Айзек Азимов - Двухсотлетний человек

Когда все кончилось, Маленькая Мисс сказала:

— Знаешь, Эндрю, могло показаться, что в конце своей жизни он относился к тебе с неприязнью, но ведь старый человек с трудом меняет убеждения, и ему было обидно, что ты захотел стать свободным.

И тогда Эндрю нашел нужные слова.

— Я никогда не стал бы свободным без его помощи, Маленькая Мисс, — сказал он.

Эндрю начал носить одежду только после смерти Сэра. Сначала он одел старые брюки, которые ему дал Джордж.

Джордж женился и стал юристом. Он вступил в фирму Фейнголда. Старый Фейнголд давно уже умер, но дело продолжила его дочь, и в конце концов фирма стала называться «Фейнголд и Чарни». Название не изменилось даже тогда, когда дочь Фейнголда отошла от дел и никто из ее семьи не занял ее место. В то время, когда Эндрю впервые оделся, фамилия Чарни только что была добавлена к названию фирмы.

Джордж старался не улыбаться, когда Эндрю одел брюки, но его спрятанная улыбка не укрылась от Эндрю.

Джордж показал ему, как пользоваться застежкой со статическим зарядом. Джордж продемонстрировал технику на своих брюках, но Эндрю был уверен, что ему потребуется немало времени, чтобы научиться делать это самому.

— Ну зачем тебе брюки, Эндрю? — спросил Джордж. — Твое тело настолько совершенно, что его просто стыдно скрывать — особенно если нет нужды беспокоиться об окружающей температуре или приличиях. К тому же, на металле брюки плохо застегиваются.

— А разве тела людей не совершенны, Джордж? — возразил Эндрю. — Тем не менее вы одеваетесь.

— Ради тепла, для гигиены, для защиты, для украшения. Ничто из этого не относится к тебе.

— Без одежды я чувствую себя голым, — сказал Эндрю. — Неуютно, Джордж.

— Неуютно! Эндрю, сейчас на Земле миллионы роботов. В нашей округе по последней переписи почти столько же роботов, сколько людей. И никто из них не носит одежду.

— Но никто из них не свободен, Джордж.

Шаг за шагом Эндрю пополнял свой гардероб. Его сдерживали улыбка Джорджа и взгляды людей, делающих заказ.

Он стал свободным, но в него была встроена жесткая программа отношений с людьми, и ему удавалось продвигаться вперед лишь очень небольшими шажками. Открытое неодобрение отбрасывало его на месяцы назад.

Не все воспринимали Эндрю как свободного робота. Он не мог возмущаться, но все же, когда думал об этом, его мыслительные процессы замедлялись.

Более того, он обычно не одевался, когда его навещала Маленькая Мисс. Она была уже стара и почти все время проводила в местах с более теплым климатом, но когда возвращалась, первым делом заглядывала к нему.

В очередной приезд Джордж уныло произнес:

— Она меня доконала. Я вступаю в легислатуру. Как дед.

— Как дед… — Эндрю неуверенно смолк.

— Я хотел сказать, что я, Джордж, внук, стану как Сэр, мой дед, который когда-то был членом легислатуры.

— Было бы приятно, Джордж, — сказал Эндрю, — если бы Сэр был еще… — он запнулся, потому что хотел произнести: «В рабочем состоянии». Слова казались неподходящими.

— Жив, — подсказал Джордж. — Да, я тоже часто вспоминаю старикана.

Потом Эндрю думал об этом разговоре. Он уже заметил в беседах с Джорджем неуклюжесть своей речи. С тех пор как в Эндрю вложили начальный словарь, язык изменился. К тому же Джордж использовал бытовые обороты, а Сэр и Маленькая Мисс — нет. С чего это он назвал Сэра стариканом, когда ясно, что это слово совсем не подходит?

Книги не могли ему помочь. Старые книги, посвященные резьбе по дереву, искусству и мебельному дизайну. Трудов же о языке и поведении людей у него не было.

Он тут же решил, что должен поискать нужные книги. Свободный робот не обязан спрашивать разрешения у Джорджа. Он придет в город и отыщет библиотеку. Это было победоносное решение, и он почувствовал, как поднимается электропотенциал — так что даже пришлось сбросить избыток на катушку сопротивления.

Он одел костюм, не позабыв даже деревянную цепочку на кармане пиджака. Он предпочел бы блестящий пластик, но Джордж сказал, что дерево гораздо более благородный материал, а полированный кедр к тому же значительно дороже.

Он отошел от дома на добрую сотню метров, но тут все нарастающее сопротивление заставило его остановиться. Он отключил от цепи катушку сопротивления, а когда и это не помогло, вернулся в дом и на листке бумаги четко написал: «Я ушел в библиотеку» — и положил записку на видное место на рабочем столе.

Эндрю так и не нашел библиотеку. Он изучил карту. Но в действительности все выглядело совершенно иначе. Он в нерешительности остановился. В конце концов Эндрю пришел к выводу, что, должно быть, пошел неправильным путем, потому что все вокруг было странным и непонятным.

Он прошел мимо нескольких уличных роботов, но к тому времени, когда решил разузнать дорогу, ни одного из них поблизости не оказалось. Машина проехала, не остановившись. Он застыл в задумчивости и тут увидел, как через площадь в его сторону шагают двое людей.

Он двинулся навстречу, и они тоже изменили направление. За секунду до этого они громко разговаривали, и он слышал их голоса, но теперь шли молча. Они выглядели так, как, по понятиям Эндрю, выглядят люди, испытывающие неуверенность. Они были молоды, но не очень. Лет двадцать, наверное, — Эндрю не умел определять возраст.

— Не укажете ли путь в городскую библиотеку, сэры? — спросил Эндрю.

Один из них, тот, что повыше и чья высокая шляпа удлиняла его еще больше, придавая почти гротескный вид, сказал, но не Эндрю, а другому:

— Это робот.

У другого были мясистый нос и тяжелые веки. Он ответил, но не Эндрю, а первому:

— Робот одет.

Высокий щелкнул пальцем:

— Это свободный робот. У семьи Чарни есть такой.

— Спроси его, — подсказал носатый.

— Ты робот семьи Чарни? — спросил высокий.

— Я Эндрю Мартин, сэр, — ответил Эндрю.

— Прекрасно. Тогда разденься. Роботы не носят одежду. — Он повернулся к другому: — Отвратительное зрелище. Ты только посмотри на него, одетого.

Эндрю замер. Он так давно не получал приказов, что его схемы второго закона моментально заблокировало.

— Скидывай одежду, — сказал высокий. — Я тебе приказываю.

Эндрю начал медленно раздеваться.

— Брось ее на землю, — сказал высокий.

— Если он никому не принадлежит, — сказал носатый, — то мы можем прибрать его к рукам столь же просто, как и кто-нибудь другой.

— В любом случае, — отозвался высокий, — мы не покушаемся на чужую собственность… Встань на голову, — велел он.