В Храмов - Сегодня - позавчера

Каждый вечер - коллективное пение. И знакомых им песен (иногда знакомых и мне) и новых для них, но хорошо знакомых в моё время. Разучивали, пели. Мельник, Кадет играли. Иногда и ротный играл и пел с нами.

И ещё тренировки по уходу за оружием, куда же без них.

- Твоё личное оружие, как жена, всегда с тобой. И как жена, должно быть знакомо. Как жену в темноте раздеваете, так и оружие с закрытыми глазами должны разобрать, почистить и собрать. Чтобы и днём и ночью оно было готово послужить вам и спасти ваши жизни. Гранату в боевой взвод должны поставить ночью, в темноте землянки, не глядя на неё. Смотреть надо на врага, следить за ним. А руки в это время должны привести к бою гранаты, винтовку, автомат, пулемёт, зарядить, примкнуть штык. Каждая секунда - чья-то жизнь. Бог на стороне не тех батальонов, что больше, а только тех батальонов, что хорошо стреляют. И всегда готовы выстрелить первыми.

Вот и приказ на разгрузку. Оказалось, метания наши по станциям и направлениям были результатом смятения в штабах. Сначала нас подчинили Юго-Западному фронту (я обрадовался - я помнил, что там командовал маршал Тимошенко и мне он казался очень грамотным генералом), потом подчинили Западному фронту (непонятно, кто им командовал, Конев или Жуков - ничего-то я не знаю!), потом переподчиняли то одной армии, то другой. И вот, в конце концов - выгрузка.

Раздав матом приказы, Ё-комбат умчался. Сначала решили сгружать зенитки. На местных надейся, а сам - не плошай. Мельника с Кадетом я послал в "инженерную разведку" - осмотреть окрестности и "понюхать что, как". Первым их донесением была найдена позиция для зенитной батареи - рядом со станцией на небольшом бугорке. Зенитки отправили туда, где они и задрали свои "хоботы" в небо, укрыв грузовики в лесополосе, а орудия замаскировав нарубленными ветками. Молодцы. И я - молодец. Все "печёнки" всем не зря "выел" мерами маскировки.

Следом сгружали орудия наших батарей. Их отправляли сразу же по готовности со станции в ту же лесополосу прятаться. Только после пушек занялись обозом - лошадьми, имуществом, припасами. Личный состав принимал активное участие в выгрузке. Каждому разъяснили, что их жизни и сытость зависят от целостности обоза, а его целостность - от времени нахождения на станции.

Уже заканчивали, когда появился озадаченный, потому злой Ё-комбат. Собрал командиров. Я в их число не входил, потому решил реализовать "данные разведки" Мельника. Под шумок неразберихи мы умыкнули у станционных работников несколько кувалд, десяток ломов и два с лишком десятка лопат, правда, совковых, а нам больше нужны штыковые. И это сгодиться. А у временного "склада" под открытым воздухом "увели" несколько зелёных деревянных ящиков. Мельник клялся, что это боеприпасы. Вскрыть и посмотреть так и не успели - пришёл ротный.

- Грузимся обратно, - махнул он рукой.

- Афигеть! Чё за дурдом! - я расстроился.

- Комбат договорился с комендантом, поездом нас подбросят поближе к передовой. Но, там не будет возможности сгрузить технику и обоз. Они двинуться своим ходом, а мы - с комфортом.

- А, так это же совсем другое дело! Под налёт бы не попасть - зенитки-то сгрузили.

- То-то и оно. Рискнём. Там немец прорвался опять. Нами затыкают.

- Для того нас и создали. Ребята, вертай всё в зад! Верхом на паровозе до немца поедем! Живее, живее! Пока они путь не разбомбили. Кто будет сейчас канитель тянуть - пешком пойдёт!

Сказано - сделано. Разместились с комфортом - в нашем распоряжении оказался весь состав. Его не стали расформировывать, чтобы время не терять, да и пути забиты - не до манёвров. Только пристыковали сзади ещё один паровоз - он состав обратно потащит.

Хорошо Мельник напомнил о жрачке, я же чуть не забыл о сухпаях - хорош старшина! Так и поехали. В пути каждому втолковал порядок "спешивания", держались ближе к дверям, их не закрывали. Пулемёты разместили на платформах, там же - часть людей и грузов, чтобы при налёте быстро покинуть состав.

С тревогой смотрели на заходящее солнце - оттуда ждали налёта. Но налёт произошёл с востока, видимо возвращающиеся "лапотники" (так вот вы какие, сирена и правда пробирает до печёнки!) решили обстрелять нас. Машинисты загудели, поддали "газу", состав окутался дымом и паром. Сделав по два захода, обстреляв нас из пулеметов, эти два "лапотника" отвалили и улетели на заходящее солнце. Может боезапас кончался, может решили не связываться - мы, с перепугу, палили в них из всего, что было. Тут сыграла роль скорость состава - ехали бы медленно - народ попрыгал бы, да попрятался. А тут не спрыгнешь. С испугу - стреляли. Один стрельнул, за ним - остальные.

Налёт прошёл без потерь - все живы и целы. Только глаза лихорадочно блестят, смеются часто, возбужденно пересказывают друг другу свои впечатления.

Состав замедлил ход, начал притормаживать.

- Приготовиться к высадке!

Полустанок. Выходная стрелка разбомблена. Никто не чинит. Будка осмотрщика стоит с открытой дверью. Остановились.

- Пошёл! Пошёл! Ты чего мечешься? Бери ящик, становись в очередь. Сгружаем всё, потом сами. Давай, давай, пошевеливаемся! Кто отстанет - пёхом догонять будет!

А ротный, вот жучара! Ослушался команды Ё-комбата, ротный обоз не сгрузил (погрузил обратно). Теперь Тарасенко организовывал разгрузку телег и лошадей. Я повёл своих помогать. После разгрузки командиры подразделений оббежали все вагоны и платформы, проверяя. И я тоже проверил два вагона и три платформы, за которые был старшим. Спрыгивали уже на ходу. Догнали своих, уже выстроившихся на дороге в походную колонну.

- Нале - во! Шаго-ом а-арш!

Почапали. Моя рота - первая. Поэтому, я - впереди колонны. Передо мной - только боевое охранение, обогнавшее колонну на километр. Степанов где-то вдоль строя бегает. Рядом ехали на конях Ё-комбат и начштаба (своих коней тоже на станции не оставили), что напряжённо высматривали в карте, в полголоса переговаривались. Как я не прислушивался, разобрать не мог.

А с запада гулко бухало, как далёкая гроза. Вот какая ты - канонада!

- Кузьмин, - раздался неожиданно надо мной голос комбата.

- Я, товарищ майор!

- Запевай! Нам ещё километров семь шлёпать до штаба дивизии. Так что мы в глубоком тылу, можно и спеть. А под песню и идти легче.

- Нам песня строить и жить помогает, - кивнул я. Вот, вроде насчёт песни подъехал, а сам моё любопытство удовлетворил. Наверно, заметил наши напряженные шеи и свёрнутые в локаторы уши.

Третьи сутки в пути

Ветер, камни, дожди,

Всё вперёд и вперёд

Рота прёт наша, прёт.

Третьи сутки в пути

Слышь, браток, не грусти!

Ведь приказ, есть приказ,

Знает каждый из нас

Напишите письмецо

Нет его дороже для бойцов,

Напишите пару слов