Ларри Нивен - Воители (Сборник)

Нет, не чрезмерная амплитуда тока убила его. Оуэна погубило отсутствие силы воли. Он просто не хотел отказываться от доставляемого ему электрического наслаждения.

Он уморил себя до смерти, не поднимаясь с кресла. Повсюду вокруг него валялись пластмассовые нажимные бутылки, а пара их еще стояла на столиках по обе стороны от кресла. Все они были пусты. Оуэн умер от жажды. Он умер голодной смертью, и смерть его была заранее запланирована.

Оуэн был моим товарищем по экипажу космического корабля. Почему он не навестил меня? Я сам наполовину белтер. Какими бы ни были у него неприятности, я как-нибудь все равно выручил бы. Небольшая контрабанда — ну что тут особенного? Почему он устроил все так, что дал мне знать о себе лишь после того, как все было кончено?

А воздух в комнате был такой чистый — нужно было близко наклониться, чтобы учуять запах смерти: установки для кондиционирования работали исправно.

Оуэн продумал все до мелочей. Кухонная ниша была открыта таким образом, что катетер уходил от тела прямо в раковину. Водой он запасся в таком количестве, что мог продержаться целый месяц. За месяц уплатил и свою квартплату. Он обрезал шнур от дроуда и настолько его укоротил, что сознательно привязал себя к штепсельной розетке, не имея возможности дотянуться до кухонной ниши.

Очень сложный способ умереть, но по-своему стоящий. Целый месяц невообразимых экстатических наслаждений, какие только доступны человеку. Я мог представить себе, как он хихикал в душе всякий раз, когда вспоминал, что морит себя голодом до смерти, имея пищу всего лишь в нескольких шагах от себя. Но для того, чтобы добраться до нее, нужно было вытащить из розетки дроуд…

Оуэн, я и Хомер Чандрасекхар, мы прожили три года в выше всякой меры стесненной скорлупке, окруженные со всех сторон вакуумом. Что еще оставалось такое, что можно было бы узнать об Оуэне Дженнисоне и чего я не знал? Была ли у него слабость, которая не стала бы для нас общей? Если Оуэн пошел на это, то на это в той же мере был способен и я. И именно поэтому столь велик был мой испуг.

— Очень все ловко, — прошептал я. — С ловкостью, достойной белтера.

— Типичной для белтера, вы это хотели сказать?

— Нет, совсем наоборот. Белтеры не совершают самоубийств. И уж, по крайней мере — не таким способом. Если белтеру приспичит, он, скорее, взорвет привод своего корабля и умрет, как вспыхнувшая звезда. Методичность действий Оуэна типична для белтера, а вот их цель — нет.

— Так, — неуверенно произнес Ордаз, — значит, нет. — Он чувствовал себя весьма неловко. Факты красноречиво говорили сами за себя, но он не решался назвать меня лжецом. Вместо этого он решил вернуться к выполнению формальной для данного случая процедуры.

— Мистер Гамильтон, вы опознаете в этом человеке Оуэна Дженнисона?

— Это он. Он всегда был несколько грузноват, тем не менее, я узнал его сразу. Но давайте удостоверимся окончательно. — Я стащил с плеч Оуэна грязный халат. На левой стороне его груди обнажился почти правильной круглой формы шрам поперечником в восемь дюймов. — Видите это?

— Да, мы обратили на это внимание. Старый ожог?

— Оуэн — единственный из всех, кого я знаю, кто мог бы похвастаться метеоритным шрамом на своей коже. Метеорит врезался ему в плечо, когда он был вне корабля, разбрызгав мгновенно испарившуюся сталь защитной оболочки скафандра по коже. Позже врач извлек из раны крохотную частицу из железа и никеля. Оуэн всегда хранил эту крупинку при себе. Всегда, — я специально сделал ударение на этом слове, глядя на Ордаза.

— Мы не нашли ее.

— Ну что ж…

— Я прошу у вас, мистер Гамильтон, извинения за то, что вам пришлось здесь испытать. Но ведь вы сами настаивали на том, чтобы мы не трогали тела.

— Да. Спасибо вам за это.

Оуэн продолжал ухмыляться в своем кресле. Мне стало нехорошо, запершило в горле, защемило в нижней части живота. Когда-то я потерял свою правую руку. Теряя Оуэна, я испытывал сейчас примерно такие же ощущения.

— Мне хотелось бы знать об этом деле как можно больше, — сказал я. — Вам не составит труда сообщать мне дальнейшие подробности, которые удастся выяснять по мере расследования?

— Ради бога. Через контору РУКА?

— Да. — Это не входило в сферу деятельности РУКА, несмотря на то, о чем я рассказал Ордазу, но престиж РУКА может только помочь делу. — Мне очень хотелось бы выяснить, почему умер Оуэн. Может быть, он просто сломался… бытовые неурядицы, что-нибудь в этом духе. Но если только кто-то специально затравил его до смерти, мне нужна его гнусная кровь.

— Ну, видите ли, отправление правосудия лучше бы оставить за… — Ордаз примолк, смутившись.

Ему неясно было, заявил ли я это как сотрудник РУКА или во мне заговорил жаждущий мести обыватель. Я так и оставил его в неведении.

В вестибюле тут и там попадались жильцы комплекса, одни проходили к лифтам или выходили из них, другие просто сидели. Я постоял, выйдя из кабины лифта, несколько секунд, наблюдая за проходившими мимо меня людьми, пытаясь отыскать на их лицах признаки разрушения индивидуальности.

Сошедший с конвейера комфорт. Место, где можно спать, есть и смотреть «трехмер», но где невозможно быть личностью. У тех, кто жил здесь, не было ничего своего. Какого рода люди станут вот так жить? Они должны выглядеть все на одно лицо, двигаться в унисон, как цепочка отражений в зеркалах парикмахерской.

Затем я увидел темно-каштановые волосы л красный бумажный костюм. Управляющий? Пришлось подойти поближе, чтобы в этом удостовериться. Его лицо было лицом человека толпы, вечного незнакомца.

Он тоже увидел меня и улыбнулся без особого энтузиазма.

— О, рад вас видеть, мистер… э… Вы нашли… — ему никак не удавалось придумать приличествующий нашей повторной встрече вопрос.

— Да, — произнес я, такой ответ годился на все случаи жизни. — Но мне хотелось бы узнать еще кое-что. Оуэн Дженнисон прожил здесь шесть недель, верно?

— Шесть недель и два дня, пока мы не открыли его комнату.

— У него бывали посетители?

Брови управляющего недоуменно взметнулись. Мы постепенно дрейфовали в направлении его офиса и теперь уже были настолько к нему близки, что мне даже удалось прочитать на дверной табличке:

«Джаспер Миллер.

УПРАВЛЯЮЩИЙ».

— Разумеется, нет, — ответил он. — Любой из них наверняка бы заметил, что что-то не так.

— Вы хотите сказать, что он снял этот номер специально для того, чтобы в нем умереть? Вы виделись с ним только один раз и больше уже ни разу не встречались?