово из трех букв, заборы украшающее, в нашем Китае имеет вполне нейтральный перевод и очень распространено. Интересно, как они перевели для себя мой спич, знакомых звукосочетаний там полно. Ну, пусть думают, что передать императору. Сворачиваемся. Все свободны. Прощайте, господа.

Вот и опять Новый год приближается. Неплохо я по миру покатался, себя показал. Заодно выяснил, кто это нас татарами в будущем собрался называть. Китайцы придумали и никакого акцента в звучании. Так они называют народ моего нового свата - онгутов. Союз заключен, появились монголо-татары, и это не только я придумал монголов, это еще и китайцы татар выдумали. Вместе отвечать будем, если что. А пока - ничто. Впереди зима и никаких обязательств. Слышать ничего не хочу, только семья, жены, сын. Как же я по ним соскучился!

Наш Хулиган уже начал ходить и разговаривает. Орет, когда я его на руки беру, отвык от отца, но за зиму мы с ним подружимся. Вот думаю, а не начать ли с ним говорить на русском языке, все-таки он для него такой же родной, как и язык матери? Окружение наше, когда слышит мое бормотание на русском - дичится, может подозревают, что заклинания какие-то бормочу, темные же все, колдунов боятся, а от разговоров о моей божественности и до колдовства недалеко. У нас в степи за колдовство по закону смертная казнь, это мой ответ партии бывшего верховного шамана, там тоже от шаманства до колдовства, направленного против человека, один шажок, как посмотреть. Новый, назначенный мною, Верховный шаман Монголии Усун - человек почтенного возраста, безобидный и знающий, внутренне очень порядочный. Стараюсь проявлять к нему максимум почтения, советуюсь с ним в сроках наших начинаний и имею полную его поддержку. Белый конь и белый наряд издали придают ему схожесть с волшебником из "Властелина колец" Толкиена. Имя забыл. Очень хороший организатор и мне нравится, как он поставил на поток дело оказание помощи населению. Иногда я даже ищу у него моральной поддержки своих начинаний и мы с ним просто разговариваем долгими зимними вечерами. Обо всем.