Алексей Свиридов - Человек с железного острова

Утра ждать долго не приходится: невыспавшегося, еще от путешествия в себя не пришедшего, ведут меня в общий зал, там уже вся компания в сборе. Ар сглатывает все ту же вечную лепешку и сообщает:

– Нас сегодня к Куранаху поведут, будет разговор.

Чисимет кивает, а Анлен добавляет что-то в смысле «надо попросить освободить наших» – ишь, как ей все просто. Короли тоже не все могут, я это на своей шкуре испытал, но молчу, радужных надежд не трогаю. А пока что надо себя в порядок привести – в таком виде ни один уважающий себя король с нами серьезно говорить не будет. Гном-стражник согласен и любезно ведет к нашим манаткам, и, кое-как приодевшись, в сопровождении почетного караула из трех гномов и двух заросших мужиков с копьями мы торжественно направляемся к Серебряному Замку, он высок и виден отовсюду, действительно светло-серый и даже посверкивать пытается.

А остальной город застроен хаотично, улицы можно узнать только по наезженной земле. Дома разные – дерево, камень, мрамор даже есть. Народу негусто – все больше люди, но есть и эльфы, и краболовы, и волосатенькие на встречных телегах правят. На нас поглядывают, но так, чтоб было незаметно – честь блюдут. В Круглом такая вот процессия враз бы толпой обросла, а тут мы спокойно до замка доходим. Стены замка выложены – растопчи меня блоха, если не алюминиевыми плитками, посеревшими, конечно, но еще сохраняющими блеск. А если приглядеться, то видно, что здесь достаточно часто драят и шлифуют их. Но вот откуда его столько тут? Вон в Средних Землях гномы за алюминием чуть ли не в преисподнюю лазили, да и погорели на этом. Прямо на жиле Огненный сидел, а они его расшевелили. Правда, жила была не просто самородный алюминий, а активный сплав, на Земле такой невозможен, хотя и самородный алюминий тоже…

Пока я об этом размышляю, нас внутрь заводят и ведут то коридорами темными, то галереями светлыми, несколько раз передавая из рук в руки – теперь стража исключительно из эльфов навербована. Еще один коридор буквой «зю», и перед нами тронный зал, так я понимаю. Высокий, светлый, мрамор и стекло, окна в полу отражаются. По стенам, как положено, караулы стоят, а у стены напротив Куранах самолично. Ничего особенного, эльф как эльф, только на троне сидит, и на волосах обруч из красного прозрачного камня целиком тесаный – так мне отсюда кажется. С обоих боков по три трончика поменее, на них сидят: гном, человек с бородой до пояса, но моложавый, еще один гном, корявый до безобразия, два эльфа и краболов – вот уж кого не ожидал в совете увидеть! На советниках того же плана обручи, но зеленые – тоже, видать, чины немалые.

Итак, нас сажают на встроенную посреди зала скамью резную да расписную, и затевается высокая беседа. Говорит от нас Ар, я изредка в такт подвякиваю, а Чисимет меня за руку держит и время от времени свои предложения тайным шифром подает. Анлен же так, для мебели сидит и картиной любуется. После обязательных расшаркиваний переходим к делу. Ар нашу историю рассказывает, не уточняя, правда, кто я такой и как в Круглое попал. Получается, что я тоже вроде в посольство вхожу. Куранах и госсовет упоминание о железном орле воспринимают достаточно спокойно, и это мне нравится, ну, а дальше так вообще с улыбкой слушают. Свой разговор Ар завершает просьбой, во-первых, попытаться освободить захваченных наших, а во-вторых, помочь добраться до Соленого или хотя бы до Пресного моря. При этом делается профессионально тонкий намек, что, мол, мы в долгу не останемся.

Куранах поднимается во всю королевскую осанку и совершает ответный спич. В нем свыше всякой меры различных благородностей, упоминаний о чести-достоинстве и прочей геральдике. В глазах рябит, а в ушах свербит от ежесекундных поминаний о Темных силах, Светлых силах, Завесе Мрака, Просветленных воинствах и так далее. Хорошо, я хоть немного к этой лексике приучен и способен выделять факты из цветной мешанины подобных речей. Фактов, впрочем, негусто. Куранах считает себя спасителем мира от Властелина и подобных, а также надеждой мира на счастливое будущее. Ради светлого общего дела все подданные находятся в боевой готовности и беспощадно преследуют черных лазутчиков. Пользы дела для – я так понимаю, когда совсем уж ничего не оставалось, – был в этих краях организован Союз Свободных Народов, кой нынче и имеет честь нас принимать. Я себе замечаю, что теперь неудивительно, что «самое северное королевство светлого народа» так непохоже на все знакомые мне до сих пор эльфийские образования.

Итак, что с нами делать, решит Высший Совет Союза Свободных Народов, а нас о решении сем известят. Совет – это замечательно, значит, будут говорить, а узнать, что – это наши проблемы. Я ставлю магнитофон на режим максимальной емкости и, когда мы выходим из зала, забываю его под скамьей.

Опять переходики и мостики, и размещают нас, наконец, в небольшой комнатке без окон, но зато с тремя отдушинами у потолка и коврами на стенах.

– Ну, – спрашиваю, – у кого какие впечатления? – а сам показываю на стены и свои уши. Понимают все, даже Анлен, она и высказывает требуемые впечатления, самые лучшие, естественно.

Потом наступает тишина – разговор идет через руки. Чисимет и вправду считает, что все прекрасно и хорошо, Ар же менее радужно настроен: «Светлота, она, конечно, светлотою, но мы-то тут не подмога необходимая, а просто незнакомцы неясные. Не те нынче времена, когда любой более-менее древний эльф с первого заходу умел понять, кто стоит перед ним.»

Дверь распахивается, входит бравый стражник и вносит магнитофон: «Вещь ваша, в зале забыли.» Наверняка его перед тем, как отдавать понесли, и обнюхали, и прообманивали, а опасности не нашли ребята – естественно! То ли дело был бы какой-нибудь змей с порчей! Я отматываю ленту назад, ставлю самый тихий звук, а Анлен, Чисимет и Ар принимаются говорить, смеяться – словом, зашумлять.

Первые слоги слов в записи иногда глотаются, но понятно. Разговор куда как более деловой, никакой тебе возвышенной фразеологии, как было на аудиенции. Прежде всего, во мне признают «уртазым-могуза» – слово вахлаковское, обозначает «совсем чужие люди с железных островов». Слухи, значит, про нас и сюда дошли. После идентификации моей персоны идет, видимо, продолжение старого спора, за кого нас, уртазов, считать. Здесь про нас ничего, кроме слухов, неизвестно, и поэтому спор получается беспредметный и неинтересный. Куранах его прекращает следующей загадочной фразой: «Если мы точно не знаем, значит, поможет друг», – слово друг не иначе, как с большой буквы произнесено, так же как у нас в свое время говорили «Враг». И дальше: «Советы Друга никогда не были лишними. Сегодня ночью я войду в комнату, а утром сообщу вам.» Тут кто-то из свиты замечает магнитофон и предлагает выяснить, что это за вещь. Некоторое время идет выяснение, потом его берет точно гном – по голосу ясно, – и уходит. Шаги, шаги, а потом такой разговор: