Андрей Попов - Обманутые сумасшествием

Бортмех прекратил свое броуновское движение по отсеку, остановился и с задумчивым видом сложил руки за голову:

– Да… в свое время лустангеры вступили с нами в контакт… Этот кошмарный сон длиною вы полторы тысячи лет еще многие поколения будут помнить. Знаете что, в следующий раз я лучше устроюсь на Земле рядовым ассенизатором или помощником ассенизатора-практиканта, чем сунусь в эту дьявольскую дыру!

И к этим мудрым словам уже никто ничего не смог добавить.

Примерно через двое суток, в то время, когда все забылись целебным сном, Линд осторожно вышел из своей каюты и как-то настороженно оглянулся по сторонам: нет ли любопытных глаз. Затем тихо, на цыпочках двинулся куда-то по переходным салонам. Волей случая именно в тот момент Айрант возвращался с туалета и стал свидетелем странного поведения врача, более чем странного… Вмиг всплыли в памяти все прежние подозрения, и тотчас нехорошие догадки, одна хуже другой, стали крутиться в голове.

Линд явно опасался, что за ним могут следить, и поэтому крайне осторожно перемещался по запутанным внутренностям звездолета. Бортмех следовал за ним бесшумно, плывя возле стенки как оторвавшаяся тень. «Кажется, впереди интересная перипетия событий», — думал он и всякий раз, когда врач оглядывался, вжимался в стену, делаясь плоским и затаив дыхание… Получалось. Экзотичные джунгли, нарисованные по обеим стенам переходных салонов в ночных сумерках выглядели просто шикарно. Стереоизображение придавало им мнимую трехмерность, и постоянно тянуло искушение окунуться в них и пробежаться по забытой траве да вдохнуть в себя настоящего лесного воздуха. Увы, воздух внутри звездолета был хоть и чистым, но каким-то бесцветным и безвкусным. Скажем так: излишне стерильным.

Наконец Линд подошел к шлюзу, ведущему в грузовой отсек, и принялся тихо его открывать. «Неужели в гости к пассажирам собрался?», — Айрант еле сдерживал себя от желания угрожающе крикнуть. Нетерпение, как закипающая внутри жидкость, вот-вот готово было выплеснуться наружу, но он решил досмотреть этот спектакль до конца, уже злорадно предвкушая финал. «Так-так, дорогой наш эскулап… с первого взгляда ты мне не очень понравился. А предчувствия меня еще никогда не обманывали.».

Врач тем временем, надев на себя откуда-то взявшийся теплый свитер, скрылся во внутрище морга. Его преследователь, выждав пару минут, спешно пошел за ним. Они оба, словно соединенные незримой пружиной, не могли вплотную приблизиться друг к другу, но также и не отрывались на большое расстояние. Куда подавался один — туда влекло и второго. Незамысловатый механизм слежки. Мир вечного холода приветствовал своих гостей неприятным пощипыванием за нос и щеки. Трупы по-прежнему аккуратно лежали на стеллажах. В царстве мертвых не было никаких перемен, если их не вносили сюда живые. Айрант испытывающее прощупал взором каждый уголок и заметил, как Линд, затерявшись в середине морга, склонился над одним из покойников, пытаясь, кажется, разрезать полиэритан. Момент выглядел вполне созревшим для действий.

– Эй ты!

Врач вздрогнул и медленно обернулся. Его и без того белое лицо, уподобляясь облику пассажиров, вовсе стало мертвецки-бледным. Ага! Маска статуи наконец дрогнула. В глазах блеснул холодный огонь, взор стал растеряно блуждать по сторонам… Не ожидал! Даже не отрепетировал, как люди скрывают свое внутреннее замешательство.

– И чего ты здесь, интересно, делаешь? Вскрываешь консервы? Или просто пописить вышел и забыл где у нас туалет? Ну-ка, умеешь ли ты правдоподобно врать?

– Да так… — вроде оправившись от первоначального шока, Линд старался придать голосу предельное спокойствие. Будто у него спросили который сейчас час. Но в актеры он явно не годился: голос дрожал, губы подергивались, зрачки, наполненные страхом, выглядели немного вздутыми. — Просто провожу некоторые медицинские исследования.

– Среди ночи?! Крадясь сюда на цыпочках?! — Айрант в несколько прыжков достиг жертвенного служителя науки и обвил его шиворот своими цепкими пальцами. — С самого начала ты мне казался подозрительным субъектом! И с самого начала я не был из числа тех идиотов, которые верят в шалости мертвых душ! А теперь ответь мне прямо на один вопрос: ты убил Оди?

– Что?? — звучало явно издевательски, так как не расслышать прокричавший вопрос было невозможно.

– Повторяю внятно и доходчиво: ты убил Оди?!

Бортмех ожидал какой угодно ответ, только не в виде резкого удара в челюсть. Причем, удар не назовешь слабым. Он отлетел, стукнувшись головой о металлическую стойку. Линд мигом подбежал, чтобы нанести новый удар, но тот вовремя увернулся, и кулак противника врезал по какой-то железяке, распоров тело чуть ли не до кости. Линд взвыл от боли, а струйка свежей крови, как первая жертва поединка, обагрила его одежду. Не дав времени на размышление ни себе, ни врачу, Айрант подпрыгнул и «молнией ноги» двинул ему в область грудной клетки. Тот оказался лежащим между трупами, но это его не успокоило, а взбесило еще больше. Слов уже никто не произносил: все понятно и без них. Драка так драка. Правда, никто не знал ее настоящей причины, но это мелочи — выяснится потом. Линда было не узнать: образ спокойного невозмутимого человека с лицом похожим на статую вмиг развеялся, в него словно что-то вселилось с глубин ада, и сейчас он походил на проснувшийся вулкан — кипел злостью и бурлил негодованием. Айрант — напротив: оставался холоден и расчетлив. Он уже принял стойку уверенный, что сейчас развлечется на славу.

Но не получилось ни развлечения, ни театрального представления, ни даже веселого времяпровождения. Фабиан появился так неожиданно, что, если б не знакомый синтезированный голос, его бы, чего доброго, могли спутать с поднявшимся трупом: звук шагов почти не отличался от человеческих.

– Господа, что вы делаете? Драться — нехорошо. — С этими словами, кстати, довольно справедливыми, робот поставил свои руки клином, стараясь втиснуть их между враждующими сторонами.

– А ну, пошел к своим металлическим чертям! — рявкнул Айрант.

– Фабиан! Действительно, уйди! Это наши личные проблемы! — добавил Линд и, делая этой фразой отвлекающий маневр, внезапно врезал своему противнику по уху. Оба уже были в крови.

Робот продолжал разнимать их, повторяя одно и то же, как заведенная игрушка:

– Драться — нехорошо. Драться — нехорошо.

Удары сыпались с частотой автоматной очереди с той и с другой стороны. Но после того, как Айрант, целясь ребром ладони под челюсть соперника, попал ей по титановому панцирю и чуть не сломал себе пальцы, его терпению пришел конец. Наступил момент слепого забвения, когда люди совершают действия, а потом уже обдумывают их. Бортмех выдернул откуда-то стальную жердь и, повинуясь рефлексу тупой ярости, что есть дури ударил по титановой голове. Раскаяние, уже запоздалое и никому не нужное, пришло минуту спустя.