Андрей Анисимов - Доступ к телу

Гиви позвонил жене и предупредил о задержке. Красивый рослый кавказец нравился женщинам. Но на удивление знавших его земляков, жене не изменял. Свою Нино Гиви любил нежно и бережно. Их отношения длились уже двенадцать лет, но со стороны они выглядели молодоженами. При этом счастливым Гиви себя не считал. Нино не могла иметь детей, а он мечтал о сыне. Молодая супруга страдала бы больше, хоть чем-то выдай муж свою горечь. Но Гиви умел скрывать чувства не только от подчиненных, но и от любимой женщины. Насколько он мог быть жестоким с другими, настолько тактичным и ласковым с ней.

Голос жены еще звучал в его сердце, когда в коридоре раздался жуткий треск и грохот. Гиви поморщился. Сын хозяина, шестилетний Реваз носился по коридорам дворца на своем квадроцикле. Делать замечаний ребенку в доме никто не имел права. Наказывать сына разрешалось лишь самому Гураму Давидовичу, но бизнесмен обожал мальчишку и позволял ему почти все. Однако на этот раз голос родителя звучал строго, и грохот смолк. Гиви понял: хозяин идет по коридору. Это вовсе не означало, что он проследует в офис службы безопасности. Но Гиви на всякий случай вышел в коридор и оказался приятно удивлен – Гурам Давидович, судя по одежде, официальный прием закончил и направлялся именно к нему. Расстегнутая бархатная куртка открывала поросший рыжеватой шерстью живот хозяина, а легкие шелковые брюки спускались чуть ниже колен. Без парадного костюма владелец огромного состояния скорее напоминал духанщика с базаров Зугдиди, нежели всесильного магната. Скорее всего, Гурам Давидович и начинал карьеру, принимая у крестьян лавровый лист или торгуя подержанными велосипедами. Но сейчас он шел навстречу своему главному телохранителю, ощущая всю значительность собственной персоны.

– Чем порадуешь, дорогой?

– Я нашел ученого, батоно.

Бизнесмен проследовал в кабинет и уселся в кресло:

– Нашел, это хорошо. Но тот ли это ученый?

– Обижаешь, батоно. – Гиви подал хозяину наушники и «мышкой» запустил запись: – Сам послушай.

В наушниках зазвучал мужской голос:

«Арс, я совсем не хочу дарить свое открытие янки. Активизация гена необходима нашей стране. Мы же с тобой не раз обсуждали».

– Что это, дорогой? – Спросил Гурам, пытаясь вникнуть в смысл услышанного.

Гиви остановил запись:

– Это профессор Бородин говорит со своим сыном, Арсением. Арсений Александрович Бородин фактический владелец банка «Пробуждение». Крутить дальше? Сейчас будет интересно.

– Не томи, дорогой. Включай скорее.

Гиви снова запустил диск. Теперь говорил сын:

«Да, папа – патриотизм, это похвально. Получим финансирование от Кремля, слава Богу. А если нет? Я уже не так мало вложился. Только сегодня твоим господам-уголовникам, чтобы их не угрохали, выдал кредит в пятнадцать тысяч долларов.

– А зачем им такие деньги?

– Понимаешь, они тоже дали взятку тюремному начальству и должны вернуть. Так сказать, воровская честь. Я же тебе говорил, вся страна живет по воровским понятиям, а они и подавно. Пришлось выдать. Ты же не хочешь потерять подопытных?

– Не дай Бог!

– Я тоже так подумал. А сколько еще понадобится на взятки судьям и чиновникам для их досрочного освобождения, не знает никто».

Гурам Давидович жестом попросил Гиви остановиться. Сняв наушники, некоторое время сидел молча. Потом задумчиво посмотрел на своего телохранителя, но Гиви понял – взгляд хозяина скользит мимо. Бизнесмен думал. Потом приказал:

– Еще раз крути, и больше не останавливай. С начала и до конца.

Гиви снова запустил диск. Лицо хозяина выразило сосредоточенное внимание. Но два раза он все же просил прервать запись и повторить некоторые места. Прослушав все до конца, распорядился:

– Прикажи, дорогой, чтоб нам сюда принесли вина.

Не прошло и трех минут, как лакей вкатил тележку с вином, вытянул пробку и наполнил бокалы.

– Иди, дорогой, – отпустил его хозяин. Тот мгновенно исчез. Гурам Давидович медленно поднял бокал: – Ты знаешь, дорогой, за что я хочу пить это прекрасное вино?

– Догадываюсь, батоно. За здоровье этого ученого…

– Ученого? Да я его маму имел. Я хочу пить за его открытие и за то, что оно нам принесет. Эта штука может оказаться покруче минеральных какашек. Ты понимаешь мою мысль?

– Да, батоно.

– Американец не дурак. Но Штаты далеко, а мы здесь. Ты слышал, этот старик не любит янки?! Я помогу ему потрудиться на благо родины и моего бизнеса. Давай покрутим шариками, как к нему лучше подъехать?

– Сначала, как всегда, бабки…

– А если откажется, грохнуть? Нет, мой дорогой, здесь на гоп-стоп не пройдет. Ученый нужен живым, здоровым и со страстным желанием горбатиться на меня.

– Я бы действовал через сына. Арсений банкир – с ним всегда договоришься. Важна цена вопроса.

– За ценой, как в песне Булата, не постоим. Они считают Гурама бандитом. Я их маму имел, бандит финансирует мировое открытие – «честные фраера»! Звучит?! Они у меня отсосут! Мы с тобой еще в Осло поедим, Нобелевскую премию получать. Что скажешь, дорогой?

– Я с тобой, батоно, хоть к черту на рога. Но я бы зашел с банкира…

– О сыне базар особый. Но сначала ты мне выложи всю картинку в натуре – шестерки, сотрудники, помощники, руководство института. Профессор не в космосе сидит, как космонавт в скафандре. Надо просеять все его окружение – и досье на каждого с зарплатой, особыми пристрастиями, пороками и мечтами. И не забудь про зеков, на которых его сынок бабки тратит. Эти ребята меня сильно интересуют. Но помощники по науке не меньше. Я их маму имел, знаешь, сколько платят в этих институтах? Да они за сто грюнов нас в зад целовать будут. Понял, дорогой?

– Как скажешь, батоно. Твое дело думать, мое дело работать.

– Ой, Гиви, не надо мне лапшу вешать. У тебя голова светлая. Будем вдвоем извилины напрягать. Но времени в обрез, а то уплывет наша Нобелевская за океан. Да и что это за америкос, выясни. С конкурентами нам церемониться не резон. Не захочет в сторону по-хорошему – пошлем на Орлингтонский холм под звездно-полосатым полотенцем. На дорогой гроб, мамой клянусь, денег не пожалею.

– Верю, батоно.

– Справку подготовил?

– Как всегда.

– Давай. Почитаю на ночь.

Гиви запустил принтер, распечатал отчет по профессору Бородину и протянул хозяину. Гурам спрятал листки в карман куртки и прислушался. За стенами офиса вновь нарастал грохот двигателя. Гиви грустно улыбнулся:

– Завидую, я тебе, батоно – наследника растишь.

Гурам расплылся до ушей:

– Не слушается поганец, гоняет по коврам. Пойду, прижучу. Но сначала давай допьем. Нехорошо в бокалах такое вино оставлять. В Саперави солнце нашей Кахетии. – Гурам Давидович поднял бокал и чокнулся с телохранителем: – За фраеров с честным геном, и за тебя. Сегодня ты, брат, хорошо сделал свою работу.