Светлана Ягупова - Феникс

- Мы как раз те и другие, - сказал Тах Олин.

- Вижу, - улыбнулась женщина, и это почему-то задело Таха.

В гостинице Радов углубился в чтение брошюры. Тах Олин не спешил ее изучать, сидел на диване, шныряя по всем каналам голографа, где велись передачи для репликантов.

- Неужели в тебе не говорит любопытство первооткрывателя? - наконец возмутился Радов и осекся, увидев перед Тахом на столе рисунок - женщина с распущенными волосами вела за руку двух ребятишек. Поймав его взгляд, Тах покраснел и перевернул рисунок. - Оказывается, это союз в непривычном для нас понимании, - мягче сказал Радов и прочел: - "Подбор спутников во Дворце преследует цель: создать на время духовный союз, основанный на потаенном совпадении психофизических резонансов. У этого союза есть некоторое сходство с браком, которое заключается в том, что от него тоже рождаются дети. У духовнорожденных сильный инстинкт к дальним космическим полетам. Они, как икары, поднимаются в небо без технических средств". Как тебе это нравится? Он оторвался от книжки.

- Ничего не понимаю.

- И не поймешь. Здесь говорится, что механизм духовного союза будет неясным до тех пор, пока мы не испытаем его на себе, поэтому подробные описания ни к чему.

- Значит, духовнорожденные - это все же не произведения искусства, а дети во плоти? И это при отсутствии физического контакта? Странно.

Через два дня, терзаемые желанием постичь нечто неведомое, они вновь пришли во дворец спутников. Их пригласили в просмотровый зал. Это было помещение без окон, с дневным освещением невидимых ламп. Усевшись поудобней, Тах Олин и Радов по звуковому сигналу нажали красную кнопку. В тот же миг комната заполнилась как бы вышедшими из стен мужчинами и женщинами всех возрастов - от семнадцати до глубокого эсперейского, определяемого лишь по сухому блеску глаз. Было ясно, что это всего лишь голографические изображения, но высокая техника записи создавала полную иллюзию реальности. Кто в легком танце, кто степенным шагом проходил мимо их кресел, и они ощущали на лицах движение воздуха, запах тонких духов и почти неощутимые особые токи, которые шли от каждого. Радов не удержался, схватил за руку вихрастого парнишку в пестрой футболке. Велико же было его изумление, когда рука ощутила тепло человеческого тела. Правда, юноша неведомо как ускользнул от него, и Радов понял, что перед ним все-таки не живые люди.

Задание оказалось простым: следовало нажать синюю кнопку при виде чем-либо симпатичного человека. За час, проведенный в креслах, перед ними промелькнуло около тысячи лиц, и раз пятьдесят их руки безотчетно жали на кнопку. Затея все более и более казалась несерьезной. Мало ли встречается приятных людей, а лицо, которое станет дорогим, может поначалу и не понравиться. А тут еще надо нажимать кнопку, несмотря на пол и возраст приглянувшегося человека. К концу сеанса они окончательно разочаровались в самой идее просмотра и уже хотели было отказаться от дальнейших церемоний, когда подошла консультант, все та же милая женщина в тюбетейке, и объяснила, что сидят они в биокреслах и все не так примитивно, как показалось, поэтому не стоит спешить с отказом. Когда же узнали, что в любой день и час по их желанию союз может быть расторгнут, вернулся прежний интерес.

После просмотрового зала их завели в биокамеру, где с них сняли биоголограммы.

- Но при чем здесь союз, да еще духовный? - вновь задали вопрос.

Им улыбнулись и попросили набраться терпения, сообщив, что голограмма несет информацию не только о биопроцессах, но и о духовных качествах и запросах. Оставалось лишь втихомолку возмутиться, что кто-то вновь посягнул заглянуть в их внутреннюю суть.

- Может, пас разыгрывают? - усомнился Тах. - Вдруг это всего лишь аттракцион, чтобы позабавить скучающих туристов?

Вечером они убедились в серьезности мероприятия. Девушки развели их по разным помещениям, и, спеша за консультантшей, Радов заметил, что слегка волнуется. Его уже ожидали. В полукруге из семи кресел сидели шестеро: совсем юная веснушчатая девчонка с короткой стрижкой рыжеватых волос, изящная брюнетка средних лет, широкоплечий гигант с лицом кирпичного цвета, молодой симпатичный человек, насупленный меланхолик и женщина очень преклонного возраста, судя по пронзительному, сухому блеску глаз. То ли от смущения, то ли из противоречия перед тем, что происходит, Радов чуть вызывающе спросил у общества, почему их именно семь, а не четверо или двадцать. Брюнетка сдержанно ответила, что психологи считают это число оптимальным для духовного союза. Кроме того, по обработанной информации просмотрового зала сделан вывод, что в данном случае целесообразен именно такой состав лиц.

Усаживаясь, Радов недоверчиво оглядел каждого. Вряд ли он нажал бы кнопку и при виде этого хмурого типа со взглядом, будто у него что-то украли.

Собравшиеся впервые видели друг друга. По интересам, симпатиям и биологическим параметрам они должны были составить на какое-то время сообщество, от которого ждали некий духовный плод.

В конце концов, шут с ним, как это будет называться, лишь бы интересно прошел отдых, - решил Радов и подивился наивности эсперейцев: к чему эти церемонии и сам термин "союз", когда подобные знакомства можно завести и без посредства дворца? Но позже выяснилось, что он не вник в суть происходящего.

Было очевидным, что рыжеволосая девушка, симпатичный парень, меланхолик и гигант - такие же, как и он, репликанты. Брюнетка, судя по изменчивым оттенкам кожи, эсперейка, а немолодая, с тонкими, иссушенными временем чертами лица - жительница Айгоры (ближайшей к Эсперейе планеты).

Как в начале любого знакомства, они вежливо прощупывали друг друга, перескакивая с одной темы на другую, не открывая пока своих биографий, мечтаний и помыслов - все это будет впереди. В соседней комнате, куда вошел Тах Олин, происходило нечто подобное. Через час почти одновременно обе компании вышли из дворца и разошлись по двум выделенным им коттеджам. Тот, в котором поселился Радов со своими новыми знакомыми, снаружи смахивал на раковину улитки и был оборудован бассейном, спортзалом, игровой. Утром и вечером его жители, совершая древний земной ритуал, собирались в гостиной на "стакан чая", который был ничем иным, как холодной омагниченной водой для очищения сосудов и биотонизации. Любимой темой репликантов в такие минуты были разговоры о некогда ломящихся от яств столах, о том, как чудесно ощущать приятную тяжесть в желудке, после чего сладко всхрапнуть. Эсперейка Пиола с айгорийкой Нисой приходили в ужас от этих рассказов. Им казалось чудовищным, что человек мог так отягощать свой организм пищей. Особенно завораживали кулинарные побасенки меланхолика Доба, в земном бытии бывшего поваром при дворе Людовика XIV. Некогда Доб скончался от обжорства с таким букетом болячек, что и сейчас испытывал их последствия на собственном характере.