Сергей Сазонов - Эликсир Любви

- Заждался? - спросила она.

- Пришел пораньше занять место, а народу не густо.

Девушка разъяснила, что в их направлении ходят два поезда: утренний и вечерний. Утром электричка доставляет командировочных и желающих побегать по магазинам большого города и тут же уходит обратно. Вечером провинциалов забирает обратно второй поезд. Он то и будет битком.

Соня сейчас нисколечко не походила на ту деловую даму, что полгода курировала работу Алексея. Вообще она сильно изменилась с того случая с баллончиком, что взорвался в ее руках. Алексей несколько раз ловил себя на мысли: "Что если в баллончике находился "эликсир любви". Но Серега клятвенно божился, что ничего такого там и не могло быть, да и сам Алексей несколько раз проверил целостность всех приготовленных препаратов. Потерь не обнаружилось. Значит, в том баллончике все же был обычный освежитель. По всем раскладкам выходило, что девушка таки разглядела в Скворцове личность, достойную своего внимания. А уж обаяния тому не занимать. Вот и сейчас в его присутствии девушка просто лучилась.

За легким разговором пришло время отправки. Репродуктор, сглатывая слоги, прокричал название Сониного городка и наконец "колбасный" поезд тронулся в путь. Медленно уплыла платформа, пробежали ускоряясь, высотные дома. Их сменили более низкие, перемежаемые промышленными постройками. Уже на большой скорости пролетели пригород. Прогромыхали по мосту, и поезд покатил дальше по родной, необъятной стране. За окошком перелески сменялись полями с прожилками дорог, редкими домиками и вновь перелесками. И еще как неотъемлемая часть ландшафта - бесчисленные столбы электропередачи. Алексея всегда удивляло, сколько их много стоит на земле. Куда ни посмотри, проводами опутали всю землю. Да так хаотично, что казалось, линии электропередачи тащили с пьяных глаз. Неужели никак нельзя было как-то упорядочить и централизовать все эти жилы нашей энергетики? А так получалось, что на наших полях столбы стояли часто, словно прыщи у подростка.

Алексей проследил за взглядом Сони. Девушка тоже смотрела в окно.

- Тебе нравится путешествовать поездом?

- Мне нравится возвращаться поездом домой. Это напоминает детство, когда я после летних каникул у бабушки ехала домой. А еще студенческие годы. За пять лет, электричка умотала меня. А сейчас я вспоминаю её с теплом.

- Я тоже, в свое время поколесил из дома в институт. Картошку и огурцы из дома в общагу. Баулы такие, что руки отрывались.

- Было такое, - улыбнулась Соня, - Я еще умудрялась учить в поезде.

- Я - нет. Больше дремал, если удавалось. Бывает, сядут рядом говоруны. Бу-бу, бу-бу на ухо. И не заснешь.

- А тебе не казалось, что в поезде разговоры особенные?

- Казалось, - согласился Алексей. - Болтают обо всем, не обращая внимания на окружающих. Иной раз такого наслушаешься. Как-то подслушал народный рецепт от рака.

- Да? Какой?

- Женщина рассказывала попутчице, что её отец семь лет пьет настойку чистотела как лекарство от рака.

- Очень интересно. И как надо настаивать?

- Стакан чистотела на трехлитровую банку молочной сыворотки. Верь, не верь, а женщина утверждала, что отец пьет такую настойку семь лет и болезнь не прогрессирует. Семь лет жизни - это много для ракового.

Как и предполагал Алексей, электричка часто останавливалась, запускала новых пассажиров и катила дальше. Потихоньку вагон наполнялся людом. Случайные попутчики быстро осваивались на местах, и в вагоне воцарилась атмосфера, типичная для пригородного поезда. Более раскованные затевали разговоры с соседями, менее общительные читали или слушали болтовню других. Молодая мамаша, пару скамеек вперед, маялась с сынишкой. Малышу наскучило просто сидеть, и он вертелся, вставал, ходил по купе. Мамаша постоянно одергивала его, виновато поглядывая на окружающих. Толстушка сзади громко жаловалась соседке на непутевого зятя. В конце вагона двое работяг тайком распивали дешевый портвейн. Сбоку, через проход, студент, скучавший от самого вокзала, с радостью встретил знакомого, подсевшего позднее. Дружок студента был чуть старше его самого, лет двадцати пяти, одетый в полувоенную форму черного цвета. Паренек возвращался со съезда какой-то там партии и сразу начал делился впечатлениями. Студент на свою беду оказался этичным и моментально попал в число благодарных слушателей, что воодушевило "форменного" дружка. А тот говорил и говорил с верой и энтузиазмом человека с хорошенько промытыми мозгами. Юный агитатор нес обычный пафосный идеологический понос ярко выраженной шовинистической окраски. Среди знакомых Скворцова ярых расистов не имелось. Все, как водится, рассказывали еврейские анекдоты, недолюбливали чернож...ж-ж-жучков базарных, но у каждого имелся среди "нацменов" дружок (очень приличный человек).

Молодой националист изливал на студента все, что ему внушили старшие комиссары на съезде. Говорил он громко и Алексей невольно прислушался. Некоторые факты, приводимые младопартийцем, заинтересовали Скворцова. Тут и генеалогия первого правительства России, и краткий курс "политики масонства". Убежденность парня, его горячность через какое-то время подействовали на Алексея. Обычно скептик, он потихоньку стал принимать логику вагонного пропагандиста. Студент же пожирал глазами новоявленного мессию. Идеологическое вдалбливание на Соню не возымело никакого действия. Она шепнула на ухо Алексею, кивая на студента:

- Похоже на заклинание змей. Только без дудочки. Зомбирование невинных душ.

- Говорит вроде бы логично, - смутился Алексей.