Аноним Шлифовальщик - Ложка дёгтя

Уши Ильи приняли свекольно-малиновый оттенок.

- Это не из-за Нади... Не из-за девочки... - забормотал он, и я понял, что попал в точку. - Просто я решил, что раз такое дело...

Я резко подскочил к подростку и приподнял ему подбородок.

- В глаза смотреть! - приказал я тихо и зло.

Он глянул на меня, как побитая собака.

- Зачем нам звонил? Думал, мы сразу Седельникова арестуем по твоему доносу? Запрём его на десять лет в тюрягу, и Надя сразу на тебя обратит внимание... Так?!

- Нет, - отшатнулся он от меня, - неправда! Просто Седельников в самом деле какой-то не такой. Он везунчик, понимаете? И ведёт себя странно! Он плавает плохо, а всегда выигрывает. На случайностях.

- А вот я сейчас выйду и расскажу всем твоим согруппникам, что ты - стукач. Что тебе парни за это сделают, представляешь?

Илья сильно побледнел и замотал головой:

- Не надо, пожалуйста! - заблеял он противным голосом, напоминая Игнашкина с кривофотом. - Я вам всё расскажу как есть.

- А ты разве не всё рассказал?

- Он ещё топор всегда с собой носит! - отчаянно выкрикнул Мезенцев. - Туристический топорик. Не знаю зачем. Может, он маньяком стал...

- Скорее, это ты стал параноиком. Ты что, к нему в сумку заглядывал?

Илья сменил бледный цвет лица на алый.

- Случайно...

- Понятно. Ушлый ты парень, Мезенцев. Далеко пойдёшь.

Я задал Мезенцеву ещё несколько вопросов и убедился, что парень не врёт. Или он очень хороший выдумщик и интриган.

- Молодец, Мезенцев, бдительный, - с издевательской улыбкой произнёс я. - Хорошо жизнь начинаешь, честно. Хочешь к нам штатным осведомителем, как школу закончишь? Оклад неплохой, санаторно-курортные, отпуск полтора месяца...

Парень не понял иронии. Он неуверенно улыбнулся, но, увидев выражение моего лица, испуганно замер.

- Будь моя воля, юноша, я бы доносчиков в первую очередь сажал, - холодно сказал я, глядя ему в глаза. - Лучше быть везунчиком, чем стукачом. Иди, зови тренера. Да не волнуйся, разговор между нами останется.

Он пулей вылетел из тренерской. Вошедший Соколов с неодобрением посмотрел на меня, но я сделал вид, что не заметил.

- Беседу с Седельниковым отложим, - объявил я тренеру. - Иначе он поймёт, кто на него наклепал, и у Мезенцева будут проблемы.

Я добрым взглядом посмотрел на Соколова и улыбнулся:

- А я никому не хочу создавать проблемы: ни Мезенцеву, ни тебе, дорогой Владислав Леонидович.

У Соколова от огорчения челюстная лопата из совковой превратилась в штыковую.

- Не надо проблем! Да я эту визкозиму... - начал лепетать он, но я его перебил.

- Да не в вискозиме дело, уважаемый. Дело в другом. Твой ученик выигрывает одно соревнование за другим. Тебя хвалят в Федерации плавания, может, и премийка какая перепадает за воспитание чемпиона. Не так ли, Владислав Леонидович?

- Совсем не так, капитан! - выпучив глаза, возразил тренер. По размеру выпученных глаз можно было догадаться, что дело обстоит именно так.

- Если хочешь обратиться по званию, то следует говорить "господин капитан", - холодно поправил я его.

Я встал и подошёл к окну. От того, что за окном моросил противный октябрьский дождь, мне захотелось морально размазать тренера.

- Ты думаешь, у нас дураки во ФСЕНе работают?

- Да я так не...

- Думаешь, я не ничего понимаю?! - повысил я голос. - Твой Седельников до сих пор плавает по третьему разряду. У пятнадцатилетнего парня позорный третий разряд! Я его в два раза старше, и то быстрее проплыву. На слетевших очках и лопнувших плавках, Владислав Леонидович, далеко не уедешь. Рано или поздно, не Мезенцев, так кто-нибудь другой нам сообщил. И радуйся, что нам позвонил твой ученик, а не председатель Федерации плавания.

Пока я отчитывал тренера и слушал его невнятные оправдания, у меня сложился план действий на завтра. Предположим, что всё верно, Мезенцев не врёт, протоколы это подтверждают. Значит, мы имеем дело с патологической везучестью. И это мне сильно не нравилось, поскольку выходило за рамки физики. А это означает, что у меня появилось новое дело.

2

Если Мезенцев не наврал, то, похоже, я опять столкнулся с онтроникой. Ни одно изделие из смежных миров так не нарушало законы нашего мира, как эта гадость. Год назад два недоумка-дилапера из "Межмирторга" открыли новый смежный мир Миоген. Они притащили оттуда кучу опаснейших вещей, от которых Петровича чуть инфаркт не хватил. Эти вещи, называемые онтроникой, самым злостным образом нарушали все мыслимые и немыслимые законы природы. Мне и моему коллеге, Грише Шелестову, поручили это дело, и мы полгода с ним возились. Постепенно к нам присоединились все отделы конторы: и наш оперативно-розыскной, и следственный отдел, и экспертная группа.

"Межмирторг" - компания авторитетная. Три четверти всякой дряни из смежных миров поступает через вещеводы "Межмирторга". И половина поступившего так или иначе нарушает Естественный кодекс самым наглым образом. Поэтому у них в компании юристы - настоящие крючкотворы, задача которых - отмазывать, выкручиваться, отбрехиваться от нападок ФСЕНа. По арбитражному делу межмирторговцы добрались до третьей инстанции. Вначале они цеплялись к тому, что Естественным кодексом запрещены изделия, нарушающие законы природы, а предметы онтроники - не изделия, так как они не являются результатами производственного процесса. Просто наша экспертная группа лопухнулась и отнесла онтронику к изделиям, за это их крючкотворы и уцепились. На самом же деле ни мы, ни дилаперы "Межмирторга" не знали, откуда берётся онтроника. Во всяком случае, она точно не изготавливалась на заводе.

В суде второй инстанции наши следаки подсуетились и обосновали, что предметы онтроники являются вещами в самом общем философском смысле. Естественный кодекс запрещает использование не только изделий, а вообще любых вещей, нарушающих законы природы, будь то объекты неживой природы или живые существа. Вся линия обвинения была построена на этом: следственный отдел днями и ночами готовил материалы перед вторым судом. Решение суда второй инстанции было снова в нашу пользу.

Однако их скользкие юристы подали кассационную жалобу в суд третьей инстанции. Они настаивали на том, что онтронные штуковины не являются вещами. У каждой вещи, мол, есть структурные и качественные характеристики, свойства. А у онтронных устройств нет ни структуры, ни устойчивых свойств. Значит, вся эта онтронная дрянь не попадает под понятие "вещь", следовательно, не попадает под действие Естественного кодекса. Но тут уж обвинение сплоховало; обвинитель обратил внимание суда на то, что главным свойством любой вещи является её объективность. А то, что онтроника объективна и существует независимо от нас, сомнений не вызывало.