Михаил Харитонов - Моргенштерн (сборник)

Миу послушно выгнула спину и стала помогать, слегка подаваясь навстречу движениям мужчины. Ему стало приятно, и через небольшое время наслаждение охватило его и повлекло к неизбежному завершению.

— Напрягись там, потом расслабься. Напрягись, расслабься… — Антор мучительно пытался вспомнить, что делала в этот момент Нелия, и чувствовал ли он что-то при этом. Кажется, ничего: всё самое важное происходило в недоступных для мужчин глубинах тела.

— Откройся внутри, — прохрипел он наконец, — впусти моё семя…

Потом он лежал рядом с Миу, гадая: получилось или нет. Женщина, покорная и притихшая, обнимала его за шею.

— Вот и всё, — наконец, сказала она, — я, наверное, беременна. Как странно…

— Ты смогла открыть внутренние пути? — допытывался Антор. — Ты почувствовала, как они отворяются?

— Да, да, — отмахнулась Миу. — Не думай об этом. Там, откуда я родом, женщины беременеют очень легко. У нас всегда открыты эти проходы… Вообще, это любопытная тема для исследования, — Миу наморщила лобик, — гуманоиды, как правило, физиологически идентичны на всех планетах, с точностью до двух-трёх девиаций. Ваша девиация довольно интересна. Правда, она мешает быстрому росту населения. С другой стороны, ваших женщин нельзя принудить к деторождению насильно. Может быть, поэтому ваши социальные структуры не ориентированы на экстенсивное освоение… — она, наконец, обратила внимание на недоумевающего Антора и мягко закончила: — Не слушай меня, это я говорю сама себе всякие слова. Забудь.

Она успокаивающе погладила домина по голове. — Я уверена: зачатие произошло. Спи и ни о чём не беспокойся.

Антор заглянул в странные глаза женщины — и немедленно провалился в сон.

Остров Лисий Зуб, 245-й год, 239-й день.

Миу пододвинула к себе кифейник, покрытый затейливой вязью и полный до краёв свежесваренного напитка. Неплотно прилегающая крышечка сосуда тихонько позвякивала, подпрыгивала, выпуская на свободу вкусный пар.

Она подумала о том, что, наверное, и домина Нелия точно так же любила сидеть в этой беседке, слушать шум дождя и пить киф.

Лисий Зуб она купила через подставных лиц, почти сразу после смерти Нелии. Островок стоил дорого, но в ту пору она не была стеснена в средствах: Институт исправно снабжал её золотом. Сейчас они начали ерепениться и требовать какой-то отчётности. Очередная бюрократическая глупость или нечто худшее? Посмотрим, что будет дальше. Если КОМКОН всё же пойдёт на скандал… впрочем, нет, не должен. Тем не менее, надо держать ухо востро: в один далеко не прекрасный день её могут под каким-нибудь предлогом лишить средств. Как жаль, что у неё нет синтезатора. Смешно: переброска каждой монетки по нуль-Т стоит, вообще говоря, целого состояния. Зато начальство думает, что она у него на крючке. А зря: за эти годы она уже успела сколотить себе кое-какой капитал, о котором ни Институт, ни КОМКОН даже не подозревают. Теперь ещё надо вступить в Сословие: она владеет землёй и готова нести ответственность. Звание домины даёт привелегии, которыми можно при случае умело воспользоваться…

Она привстала, чтобы дотянуться носиком кифейника до белой фарфоровой чашечки. Саксонский фарфор охотно принял в себя тёмную струйку.

Запах кифа распространился в воздухе, и Миу закрыла глаза от удовольствия. Всё-таки половина прелести этого напитка — его аромат… Жаль, что на этой планете нет аналога чая. Не завезти ли сюда чайные кусты? Аборигены падки до новшеств. Во всяком случае, крепкие спиртные напитки распространились по планете всего за пару лет. Интересно, что основными потребителями рома стали именно моряки. Можно ли это считать примером изоморфизма гуманоидных культур? Надо будет дополнить этот раздел… Впрочем, нет, рановато. Ещё несколько экспериментов, ещё несколько замеров. Спешить не следует. Хорошие работы по сравнительной антропологии пишутся долго.

Тихий гудок вызова отвлёк её от размышлений. Она закрыла глаза и переключила зрительный нерв на внешний канал.

Перед ней появилась маленькая пыльная каморка, заваленная книгами. В продавленном, рыжем от времени кресле сидел человечек в сером костюме.

— Добрый день, профессор, — вежливо поздоровалась Миу.

— Майя, ты невыносима. Я же просил: зови меня просто Айки.

Женщина вздохнула.

— Извините, профессор, но я вынуждена освежить вашу память. Наши отношения построены на do ut des. "Даю, чтобы ты дал". Я готова время от времени давать вам то, что вам нравится — в обмен на то, что мне нужно. Но и то, и другое имеет конечный объём, как и любые услуги. Я готова называть вас «Айки». Или зайчиком, или пупсиком, или маленькой серенькой крыской. Это обойдётся вам в один минет за каждое слово из этой серии. Либо же я называю вас "профессор Бромберг" и вы получаете своё сладенькое. Если, конечно, заслужите.

— Я думал, ты меня немножко любишь, — надулся профессор.

— Скажем так: вы — наименее отвратительный персонаж из всех прочих. В вас хотя бы осталось что-то человеческое… Поэтому я говорю с вами как с человеком, а не как с сексуально озабоченным старикашкой.

— Умеешь льстить, — проворчал собеседник. — Хотя и хамишь. Du hast grosse Maul, как выражается твой дружок Сикорски.

— Минус один минет за "дружка".

— Извини. Беру свои слова назад.

— Извинения условно приняты. А что такое "grosse Maul"?

Бромберг похабно ухмыльнулся.

— "Хлебалище великовато". То есть в смысле — звиздишь много. Такая идиома. Ладно, хватит прикладной филологии. Я достал тебе ту гадость, о которой ты просила. Что мне за это полагается, а?

— Это и в самом деле оно?

Профессор протянул руку и взял с книжной полки красно-белый цилиндрик.

— Одноразовый микрошприц. Вводить препарат можно в любое место. Удобнее всего в плечико… ах, эти твои сладкие плечики… ладно, проехали. Антидот — в белом конце. Вводится так же. Учти, это надо сделать максимум через три часа, потом будет поздно. Но лучше раньше. Вообще-то это, конечно, большая гадость. Мне это сделал один мой ученик, химик. Хороший мальчик.

— Ученик? Бедняжечка. Он, небось, натурал, — протянула Майя.

Бромберг захихикал в кулачок. В такие моменты профессор чем-то напоминал Майе большого богомола разновидности bolivaria brachyptera.

— Отлично. В таком случае я хотела бы это получить. Я настроила вход нуль-Т-портала. Насколько я понимаю, у вас есть незарегистрированный нуль-канал?

Профессор рассеянно крутил цилиндрик в пальцах.

— Послушай, Майя. Это всё-таки очень рискованно. Сикорски не дурак, его так просто не разведёшь. К тому же у него сейчас очень шаткое положение. У меня есть люди в КОМКОНе, и они говорят, что Руди сейчас в большом пролёте. Ещё один провал, и его отправят оперативником на какую-нибудь гиблую планету. На Гиганду, скажем, или на Саракш… Операция на Арбинаде — это его последний козырь в рукаве, который он сможет предъявить в случае чего. Козырёк, правда, слабенький, но других успехов у него сейчас нет.