Джеймс Блэйлок - «Если», 1997 № 07

— Привет, — сказала Джен, когда он вошел. — Ты оставил дверь открытой. Здесь ужасно холодно. — Она устроилась в кресле возле горящего камина.

— Я не оставлял. — Он уселся в соседнее кресло, стараясь говорить небрежно. — Меня ограбили.

— В самом деле? Когда?

— Четверть часа назад. Ты не видела на дороге машину?

Джен покачала головой.

Значит, они пришли пешком; дорога кончалась у озера. Вслух он сказал:

— Это не имеет значения. Они забрали топор и ружье. — Вспомнив про чековую книжку, Эмери заглянул в ящик маленького столика.

Чековая книжка лежала на месте; он взял ее и засунул во внутренний карман куртки.

— Это было твое старое охотничье ружье?

— Да, тридцатого калибра.

— Тогда тебе следует купить новое ружье и как следует закрывать дверь. Я…

— Я думал, ты появишься только завтра, — перебил ее Эмери.

Мысль о другом ружье внушала ему ужас.

— Я и собиралась. Но по телевизору сообщили, что приближается большая метель, и я решила приехать на день раньше — иначе пришлось бы ждать целую неделю, так, во всяком случае, они утверждают. Я предупредила доктора Гиббонса, что Эйлин вернется в следующий вторник, и мы уехали. Это не должно занять много времени. — Она открыла чемоданчик, лежавший у нее на коленях. — А сейчас…

— Где дети?

— Пошли за дровами. Через пару минут вернутся.

Словно в подтверждение слов Джен, раздались удары кувалды.

— Ты считаешь, что им нужно при этом присутствовать? — отважился спросить он.

— Эмери, они знают. Даже если бы я и хотела, то вряд ли смогла от них все скрыть. Что я должна была отвечать, когда они спрашивали, почему ты не приходишь домой?

— Могла бы сказать, что я охочусь на оленей.

— Ну этим можно заниматься несколько дней, в крайнем случае, неделю. Ты ведь ушел в августе, помнишь? Знаешь, я ничего не стала от них скрывать и рассказала правду. — Она выжидательно замолчала.

— Не хочешь спросить, как они к этому отнеслись?

Он покачал головой.

— Девочки огорчились. А Брук, я думаю, был просто счастлив. Он сможет некоторое время пожить здесь с тобой и все такое.

— Я записал его в Калвер, — сказал Эмери. — Занятия начинаются с февраля.

— Уверена, что все это к лучшему. А теперь послушай, потому что нам нужно возвращаться. Вот письмо от твоего…

— Вы не собираетесь здесь переночевать? Остаться до завтра?

— До завтра? Конечно, нет. Нам нужно уехать до того, как начнется настоящая пурга. Ты меня все время перебиваешь. Ты это делаешь постоянно. Наверное, уже слишком поздно просить тебя попытаться избавиться от этой дурной привычки.

Он кивнул.

— Я постелил для тебя постель.

— Там может спать Брук. А сейчас…

Задняя дверь распахнулась, и в хижину вошел Брук.

— Я показал им, как ты колешь дрова, и Лайна сумела расколоть одно полено. Правда, Лайна?

— Правда. — У него за спиной стояла Элайна с несколькими поленьями в руках.

— Совсем неподходящее занятие для леди, — вмешалась Джен.

— Но это же здорово, что девочка ее возраста может поднять кувалду — я бы не поверил, что она справится. Брук тебе помогал?

Элайна покачала головой.

— А я не захотела, — добродетельно заявила Эйлин.

— Вот, возьми, — Джен сунула в руки Эмери конверт, — это письмо от твоего адвоката. Оно запечатано, видишь? Я его не читала. Поэтому не теряй времени и ознакомься с его содержанием.

— Однако ты знаешь, что там написано, — мрачно проговорил Эмери, — или думаешь, что знаешь.

— Да, он сказал мне, что собирается написать.

— В противном случае ты не стала бы так спешить. — Эмери достал перочинный нож и вскрыл конверт. — Хочешь рассказать мне?

Джен покачала головой, и ее лицо перекосила та самая уродливая гримаса, о которой Эмери совсем недавно вспоминал.

Брук сложил на полу принесенные дрова и спросил:

— Могу я посмотреть?

— Ты можешь почитать мне вслух, — предложил Эмери. — Мои очки запотели. — Он достал чистый носовой платок и протер стекла. — Только не все подряд. Просто расскажи, о чем там говорится.

— Эмери, ты это делаешь, чтобы посчитаться со мной! — нервничая, сказала Джен.

Он покачал головой.

— Наши адвокаты спорят о наследстве Брука.

Брук уставился на него.

— Я потерял компанию, — сказал ему Эмери. — В основном, речь идет о деньгах и акциях, которые я получу в качестве утешительного приза. Ты мой единственный ребенок, скорее всего, других у меня уже не будет. Давай, читай. Что там написано?

Брук развернул письмо. Эмери вдруг показалось, что сейчас, когда в хижине находится пять человек, здесь стало даже тише, чем в те долгие месяцы, когда он жил один.

— Ты должен понимать, что все совершенно законно, Брук, — заявила Джен. — Они купили контрольный пакет акций, и теперь наша компания стала частью синдиката. Вот и все, что произошло.

Жесткая, похожая на пергамент бумага, зашуршала в руках Брука. Неожиданно Элайна прошептала:

— Мне очень жаль, папа.

Эмери улыбнулся ей.

— Я все еще здесь, милая.

Брук посмотрел на Эмери, потом на Джен и снова на отца.

— Здесь написано, что это лучшее, чего мистер Глакман смог для тебя добиться, и он считает, что тебе следует соглашаться.

— У тебя остается эта хижина, джип и все личные вещи, естественно, — вмешалась Джен. — Я верну обручальное кольцо…

— Можешь оставить его себе, — сказал Эмери.

— Нет, я хочу быть до конца честной. Я всегда пыталась быть честной, даже когда ты не приходил на встречи с адвокатами. Я верну кольцо, но сохраню все твои подарки, включая машину.

Эмери кивнул.

— От алиментов я отказываюсь. Естественно, Брук будет жить с тобой, а Эйлин и Элайна со мной. Мой адвокат говорит, что мы сможем заставить отца платить за их содержание.

Эмери снова кивнул.

— И я получаю дом. Все остальное поделим поровну. Речь идет об акциях, деньгах на моем и твоем личных счетах и на общем счете. — У нее в руках появились другие бумаги. — Я знаю, ты захочешь все прочитать, но там написано примерно то же самое. Можешь поехать со мной в Войлстаун на джипе. Там есть нотариус, который засвидетельствует твою подпись.

— Когда мы поженились, я уже был владельцем компании.

— Однако теперь ты ее лишился. Мы не обсуждаем твою компанию. Она не имеет к этому никакого отношения.

Он взял телефон — случайно выбранный способ отвлечься, — чтобы дождаться, когда боль перестанет быть такой острой.

— Надеюсь, ты меня извинишь? Наш разговор может затянуться, а мне нужно сообщить об ограблении. — Эмери набрал номер телефона шерифа.