Филип Дик - Убик

Джо устроился на переднем сиденье рядом с Блиссом. Через минуту они с клекотом выскочили на шоссе, ведущее к центру Дес-Мойнса, и поползли по нему со скоростью, временами доходящей до сорока миль в час.

— Вы ведь сотрудник мистера Ранкитера, не так ли? — спросил Блисс.

— Да, — подтвердил Джо.

— Это какая-то необычная область, в которой работал мистер Ранкитер. Я так и не смог понять до конца, чем он занимался. — Блисс просигналил рыжему сеттеру, выбежавшему на асфальт дороги. Пес свернул в сторону, как бы уважая право первенства, которым обладал на шоссе «Виллис-Найт». — Что такое «псионические способности»? Многие сотрудники мистера Ранкитера используют это выражение.

— Парапсихические силы, — пояснил Джо. — Способность мысли действовать непосредственно, без применения физических факторов.

— Вы имеете в виду мистические силы? Такие, как предвидение будущего? Я говорю это, потому что многие из ваших коллег говорили о будущем в таком ключе, как будто оно для них — уже свершившийся: факт. Не со мной — они говорили между собой, но я слышал их беседы, знаете, как это бывает… Так, значит, вы — медиумы?

— Что-то в этом роде.

— И что вы предвидите в связи с войной в Европе?

— Немцы и японцы потерпят поражение, — сказал Джо. — США вступят в войну 7 декабря 1941 года.

Он погрузился в молчание, не имея желания говорить на эту тему. Его внимание больше занимали собственные проблемы.

— Что касается меня, — объявил Блисс, — то я — изоляционист.

«Что испытывают остальные члены группы? — думал Джо. — Живут ли они в той же самой действительности, что и я? Быть может, когда я присоединюсь к ним, мой путь повернется вспять и я окажусь в более поздних временах? Нам нужно найти способ, который позволит преодолеть эти пятьдесят три года и отыскать рациональные элементы современности, не тронутые процессом разложения. В то же время, если они смещаются с такой же скоростью, что и я, то я не смогу ничем им помочь. Разве что избавлюсь от хлопот, связанных с постоянным регрессом окружающего мира. Хотя, с другой стороны, окружающая действительность этого 1939 года уже сутки как продолжает оставаться стабильной — в ней не происходит никаких перемен. Или, может, это связано с моим приближением к основной группе инерциалов?

Хотя… этот баллончик с бальзамом «Убик», — подумал Чип, — ведь он сместился на восемьдесят лет за какие-то часы. Он за такое короткое время превратился из сосуда с распылителем во флягу, отлитую в деревянной форме. И этот лифт, который видел только Эл…

Но в этом случае все было бы иначе — ведь этот пилот, Ясперсен, тоже видел эту бутылку с эликсиром. Это не было его субъективным ощущением — ведь именно благодаря этому эликсиру мне удалось добраться до Дес-Мойнса. Пилот также заметил изменения в автомобиле, так что болезнь Эла могла носить совершенно иной характер». По крайней мере, Джо надеялся на это и молился Богу, чтобы это оказалось именно так.

«Допустим, что мы окажемся не в состоянии обратить вспять этот процесс деградации и нам придется остаться в этой действительности до конца жизни. В самом ли деле это так страшно? Наверное, мы сможем привыкнуть к девятиламповым приемникам «Филко» в форме комода. Хотя… в этот период, по-моему, уже были известны супергетеродины, хотя я еще ни одного не видел. Мы научимся управлять автомобилем марки «Америкэн Остин», который можно приобрести за 445 долларов, — эта сумма пришла ему в голову совершенно случайно, но он был уверен, что цифра правильная, — устроимся на работу и начнем получать деньги этого времени. Нам не нужно будет летать бипланами «Картисс-Райт», потому что через четыре года откроется авиалиния через Тихий океан, использующая скоростные четырехмоторные самолеты типа «Чайка». Трехмоторному «Форду» уже одиннадцать лет, и он уже реликвия прошлого. А этот биплан, на котором я летел сюда, — он даже для людей этого времени является музейным экспонатом. Вообще-то моя машина «Ла Салле» была весьма приличным механизмом, и управлять ею было истинное удовольствие».

— А что будет с Россией? — спросил его Блисс. — Я имею в виду — во время войны. Мы уничтожим этих красных? Можете ли вы заглядывать в будущее на такое расстояние?

— Россия примет в войне участие как союзник Соединенных Штатов, — ответил Джо, одновременно думая: «А что будет со всеми остальными веществами и продуктами? В области медицины тут не очень хорошо обстоят дела. Прикинем: они только-только должны были начать применять сульфамидные препараты. Это будет для нас нелегкой проблемой, если мы вдруг заболеем. Дантисты тоже не выглядят привлекательно: они все еще пользуются новокаином и бормашиной. Фторированная паста для зубов вообще появится только лет через двадцать».

— Как наш союзник? — заволновался Блисс. — Коммунисты? Это же невозможно! Они подписали мирный договор с Гитлером!

— Немцы расторгнут этот договор и нападут на Советский Союз в июне 1941 года.

— Ну, будем надеяться, что он его уничтожит.

Вырванный из потока своих мыслей, Джо повернул голову, чтобы повнимательнее рассмотреть Блисса, сидящего за рулем своего «Виллис-Найта» девятилетней давности.

— Эти коммунисты — настоящая угроза для Германии, — продолжал Блисс. — Возьмите отношение к евреям. Вы знаете, кто от этого выигрывает? Евреи у нас в стране. У многих из них даже нет гражданства, но они числятся эмигрантами и даже получают пособие от государства. Я считаю, что в некоторых вопросах фашисты и в самом деле зашли слишком далеко, но ведь не надо забывать, что жидовское засилье издавна мешает всем и выход найти обязательно придется, пусть даже и не такой решительный, как концентрационные лагеря. У нас в Штатах те же проблемы — и с евреями, и с черномазыми. Так что рано или поздно и нам придется разобраться со всем этим.

«Я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил негру «черномазый», — подумал Джо. Теперь он оценивал этот период времени несколько иначе. — Я уже забыл, что это такое».

— Линдберг — вот человек, у которого верный взгляд на немцев, — сказал Блисс. — Вы слышали его речи? Я не имею в виду россказни газет, а то, какой он на самом деле…

Он затормозил и остановился перед сигналом «СТОП», оформленным в виде семафора.

— Или, к примеру, сенаторы Бор и Ней. Если бы не они, Рузвельт продал бы оружие Англии, а мы оказались бы втянутыми в войну, с которой не имеем ничего общего. Этому Рузвельту чертовски хочется внести поправку в законопроект об эмбарго на продажу оружия. Ему не терпится вступить в войну. Но американский народ не поддержит его — мы не намерены воевать за каких-то там англичан или кого-то еще.