Василий Головачев - Последний джинн

Игнат очнулся.

Почему его психика отреагировала на невидимое глазу нарушение законов «нормальной» физики именно таким образом, он не знал, но был уверен, что не ошибся.

Эксперты ничего нового сообщить не смогли.

По их мнению, атака нанитов не должна была привести к столь печальным последствиям, так как фрегат имел достаточно серьезную антивирусную защиту. Однако после всестороннего изучения обстоятельств нападения специалисты сделали вывод, что защиту, во-первых, кто-то отключил. Всего на несколько секунд, но и этого хватило, чтобы нанитный «червь» проник в «мозг» корабельного инка, минуя барьеры и полевые мембраны.

Во-вторых, внимание самого инка в этот момент тоже кто-то отвлек, вбросив запороговую задачу типа «буриданов осел». Инк начал взвешивать решение: устранить возникшую неисправность с помощью наличествующих средств или звать на помощь, – и промедлил, не включил вовремя резервную антивирус-систему.

На вопрос Игната: «Кто мог загрузить компьютер фрегата столь необычной задачей?» – эксперты точного ответа не дали. По их суждению, это мог быть только очень продвинутый инконик, знавший слабые стороны компьютерной техники.

Либо человек, свободно проникающий в компьютерные сети волевым усилием, подумал Игнат.

Он и сам мог подсоединяться к инк-сетям с помощью мысленного сосредоточения, но возможности неведомого организатора нападения на верфь удивили и его. Этот человек демонстрировал владение просто гигантским экстрарезервом, и, скорее всего, это был Ульрих Хорст, бывший заключенный.

– Поняла, что здесь произошло? – поинтересовался Игнат у спутницы, когда они покидали верфь.

– Умный теракт.

– Что? – удивился он.

– Теракт с применением высоких технологий. В принципе, чтобы повредить любой объект, даже самый технологически совершенный, достаточно применить грубое взрывное устройство.

– Бомбу не пропустила бы охрана, – возразил Игнат.

– Зачем бомбу? В пяти километрах от верфи стоит старый морской маяк. Достаточно установить на нем «голый» стрингер, направить на верфь и включить.

Игнат остановился, сжав руку девушки.

– Точно! Стрингер сформирует «суперструну», которая перейдет в состояние одномерного объекта и разрежет все, что попадет под луч, как нож масло! Защита фрегата не была настроена на отражение сжатия пространства в «струну»! – Он спохватился, заметив морщинку между бровями Лилии, отпустил руку. – Но террористы пошли другим путем, более сложным. Почему?

– Может быть, они хотели показать, что им доступны и более тонкие методы работы?

– Работы, – хмыкнул Игнат. – Я бы не стал называть их действия работой.

– Извини, я оговорилась.

– Что еще тебе показалось необычным?

– Там очень неуютно. – Лилия передернула плечиками. – Даже воздух мерцает и дрожит, будто пронизан каким-то излучением.

– Излучение бы заметили.

– Я образно выразилась. Фрегат можно починить, но я бы на нем не полетела.

– У меня примерно такое же ощущение. Диверсию учинили люди, но руководили ими не люди. Скорее всего, негуманы. – Игнат замедлил шаг перед флайтом, на котором они прилетели на верфь. – Может, это все-таки твой УММ вмешался?

Лилия улыбнулась.

– Издеваешься?

Он помог ей забраться в аппарат.

– Ничуть. В рубке фрегата я почувствовал удивительное холодное равнодушие, с каким действовали диверсанты. Это нечеловеческое равнодушие. Кого мы знаем из негуман? Маатане и орилоуны ни нас к себе не пускают, ни сами никуда не летают. На Земле им делать нечего. Гиперптериды и иксоиды?

– Они давно ушли.

– Вот! Мы знаем только пережившую их цивилизации технику, боевых роботов, моллюскоров и «джиннов». Но если бы здесь появились моллюскоры, разрушений и жертв было бы намного больше. Это не они. Значит, остается только твой загадочный УММ.

– Не знаю, – покачала головой Лилия. – УММ по крайней мере должен быть умным.

– А он и продемонстрировал свой потенциал, хитро повредив фрегат. Который, кстати, собирался лететь к ВП. А ВП может быть только делом рук УММ.

– Но ты же сам говорил, что есть жертвы. Кто-то охотится на людей, убивает их. УММ не должен этим заниматься! Он выше!

Игнат пожал плечами.

– Значит, он опирается на исполнителей с больной психикой, типа Ульриха Хорста.

Флайт поднялся в небо.

– Мало ли какие расчеты руководят твоими умманоидами, – добавил Игнат.

– Кем? – удивилась Лилия.

– Надо же как-то называть представителей УММ? Пусть будут умманоидами. Или тебе не нравится?

– Нравится.

– Ну и славно. Летим к тебе? – Игнат затаил дыхание, так как вопрос таил подвох: насколько Лилия доверяет ему, чтобы согласиться на его визит? До этого она дважды отказывалась приглашать Ромашина в гости.

Но она ответила просто, не задумываясь:

– Хорошо.

Добрались до метро Калининграда, любуясь старинными зданиями центра города и воздушными башнями на берегу бухты. Игнат сделал это специально, хотел убедиться, что за ними нет слежки, а мог бы использовать и метро верфи.

Метро перенесло их в Клин, явно уступавший Калининграду высотой зданий.

Проснулась обойма охраны, запросила инструкции по сопровождению Лилии Эллин. Но Игнат поблагодарил командира группы и отпустил до вечера, сообщив, что Лилия Эллин находится под его опекой.

За куттером от метро до жилой башни на берегу реки Сестры никто не следил, и Игнат вздохнул с облегчением. Было бы совсем грустно чувствовать себя «под колпаком», кто бы за ним ни наблюдал: сам Ульрих Хорст, его сообщники или умманоиды.

Лилия открыла дверь квартиры.

Вошли.

Игнат остановился на пороге, разглядывая водопад и ручей, текущий прямо ему под ноги.

Лилия искоса посмотрела на него, и тотчас же водопад, скалы и ручей пропали, созданные иллюзией видеопласта. Объявилась обстановка прихожей с гнутыми по особым лекалам стенами, с множеством странных ниш и выпуклостей, образующих некий символический узор.

Одна из выпуклостей внизу, над полом, выдавила две пары тапочек. Вторая раскрылась дверцей шкафа, встроенного в стену, куда Лилия бросила сумочку. Третья выпуклость превратилась в зеркало.

Хозяйка сбросила туфли, упорхнула в бытовой отсек квартиры.

– Проходи, я сейчас.

Игнат, озираясь, проследовал в гостиную.

Здесь царил необычный порядок, основанный на пластичных видеоконструкциях. Интерьер комнаты был продуман до мелочей и, судя по всему, отражал желание хозяйки жить в ногу со временем.

Гостиная была небольшой, метров на тридцать пять, но ее «дымящиеся» стены необычной конфигурации, «небесной голубизны и летучести» потолок, «ледяной» пол создавали иллюзию необъятности и безмерной дали, а стоящие на полу пушистые «облачные» диваны и кресла, а также летающие «одуванчики» каких-то меняющих форму скульптур заставляли вспоминать деловые пристрастия Лилии: все-таки она была ученым-ксенологом и всю жизнь изучала инобытие.