Уильям Котцвинкл - Ип

Тайлер и Майкл уже катили бесшумно по правой стороне, а между ними ехал Эллиот с Ипом в корзине. Ип оглядывал все вокруг, его огромные глаза вращались.

Не допусти, чтобы меня поймали ксерксер нарк вмммммммннн ты меня слышишь?

Зерк нергл вммммнннн знакл наш великий Капитан просит, чтобы ты поспешил, опасность, опасность, опасность.

В конце проезд перевернутой аркой уходил вверх, и пять велосипедов понеслись по нему, едва касаясь асфальта, к холмам — как бы с черного хода, по маршруту, лучше известному велосипедистам, нежели водителям машин. А в первом проезде в это время машины, съехавшись, загородили дорогу друг другу, и пришлось, чтобы продолжать погоню, давать задний ход, выползать из проезда, перестраиваться.

— Скользкие маленькие крысенята, — процедил сквозь зубы сержант в головной машине.

Его левый глаз сейчас работал как стробоскоп, моргал со скоростью, на какую веки не рассчитаны. Дав задний ход, сержант опрокинул несколько мусорных баков, моля бога, чтобы за ними или в них не оказалось старушки, собаки, ребенка или алкоголика в бессознательном состоянии, — окажись они там, они обязательно попали бы ему под колеса. Увеличив скорость, он вырвался вперед; сирена истошно выла, а фуражка, надвинутая чуть не до самого носа, придавала сержанту весьма решительный вид. Машина с ревом вылетела из дальнего конца проезда, и, повинуясь своему дергающемуся глазу, водитель снова повернул влево.

— Маленький негодяй, — прошипел Ключник. — Ничтожный маленький сукин сын.

Перед его глазами стояло улыбающееся лживое лицо Эллиота. С таким лицом мальчишка в жизни добьется многого. Ведь как сумел обвести всех вокруг пальца, и это в самый последний момент, когда добыча уже была в руках!

— Поворачивай, поворачивай! — заорал он, ясно чувствуя направление, ощущая его в пальцах рук и ног.

Разрушая рисунок веера, водитель дал задний ход и снова оказался на улице, и в это мгновение из проезда выехали Тайлер и Эллиот.

— А, черт! — воскликнул Тайлер. — Они!

Последний отрезок улицы, который им предстояло проехать, последний квартал, отделявший их от леса, от спасения, неожиданно заполнился людьми: это в машинах открылись дверцы и из них высыпали преследователи.

Эллиот повернул было назад в проезд. Но оттуда высунулось рыло полицейской машины, и она, вращая мигалкой, пошла прямо на него.

Веер сложился, середина его плотно сжалась, деваться было некуда. Длинный Тайлер почти лег на руль своего велика.

— Попробуем проскочить.

Он понесся вперед, рядом Майкл, сразу за ними Эллиот. Впереди был узкий просвет между двумя машинами. Тайлер показал на него, и Эллиот кивнул. Грег и Стив были боковыми углами летящего клина, и впервые в жизни во рту у Грега было сухо.

— У нас ничего не выйдет, — сказал он.

Фаланга велосипедов неслась на плотную стену из полицейских, агентов правительственного ведомства, военизированной охраны. Все пути были отрезаны.

«Еще одна неудача, последняя, — подумал Эллиот. — Больше мы не можем сделать для него ничего».

Ип поднял палец. Велосипеды взмыли в воздух, и машины преследователей оказались внизу, под ними.

— Будь я проклят! — сказал главный полицейский; он стоял и смотрел, разинув рот, руки на бедрах, фуражка сдвинута на затылок.

Пять велосипедов плыли над крышами.

Ощущение у Ключника было такое, будто его желудок провалился, — так бывает, когда вдруг шагнешь в пустоту. Велосипеды пролетели над телефонными проводами, едва их не задев, поднялись над верхушками столбов и растворились в сумерках, оставив на память о себе только бейсбольную шапку с крылышками.

Ил посмотрел вниз, на землю. Да, лучше так, без тряски. Свет-его-сердца сиял опять, пробивался сквозь проволочное плетение корзины в сгустившуюся темноту.

Какая-то сова на дереве проснулась и расправила лениво крылья. Пора, пожалуй, подкрепиться мышкой… Она поднялась в воздух.

Что это такое?

Мимо нее плыли в воздухе пять велосипедов, и она, нервно щелкая клювом, кувыркнулась назад. Ее свирепый взгляд задержался на идущем из груди Ипа свете. Сова уставилась на старого ученого, который щелками суженных на третьем уровне осознания глаз наблюдал ночь.

«Летучие мыши в наших местах становятся крупнее, — подумала сова, — а может, я просто спятила».

Но велосипеды уже исчезли, скрылись в темноте. Эллиот повернул руль, он чувствовал, в какую сторону нужно повернуть, и остальные повернули за ним.

— Скажите, когда кончится, — зажмурив глаза, ныл Грег.

Рядом развевались на ветру волосы оставшегося без шапки Стива; стоило Стиву посмотреть вниз, как волосы у него вставали дыбом.

— Вот что делают сестры, — сказал он негромко самому себе.

На одной стороне с Эллиотом плыл Тайлер, на другой — Майкл, а Ип смотрел в небо, прощупывая психическим зондом пространство за облаками.

Знакк зеркл даргггг о мой Капитан, это действительно ты? знеркл дарггг даргггг.

Внезапно его внутреннему взору предстало лицо, это было лицо самого замечательного, самого совершенного, самого надежного из всех древних путешественников. Оно улыбнулось ему своей черепашьей улыбкой высшего сознания и исчезло в коммуникационных диапазонах стремительного спуска.

— Наш лес, спускаемся! — закричал Эллиот.

Велосипеды сделали в воздухе вираж, и все, кто летел с Эллиотом, увидели впереди, за округлыми холмами, темные тени деревьев.

Хоть и по земле, но машина Мэри двигалась в том же направлении, и сейчас Мэри, следуя указаниям всезнайки, петляя, вела ее вверх по склону холма.

— На пожарную просеку, — буркнул Лэнс.

Самый великолепный, какого еще не знал мир, побег на велосипедах, а он не участвует!

Герти сидела между ними, держа на коленях герань, которую она подарила Ипу. Все новые соцветия распускались на герани в то время, как машина Мэри, подпрыгивая на ухабах, продвигалась по просеке.

Лэнс не отрывал глаз от темных деревьев впереди.

— Сигналы теперь очень сильные, — сказал он вдруг. — Остановите здесь…

Мэри остановила машину, они вылезли и вошли под деревья — впереди Лэнс, за ним, ведя Герти за руку, Мэри. Путь был нелегкий, совсем не такой, как тот, над деревьями, по которому доставил своих спутников к замаскированному передатчику Эллиот.

— Туда, — сказал Ип. Он опустил палец, и велосипеды стали снижаться. Они скользнули в траву, немного проехали и остановились.

Уллллл-лиипл-лиип…

Передатчик гудел. Эллиот бросился было к нему, но замер как вкопанный во вспыхнувшем вдруг широком луче бледно-лилового света. Эллиот оглянулся на Ипа. Древний ученый тоже вошел в свет, и оба одновременно посмотрели в небо.