Айзек Азимов - Двухсотлетний человек

— Голова не предназначена… — начал было Эндрю.

— Это приказ.

Эндрю помедлил, затем наклонился и уперся головой в землю. Он попытался задрать ноги, но тут же тяжело упал.

— А теперь лежи смирно, — скомандовал высокий. — Мы можем разобрать его на части, — предложил он другому. — Никогда не приходилось разбирать роботов?

— А он позволит?

— А как он может не позволить?

Эндрю не мог помешать им. Второй закон — повиновение человеку — имел преимущество перед третьим — самосохранением. В любом случае он не мог сопротивляться, опасаясь случайно нанести им вред, ведь это означало нарушение первого закона. При одной лишь подобной мысли все его подвижные части слегка сжались, и он вздрогнул.

Высокий подошел и пнул его ногой.

— Тяжелый. Похоже, без инструментов нам не обойтись.

— Можно приказать ему разобрать самого себя, — сказал носатый. — Вот будет потеха.

— Да, — задумчиво произнес высокий, — только пусть сначала отойдет от дороги. Если кто-нибудь пойдет мимо…

Но они опоздали. Кто-то действительно шел мимо, и это был Джордж. С того места, где он лежал, Эндрю видел, как Джордж поднялся на небольшой холмик. Ему хотелось подать Джорджу знак, но последний приказ был: «Лежи смирно».

Тут Джордж побежал и вскоре был рядом, немного запыхавшись. Молодые люди отошли и выжидательно остановились.

— Эндрю, у тебя что, неисправность? — с тревогой спросил Джордж.

— Я в рабочем состоянии, Джордж.

— Тогда встань. Что с твоей одеждой?

— Это твой робот, дядя? — спросил высокий.

Джордж резко обернулся.

— Это свободный робот. Что здесь происходит?

— Мы вежливо попросили его снять одежду. А тебе какое дело, раз он не твой?

— Что они с тобой сделали, Эндрю? — спросил Джордж.

— В их намерения входило разобрать меня, — ответил Эндрю. — Они собирались отвести меня в укромное место и приказать разобрать самого себя.

Джордж посмотрел на парней. Его подбородок задрожал. Парни больше не пятились. Они улыбались. Высокий весело спросил:

— Что пялишься, старый дурак? Ну давай, подходи!

— Зачем? — сказал Джордж. — Я уж постою. Но этот робот жил в моей семье больше семидесяти лет. Он знает нас, и мы для него гораздо дороже, чем кто-либо другой. Я просто скажу ему, что вы угрожаете мне, собираясь убить. Я попрошу его защитить меня. Интересно, что от вас останется?

Парни неуверенно попятились.

— Эндрю, — резко сказал Джордж. — Я в опасности, эти двое напали на меня! Подойди к ним!

Эндрю шагнул вперед. Парни сломя голову рванули прочь.

— Все в порядке, Эндрю, успокойся, — сказал Джордж. Он сильно переволновался. Он давно уже перешагнул тот возраст, когда мог выяснять отношения с одним противником, не говоря уже о двух.

— Я не мог причинить им вред, Джордж, — сказал Эндрю. — Я же видел, что они не нападали.

— А я и не приказывал тебе нападать на них. Я всего лишь попросил подойти к ним поближе. Все остальное сделал страх.

— Люди боятся роботов?

— Эта застарелая болезнь человечества, одна из тех, от которых мы еще не избавились. Но это пустяки. Какой дьявол тебя сюда занес, Эндрю? Я уже собирался нанять вертолет. Как тебе могло прийти в голову отправиться в библиотеку? Я принес бы все, что ты хочешь.

— Но я же… — начал Эндрю.

— Свободный робот. Да-да. Ну хорошо, и что же

ты собирался взять в библиотеке?

— Мне бы хотелось побольше узнать о людях, о мире, обо всем. И о роботах, Джордж. Я хочу написать историю роботов.

— Ладно, пойдем домой… — сказал Джордж. — Эндрю, есть миллион книг по роботехнике. Мир переполнен не только роботами, но и информацией о роботах.

Эндрю покачал головой, воспроизведя недавно усвоенный человеческий жест.

— Не историю роботехники, Джордж. Историю роботов, написанную роботом. Я хочу объяснить, что думают роботы о том, что случилось с тех пор, как первые из них стали жить и работать на Земле.

Брови Джорджа приподнялись, но он ничего не сказал.

Маленькой Мисс недавно исполнилось восемьдесят три, но ее энергия и решительность с годами не убавилась. Она чаще размахивала своей тростью, чем опиралась на нее. Она выслушала рассказ с яростным негодованием.

— Ужасно, Джордж, — сказала она. — Кто эти бандиты?

— Не знаю. Какое это имеет значение? В конце концов, они его не повредили.

— Но могли. Ты юрист, Джордж, и если отошел от дел состоятельным человеком, то лишь благодаря таланту Эндрю. Это о н заработал те деньги, что заложили основу нашего процветания. И я не позволю обращаться с ним, как с надувной игрушкой.

— Что ты от меня хочешь, мама? — спросил Джордж.

— Я ведь сказала: ты юрист. Ты должен организовать судебное разбирательство и вынудить региональные суды рассмотреть закон о правах роботов, провести через легислатуру необходимые законопроекты и не оставлять дела вплоть до Всемирного Суда, если потребуется. Я стану следить за ходом процесса, Джордж, и не потерплю никаких уверток.

Она не шутила, и то, что началось как способ успокоить разгневанную старую леди, разрослось в процесс достаточно запутанный, чтобы привлечь к нему внимание прессы и общественности. Как старший партнер фирмы «Фейнголд и Чарни», Джордж разрабатывал стратегию, но оставлял черновую работу младшим партнерам, в том числе солидную ее часть своему сыну Полу, который тоже был членом фирмы (в его обязанности, помимо всего прочего, входило докладывать обо всем бабушке). Та, в свою очередь, каждый день обсуждала дела с Эндрю.

Сам Эндрю основательно увяз в процессе. Его работа над книгой о роботах была отложена, потому что теперь он продирался сквозь дебри различных толкований, законов и даже иногда давал робкие советы.

Однажды он сказал:

— Джордж говорил мне в тот день, что люди боятся роботов. Пока боязнь существует, судьи вряд ли будут объективны. Не следует ли что- нибудь сделать для создания общественного мнения?

С этого момента Пол работал с судьями, а Джордж взялся за публику. Добившись встречи с членами Клуба редакторов голографического телевидения, он, в частности, сказал:

— Если, согласно второму закону, мы можем требовать от любого робота неограниченного подчинения во всех отношениях, кроме нанесения вреда человеку, то в таком случае любой человек имеет власть над любым роботом. Кроме того, поскольку второй закон важнее третьего, любой человек может нанести вред любому роботу. Он может приказать роботу повредить или даже уничтожить самого себя, не так ли?