Вячеслав Назаров - Игра для смертных

Только у дяди Чарли были белые крылья - полы халата.

Когда Джой была уже взрослой, она спросила у доктора Солсбери, почему он пользуется своим опасным приспособлением вместо того, чтобы использовать нехитрую механизацию стеллажа. Она была тогда студенткой университета, без пяти минут биолог, исправно посещала все заседания клуба "Новое в новом", и была яростной противницей всего устарелого.

И она так и не поняла, что хотел сказать смутившийся доктор:

- Ты знаешь, Джой, эта машина работает слишком медленно... Не хватает терпения...

Она поняла это только тогда, когда писала первую самостоятельную работу: что-то не клеилось, она злилась, ей немедленно, позарез нужен был справочник по радиоактивным мутациям, все внутри кипело, а эти треклятые полки ползли вниз с тупым равнодушием, и Джой сама не заметила, как взлетела по шаткой стремянке на опасную высоту, чтобы опередить этот невыносимый скрип...

- Что же ты молчишь, Джой?

Джой откинулась затылком на спинку, и кресло приняло ее голову, как большая мягкая ладонь.

- Не знаю... Звонил Рэчел и сказал, что нам осталось четыре часа на раздумья.

- Четыре часа?

- Да. Почему именно четыре - не знаю. Рэчел сказал, что это слова мистера Дуайта. И улыбнулся так, словно его щекочут под мышками.

- Непонятно... Неужели Тэдди вернулся? Ведь идут всего третьи сутки. По моим расчетам, они сейчас только подлетают к Юпитеру...

- Нет, дядя Чарли. Тэдди еще не вернулся... У них нет СД, я уверена. Но что-то случилось. Потому что Рэчел говорил о каких-то непредвиденных обстоятельствах.

- Какие могут быть еще обстоятельства?

- Рэчел сказал буквально так: "Мистер Дуайт глубоко сожалеет, но непредвиденные обстоятельства вынуждают его потребовать вашего окончательного решения немедленно. Срок - четыре часа. Я жду звонка".

- Остановись, мгновенье!..

- Что вы сказали?

- Ничего, Джой, это я так.

Солсбери уперся в лежащий на столе фолиант ладонями и пытливо вгляделся в лицо женщины.

- Ну и что ты собираешься ответить Дуайту, Джой?

- Я? Сто тысяч раз "нет". Люди живут не затем, чтобы сдаваться.

- Не затем, чтобы сдаваться... Ты права, девочка. Вся беда только в том, что тебя никто ни о чем не спросит.

- Почему?

-Я, кажется, знаю, почему именно четыре часа дал нам Дуайт. Вернее, я вижу... Необузданные фантазии параноиков удивительно однообразны и примитивны.

- Я не понимаю, дядя Чарли... Ой!

В кабинете погас свет. Все реальные предметы мгновенно канули в темноту, и среди растерянности и испуга возникло то острое чувство, которое бывает у человека, сидящего в чернильной тропической ночи у кромки океанского прибоя, а красное лезвие месяца угрожающе медленно выдвигается из пучины...

Джой поняла причину нарастающего тревожного свечения: в темном кабинете разгоралось оживленное неведомой силой люминесцентное панно.

Словно в бредовом сне, сдвинулись раскаленные цветные плитки мозаики, и мгновенно изменилась ее суть. Фауст на мозаике поник и сжался, засветился бледно-серым. Как трагедийная маска античного театра, страхом и мольбой исказилось его лицо. Фигура Мефистофеля наливалась багровыми, рубиновыми, алыми, малиновыми тонами - вплоть до засасывающей, топкой глубины крапп-лака, - и оттенки красного побеждали другие цвета.

Было страшно, когда стилизованное, поделенное на плоскости, лицо Мефистофеля дернулось, как деталь механизма, давно не бывшего в употреблении, и со стеклянным звоном заострилось в издевательской улыбке. Он поднял руку и указал негнущимся пальцем на цифру "4", проступившую в ощутимой объемности фаустовой кельи.

Мозаика замерла, и вспыхнул свет.

- Представление окончено, - скорбно усмехнувшись, констатировал Солсбери. Он потер уставшие от напряжения глаза.

Джой перевела дух.

- Дядя Чарли... Что это такое?

- Видишь, девочка, это почти сказка, которая, как все сказки, начинается со слов "Жил да был..." Так вот-жил да был злой человек, одуревший от своих миллиардов, плохо ему было - не спал он и не ел, все думал, куда свои миллиарды деть. Все ему наскучило, даже игра в крестики-нолики, потому что она напоминала ему скучную игру "президент-преступник". И вот однажды на беду всем он прочитал "Тысячу и одну ночь". Завидно ему стало. Задумал он сказочных султанов и злодеев переплюнуть. Взял и построил Биоцентр, который должен был затмить все чудеса Шехеразады... И, по-моему, затмил.

- Вы говорите о Смите-старшем?

- О ком же еще, Джой, - устало выговорил Солсбери. - Мистер Дуайт только повторяет своего не в меру одаренного папашу. "Придет час, если кто-то захочет остановить часы, движущие мир моей волей, и мертвый камень снова превратится в мертвый, и мертвый Фауст снова будет мертвым, а Мефистофель улыбнется - и это будет час смерти для тех, кто виновен"...

- Ничего не понимаю...

- Я тоже ничего не понимал, потому что за этой фразой стояло: "См. сноску..." А дальше номер тома и страница-из архивов научных трудов дипломированных "мессий", которые работали на этой бактериологической фабрике. Я человек дотошный и нашел эту сноску. Там было описание весьма оригинальной культуры бактерий, которая после активизации убивает все в течение девятнадцати секунд, а через три минуты после этого превращается в безобидную бациллу коклюша.

В результате автономной мутации. Время активизации культуры-четыре часа...

- И вы знали...

- Нет, дорогая. Я ничего не знал. Я не придавал этому значения, потому что никогда не думал, что могу стать комуто поперек дороги. Просто пару минут назад я смотрел на мозаику, и совершенно неожиданно мне пришла в голову мысль... Что абракадабра Смита-старшего не только бред литературный... Бывает такое. Озарение.

- Значит, вся эта мульткомедия...

- Если разобраться, все довольно просто. Элементарная система ликвидации. Кто-то нажимает кнопку, культура бактерий впрыскивается в зону "Т", убивает все живое, и никаких следов. Потому что бациллы коклюша... Кто на них обратит внимание? Все шито-крыто, как говорят.

- Вы думаете, что система ликвидации запущена?

- Да, кто-то нажал кнопку. Может быть, тот же Рэчел. Ну, а теперь...

Солсбери встал из-за стола упруго и молодо, и у Джой мелькнула мысль, что с доктором что-то вроде нервного стрэсса. Очень уж не ко времени была эта озорная улыбка. Дни последних потрясений состарили его, и Джой привыкла видеть доктора задумчивым и сонным. А сейчас он был таким, как после приема препарата СД, - собранным и заразительно энергичным.

- А теперь, Джой, я открою последнюю нашу карту. Что греха таить. Я до последней минуты надеялся, что угроза Дуайта - просто попытка запугать, сбить с толку. Но система ликвидации включена, и моя последняя иллюзия бита. Покорно ждать смерти - не в моем вкусе. Вы хорошо сказали, Джой: "Человек живет не затем, чтобы сдаваться..." Есть еще один выход, Джой. Выход из зоны "Т", о котором не знал мистер Смит-старший, так как при нем выхода не было, и тем более не знает мистер Смит-младший.