Павел Комарницкий - День ангела

Ирочка сладко потягивается.

— Ты умница. Нет, ты умник… Словом, ты снял камень с моей души. Быть по сему. Послезавтра начнём операцию, сперва предварительные ходы… а в пятницу — прямой контакт! От лица командования объявляю тебе благодарность. Ты заслуживаешь награды, мой хищник.

— Вот этот пунктик подробнее, пожалуйста.

В её глазах пляшет смех, и она переходит на мысль.

«А что бы ты желал?»

Я улыбаюсь. А то тебе неизвестно…

«Прямо сейчас?»

Она в раздумье закусила губку, и я понимаю — ещё осталась кой-какая работа. Ничего, работа не волк…

«Прошу выдать мне причитающееся. Немедленно»

Она ещё колеблется, и чтобы окончательно взять данную ситуацию под свой полный контроль, я кладу руку на её бедро, медленно веду вверх, вверх…трогаю её за…

Я чувствую дрожь её тела. Всё. Сейчас я получу всё, что мне причитается…

Она уже спит, легко дыша мне в шею, отчего мне чуть щекотно. Самое родное моё существо… Спи, спи…

А меня сон не берёт. Я думаю. Я уже привык, что все мои мысли становятся достоянием моей ненаглядной, и ничуть не отягощён этим. Ведь и её мысли все мои, и нам ещё ни разу не было стыдно друг за друга. Но сейчас, когда она спит, у меня есть свои, единоличные мысли. Это, конечно, особой практической ценности не имеет, но иногда приятно.

Как это здорово у них — раз-раз, и подобрал суженую. Как сложить конструктор «Лего». И не надо мучиться сомнениями. А если ошибка компьютера? Картинка совпадёт, а в жизни…

«Так не бывает, Рома. Этим проблемам у нас уделяют столько времени и сил… Больше, чем вопросам телепортации, и почти столько же, сколько проблемам воспитания детей. Это же крайне важно — найти свою половину, без этого о каком счастье может идти речь?»

Она открывает глаза. Подслушала, да?

«Конечно. Я любопытная. Ты не спишь, и я не сплю… А хочешь, я покажу, как это у нас с тобой?»

Я растерянно моргаю. Как? И на нас есть?

«Естественно, Рома»

Она садится на диване. Делает неуловимое движение бровью. В воздухе вспыхивает яркая объёмная картинка — сложная фигура красно-зелёного цвета. Объёмное изображение наших душ, сложенных вместе.

«Вот смотри. Видишь, как входят? Ни одного зазора. Но это не всё. Присмотрись внимательнее. Понял?»

Я всматриваюсь. Что-то здесь… Чутьё механика мне подсказывает, что-то не так…

Ага, понял. Это неразъёмная деталь, её нельзя разобрать, не сломав.

«Точно, Рома. Видишь вот эти выступы? И здесь, и здесь. Вот так. И ещё добавлю — процесс срастания всё углубляется. Когда мама впервые составила эту карту, эти вот выступы были мельче. Тогда нас ещё можно было разъединить, разлучить навсегда, правда, непоправимо искалечив. Сейчас — только убив»

Я сглатываю слюну. Выходит, мама Маша уже тогда, при первом разговоре…

— Да, Рома, — Ирочка переходит на звук. — Уже тогда она поняла необратимость случившегося с нами.

Она вдруг коротко рассмеялась.

— Если бы хотя чуть-чуть… Ты сейчас сидел бы в своём курятнике, днём чинил дикарские механические повозки, а вечерами готовил удочки в предвкушении рыбной ловли. И ничего не помнил бы обо мне.

Меня пробирает дрожь.

— Да, Рома, да. Моя мама очень добрая, но не до такой степени, чтобы принести меня в жертву бескрылому аборигену дикой планеты. Просто у неё не осталось выбора. А ты думал, это просто слова?

Закат уже отгорел, и сумерки медленно вползают в комнату, незаметно съедая краски. На город опускается дымка смога. Днём солнце не позволяло всякой гадости опуститься вниз, вышвыривая её с московских улиц мощными восходящими потоками весеннего воздуха. Но как только солнце прекратило свою работу, вся гадость, витавшая над Москвой весь день, тут же ринулась вниз, стремясь затопить весь город. Так всегда бывает — вся мерзость и гадость любит ночь.

Сегодня мы с Ирочкой поменялись местами. Обычно я прихожу домой позже, ведь меня гоняют по городу в хвост и в гриву, как и положено гонять рядового исполнителя. У Ирочки работа более умственная, чаще кабинетная — то есть она может обдумывать свои хитроумные ходы-комбинации и дома. Но и «в поле» ей приходится работать нередко, она всё-таки не координатор, как папа Уэф. Вот сегодня как раз такой случай.

Я уже не знаю, чем заняться. Пылесос? Вчера было. Ужин готовить? Да вот он, накрыт полотенцем на столе — уходя, Ирочка успела-таки соорудить что-то, чтобы вечером не возиться. Взять, что ли, альбом? Возможно…

«Ау, любимый! Ты соскучился?»

Меня словно обдаёт теплом костра.

«Соскучился — не то слово. Плюс проголодался»

«Там же на столе…»

«Без тебя я не возьму в рот ни крошки. В знак протеста против жестокого обращения»

Шелестящий бесплотный смех.

«Ладно, мой хороший. Мне уже недолго, ну ещё полчаса-час. Ты знаешь что? Ты займись, пожалуйста, освоением нашего компьютера, а то у тебя всё отговорки. Я тебе показала, как? Вот и займись. А то так и будешь всё время работать на этом вашем… да, арифмометре»

И то дело. Действительно, заняться сейчас — и время пройдёт чуть веселее…

Я сижу прямо на полу, вглядываясь в зависшую передо мной в воздухе геометрическую фигуру. Простенькая фигура — куб. Подчиняясь моим мыслеприказам, он вращается, изменяется, наполняется цветом — «заливка»…

Нет, я себе льщу. Куб вращается сам по себе, нимало не реагируя на мои мысленные команды. И цвет я хотел не тот… Стой, скотина!

Куб останавливает вращение, изменяется на глазах, принимая размытые очертания какого-то животного. Свинья!

Очертания животного приобретают чёткость. Толстая самодовольная хрюшка, правда, несколько схематично-плакатная, ярко-розовая… Ну, зараза!

Шелестящий бесплотный голос в моей голове:

«Программа выполнила недопустимую операцию и будет свёрнута»

Слава Богу, первое человеческое объяснение…

Изображение исчезает, как не было. Я сижу пару секунд неподвижно, потом встаю. Мой взгляд падает на лежащий на столе ноутбук, и я вздыхаю. Ладно… Успею. Ангельский компьютер, это для продвинутых пользователей. Для дикого тупого аборигена — вот этот арифмометр. Пока перебьюсь.

Однако, мне следует уже начинать умнеть. А лучший способ для этого — думать. И почаще. И не о каких-то глупостях… А ещё лучше — набираться ума в беседе с умным собеседником.

Кстати, меня давно уже мучает одна мысль. И всё никак не могу добраться до разъяснений — то одно, то другое. И Ирочки нет… Уэфа спросить, что ли? Ау, папа Уэф!

«Здесь Уэф. Что такое, Рома? Что тебя мучает?»

Я оробел. Папа Уэф, прости, пожалуйста. Ты всегда так занят… В общем, будем считать этот вызов ложным.