Алан Гарнер - Волшебный камень Бризингамена

- А нам два раза пришлось плюхнуться ничком как раз под самыми окнами! сказал Колин. - Если кто - нибудь нас видел в тот момент, принял бы за сумасшедших.

- Да, было маленько трудно, - согласился Гаутер. - Как вы думаете, нормально мы сработали?

- Я полагаю, птицы нас не углядели, - сказал Фенодири. - В окнах я тоже никого не заметил. А ты, братец?

- Я ничего не видел и не слышал ничего. Однако болтливый Джим Траффорд был маленького роста, поэтому никто не разглядел его у окна. К половине второго он уже закончил работу и вскоре занял свое привычное место в уголке в таверне Хэррингтон Армз, завладев вниманием четверых своих знакомцев.

- Сейчас, по-моему, вдвое холоднее, чем тогда, одиннадцать лет назад, разглагольствовал он. - Ничего такого никогда не видел. С ума можно спятить от этого холода. Я думаю, что один-другой как раз и спятили. Нет, вы послушайте! Это было часика два назад. Да, точно. Я обходил помещения перед тем, как уйти, чтоб углядеть, нормально ли горит уголь в печах.

В одной печи горело не больно-то, тогда я взял кочергу - пошевелить угли. Ну, вот. Поднимаюсь я, значит, от печки и так ненароком выглядываю в окошко, и что же я вижу?! Я вам расскажу. Вижу я двух мужиков вот такусенького росточка, направляются они в сторону Пайторнского леса. Нет, вы послушайте! На них белые плащи с капюшонами на голове, а лиц не видно. И все озираются вокруг, все оглядываются, то вверх посмотрят, то вниз. И у одного - борода желтая, кажись. Ей-ей, говорю чистую правду!

Потряс я головой, не наважденье ли? - взял ведерко с углем, пошел в соседнюю комнату. Там все в порядке, но надо бы в угольный ящик угля кусочек-другой подкинуть - в запас.

Пошел я к выходной двери, опять ненароком глянул в окошко и опять я их вижу и замечаю хороший кусок бороды, но только теперь она черная! А они все оглядываются, оглядываются, да вдруг как шлепнуться ничком и втянули свои головы и ноги, как черепахи. Точно вам говорю! И их едва можно было разглядеть на снегу. Через минутку-другую поднялись и зашагали. И снова - шмяк в снег. Честно, я едва поверил своим глазам. Я смотрел на них: пока они не дошли до опушки, а потом - головы вперед - и побежали! Верно я вам говорю - это все из-за этого мороза. Тут не ошибешься! И другие тоже спятят. Это точно, если только этот мороз не отпустит... Эй, Фред! Что это ты? Плохо с тобой, что ли? Куда ты несешься?

Дверь с шумом захлопнулась.

- Что это с ним? Эй вы, поглядите-ка на Фреда! Он бежит по переулку, точно на нем горят штаны! Уж поверьте мне - это все нынешняя погода!

Пайторнский лес невелик. В основном он растет на перешейке между двумя озерами в имении Торникрофт Холл; как раз на этом перешейке Гаутер и поджидал остальных путников. Собравшись вместе, люди и гномы решили часок-друтой передохнуть, а потом уже обследовать край озера на восток от Холла.

- Но нам надо по очереди стоять на часах, - сказал Фенодири. - Мы с Дуратрором поделим между собой ночь. И пока удается добраться до самой гущи леса, один из вас должен быть на вахте на дневных привалах, идет?

Колин вызвался дежурить первым. Он присел на пень, оглянулся и впервые заметил, как красиво вокруг. Воздух висел неподвижно. И хотя солнце вовсю светило, его прохладные лучи не могли растопить снег, который покрывал каждую ветку, каждый сучок до самой вершины. Пайторнский лес был точно весь одет в кружево. Утром на озере Радсмир встречались плавучие льдины, а на здешнем озере лед оставался сплошным, крепким и отливал стальной синевой.

Перед Колином виднелся остров за широкой полоской льда. Он так густо порос лесом, что земли не было видно; казалось, что деревья возникают прямо из воды. Это все, что он попервоначалу увидел. Но по мере того, как минуты проходили, что-то едва угадываемое между деревьями начало обретать форму, только вот что это было, он не мог сказать. И было ли вообще или только казалось? Но вдруг, как на детской волшебной картинке от прикосновения мокрой кисточки, это нечто неожиданно сфокусировалось и приобрело очертания. У Колина захватило дух. Он увидел древнюю, полуразрушенную четырехугольную башню, которую так плотно обступили деревья, что если Колин был бы занят хоть чем-нибудь еще, кроме как в течение полутора часов сидеть и таращить глаза, он бы никогда ее не заметил.

- Поглядим, сколько времени уйдет у остальных, чтобы ее обнаружить, думал он, посмеиваясь над своей собственной слепотой, и продолжал наблюдение.

Через некоторое время, как ни странно, башня начала действовать Колину на нервы. Ему показалось, что и она на него смотрит своими ничего не выражающими глазами. Он было уселся к ней спиной, но от этого стало еще хуже, и он опять повернулся лицом к башне.

- Все это одно воображение, - уговаривал он себя. - Конечно, заброшенная башня и должна выглядеть мрачно, наверняка, в ней никто не живет.

Но он все ерзал и никак не мог успокоиться, пока не сел прямо напротив страшного строения. Он стал переводить взгляд справа налево, потом снова направо, обводить глазами озеро, но ни разу не взглянул прямо на остров. И конечно, от этого все больше и больше хотелось на него поглядеть. И сверх того, он стал себя накручивать, что вот он посмотрит и увидит там нечто неприятное. И он стал воображать, какое оно, это "нечто", и ему уже казалось, что там оно именно и есть. Колин сделал глубокий вздох. Уж раз он настроил себя до такой степени, ему оставалось только одно. Он дернул головой и прямо уставился на башню.

Колин подпрыгнул от страха, и гномы мгновенно вскочили на ноги. Там, всего ярдах в сорока от них, под крайними деревьями на острове виден был человек, одетый в черное, и сидел он верхом на черном коне, и взгляд его был устремлен именно на Колина.

- Что случилось? - спросил Фенодири шепотом, но Колин смог только показать рукой. И как бы в ответ всадник тронул лошадь и двинулся по льду прямо к ним. Они молча ждали его приближения.

Всадник был высок ростом, по-видимому, худощав, хотя его фигуру трудно было разглядеть под долгополым плащом. Черные сапоги для верховой езды с серебряными шпорами доходили до самых колен. На голове покоилась шляпа с широкими полями. Волосы цвета воронова крыла с зеленоватым отливом волной спускались на плечи, обрамляя худое смуглое лицо. Маленькие золотые серьги-колечки были вдеты в мочки ушей. А глаза - голубые - яростно голубые, горящие таким блеском, что его можно было бы сравнить со сверканием самого Огнеледа.

Не успев с ними поравняться, он натянул поводья, придерживая коня.

- Я вас искал, - сказал всадник глубоким низким голосом.

Голос был не просто низкий, еще и мягкий и звучал в таком ритме, как говорил бы шотландец-не шотландец, ирландец-не ирландец, и не валлиец, а как бы все вместе. Всякие опасения, охватившие было Гаутера и ребят, мгновенно оставили их.