Нил Эшер - Звездный рубеж

– Войдите, – сказал Кормак, и дверь распахнулась у него за спиной.

– У меня есть важное сообщение! – Мейка вбежала в каюту.

– О чем речь? – спросил он и отправил в рот очередной кусок, запивая его глотком вина.

– Между Шрамом и драконом установлена некая связь.

– А именно?

– Еще до обнаружения шара драконид проявлял… признаки расстройства, потери сознания, даже впадал в конвульсии.

– Контакт?

– Это наиболее приемлемое объяснение.

– Откуда подобные предположения?

– Потому что дракониды весьма стойки, и, по моим сведениям, мало что способно вывести их из равновесия. Но дракон рядом, и это странное совпадение…

"Интересно, догадалась ли она задать Шраму прямые вопросы по поводу его состояния? "

– Где Шрам сейчас? – спросил он.

– С големом – Гангом. Они должны были отправить пленных в заморозку. Видимо, у них возникли проблемы с коммуникацией.

"Надо же, Мейка избавилась от предубеждений по поводу Ганга… "

Кормак повернулся к экрану.

– ИР, вы можете установить прямую связь с драконидом?

– Через дрона, – ответил голос подчиненного интеллекта, с которым соединил его "Оккам". Одновременно на экране появилась схема многочисленных коридоров корабля, и после некоторых переключений в кадре появился Шрам, шагавший вслед за Гангом.

– Шрам, дракон говорил с вами? – спросил Кормак.

Продолжая шагать, Шрам поднял взгляд на дрона, летевшего впереди него, моргнул, осклабился, но ничего не ответил. Ян фыркнул с досады: совсем как его создатель – не любит сразу открывать карты.

– Шрам, я приказываю вам немедленно вернуться. Мы встретимся на капитанском мостике, как только Томалон будет готов принять нас, вам ясно?

Шрам кивнул и остановился. В последний момент на экране Кормак уловил, как Гант шлепнул драконида по плечу, а затем тот повернул обратно.

– Надеетесь что-нибудь выяснить? – Мейка вопросительно уставилась на него.

– Предпочитаю иметь дело с потенциальной опасностью лицом к лицу и разбираться с ней как можно быстрее, – ответил Кормак, нанизывая на вилку морковку.

Кормак, Шрам и Томалон стояли на капитанском мостике и наблюдали за тем, как десять кораблей-тягачей приближались к дракону. Ян то и дело поглядывал на драконида. И только в момент, когда первый из тягачей остановился рядом с драконом, он заметил признаки того, о чем ему говорила Мейка. Шрам вздрогнул, потом – еще раз, когда второй тягач занял свою позицию. После приближения третьего тягача драконид улыбнулся – если это можно было назвать улыбкой.

– Вы что-то чувствуете? – спросил Кормак. Шрам кивнул.

– Что именно?

– Боль.

– Это мы испытываем боль. Мне казалось, вы можете пренебрегать ею.

Молчание.

– Это ведь не совсем боль, верно?

– Он пытается взять меня под свой контроль.

– И у него получается?

– Нет. Но у меня получится. "Получится – что ? "

Кормак уже хотел задать этот вопрос, когда перемена в выражении лица Шрама заставила его взглянуть на экран. Теперь все тягачи заняли свои позиции, хотя большинство их оставалось за пределами охвата камеры. Дракона начали буксировать к "Бритве Оккама".

– Как вы предполагаете держать его на безопасном расстоянии от корабля?

– Он сам обеспечит свою безопасность при помощи псевдоподий, – ответил Томалон.

– Есть проблемы?

– Нет. Какая-то часть его тела окажется вне пределов поля подпространства. Но он утверждает, что этот кусок так или иначе совпадет с радиоактивной частью. Эта часть останется здесь – она будет отрезана.

"Оказывается, можно совершать хирургические операции при помощи генератора поля подпространства? "

Между тем на главном экране дракон постепенно увеличивался в размерах. Другие экраны показывали, как работают тягачи. Кормак видел, как пучки псевдоподий устремились к поверхности корпуса крейсера, усеянной оборудованием. Казалось, "Бритва Оккама" становилась больше, и теперь можно было сравнить размеры чудовища и корабля. Шар дракона дважды почти вывел из строя "Гибрис" – судно, на котором Кормак прибыл к Самарканду. Но сейчас этот шар напоминал лишь незначительный довесок к стальному гиганту.

– Все сканеры наготове? – спросил он Томалона.

– Все работают. Любая попытка проникновения или наноатаки – и мы мгновенно узнаем.

– И что мы можем сделать с ним, находящимся в непосредственной близости от крейсера?

– Многое. Поразить его электрическим током, разрезать его на части импульсом частиц или лазером и даже устроить термоядерный взрыв рядом с ним.

– Без всякого вреда для судна?

Томалон оторвался от своих сенсоров и устремил на Кормака снисходительный взгляд.

– Наш корпус состоит из тадия и эс-керамаля полуметровой толщины. Есть только несколько видов оружия, которые могут поразить его, причем мощность взрыва должна составить порядка сорока мегатонн.

Кормак подумал о том, выживут ли при этом люди внутри корабля. Кроме того, ему был известен вид оружия, который мог поразить крейсер, и сейчас он размышлял о том, что бы сказал Томалон в ответ на такой аргумент: "Бритва Оккама" могла быть разрушена посредством направленного света звезды. Глядя на капитана, Ян вспомнил о некоем мифическом герое, который тоже погиб от солнечных лучей, но внутренний голос подсказывал, что вряд ли Томалон оценит его шутку по достоинству… а потому лучше вернуться к экранам.

Шар прицепился к корпусу корабля без какого бы то ни было толчка. Кормак наблюдал за происходящим с помощью камеры, установленной на одном из тягачей. Сейчас дракон напоминал ребенка, старавшегося ухватиться за ноги кого-нибудь из родителей.

Вскоре все тягачи возвратились в трюм.

– Теперь – вперед, – приказал Томалон.

И они отправились в путь.

Габбльдак был любимой игрушкой мальчика. Стоило его включить, как он не успокаивался до тех пор, пока не настигал всех находившихся поблизости братцев и не опрокидывал их. Ребенок шумно радовался каждой победе чудовища, зная, что и мать с удовольствием наблюдала за этой игрой, как бы ни старалась скрыть свои эмоции.

– Вернемся к сказке, – сказала женщина. – На чем я остановилась?

– Бабблгак вернулся домой…

Малыш все еще был занят игрушками. Габбльдак загнал очередного братца под ковер, и, похоже, жертва зацепилась за что-то, так как ее не удавалось вытащить оттуда.

– Габбльдак, – поправила женщина и нахмурилась, заметив улыбку на лице сьша.

– "Папаша Дак сказал:

– Кто ел из моего горшка?

А мамаша Дак, видя, что в ее горшке тоже убыло, закричала:

– А кто ел из моего?

Детка Дак тоже заглянул в свой горшочек: