Роберт Шекли - «Если», 1999 № 09

Форзон подошел к оконным прорезям и попытался привлечь внимание соседа громким шепотом и постукиванием по стене. Напрасно. Он вернулся в постель, чувствуя себя вконец разбитым, и вскоре уснул, невзирая на жалобный плач за стеной.

Спал он крепко и проснулся поздним утром. Позавтракал. Больше делать было нечего, разве что до одурения следить за эволюциями часовых. Уроки терпения могут длиться до бесконечности, уныло заключил Форзон. Когда за стеной раздались рыдания, он подошел к двери и обратился к часовому:

— В чем дело? Почему этот человек все время плачет?

Гвардеец молча пожал плечами и покачал головой.

— Переведите меня в другое место, — потребовал Форзон. — Этот шум мешает мне спать.

Часовой опять ничего не сказал, но через несколько секунд в соседнюю дверь громко постучали, кто-то рявкнул «Заткнись!», и рыдания смолкли.

Позже его опять повели на допрос. На сей раз он приблизился к постаменту твердым шагом и не без изящества изобразил церемониальный поклон.

— Как, вы кланяетесь? — изумленно произнес Гаек. — Почему?

— Ваше превосходительство! Я был не прав, — ответствовал Форзон. — Склоняться перед мудростью и властью — древняя традиция вашего народа, и пренебречь ею было весьма неучтиво с моей стороны. Я исправил свою ошибку, позвольте же теперь принести вам запоздалые извинения.

Гаек машинально подал сигнал гвардейцам. Те привязали Форзона к стулу и быстро отошли. Молчание затянулось.

— Почему ваши люди не хотят уходить с Курра? — внезапно спросил министр.

— А почему они должны этого хотеть? — ответил Форзон вопросом на вопрос, подняв глаза на неподвижную фигуру за круглым обсервационным окном.

— Ваши правила… устав команды требует, чтобы они ушли, — сказал Гаек. — Ваше… начальство приказало покинуть планету. Почему они остались?

— Боюсь, Вашему Величеству известно намного больше, чем мне, — ответил Форзон, глядя на короля в упор. — Я почти ничего не знаю о правилах и совсем ничего — о приказах.

— Разве женщина, которая приходила к вам в деревню, не дала вам надлежащих разъяснений? — удивился Гаек.

— Ни словечка.

— Вы генеральный координатор. Вы можете приказать своей команде покинуть Курр.

— Могу, — согласился Форзон.

— Так почему бы вам не сделать этого?

— Во-первых, я не знаю, где и как искать моих людей. А во-вторых… В моем нынешнем положении я имею великолепную возможность повиноваться приказам, но не отдавать их, — сказал Форзон и улыбнулся королю.

Гаек вернулся к вопросам, которые уже задавал вчера, получил те же самые ответы и, ничего не добившись, подал знак гвардейцам.

С наступлением темноты узник в соседней комнате принялся безудержно рыдать, но на сей раз Форзон не стал жаловаться, вспомнив о страданиях Тора. Где-то к середине ночи он с трудом задремал, но вскоре был разбужен стражниками, которые грубо стащили его с кровати.

Форзон не стал сопротивляться: король Ровва наконец-то вынес свой вердикт. Спотыкаясь спросонья, он послушно вышел с ними в тускло освещенный факелом коридор… и тут же чей-то резкий крик вспорол ночную тишину:

— Форзон!

Стража подхватила его под руки и поволокла, но прежде он успел увидеть в прорези соседней двери искаженное, мученически белое лицо.

Координатор Раштадт!

Глава 13

Теперь это была настоящая темница…

Из ее мрачных глубин доносились громкие крики, тихие стоны и жуткая вонь. Один из стражей, грубо подтолкнув Форзона вперед, сбросил веревочную лестницу в огромную круглую дыру, второй выразительно поиграл копьем. Узник послушно полез вниз и остановился, когда ступеньки кончились. Его тут же кольнули копьем, и он продолжил спуск на руках, пока не повис, ухватившись за последнюю перекладину и с ужасом представляя падение на неизвестную глубину. Но тут его ноги коснулись опоры, лестница выскользнула из рук, и кругом настала тьма кромешная.

Форзон взглянул наверх и обомлел: высокий потолок и поддерживающие его могучие колонны, подсвеченные отдаленным факелом, переливались невообразимо прекрасной многоцветной радугой. Никто и никогда, даже в самых фантастических снах, не смог бы представить себе подобной темницы! Стражи обходили ее через неравные промежутки времени, и тогда факелы мимолетно высвечивали на дне ямы скорченные фигуры его собратьев по заключению, спящих беспокойным сном на кучах грязной сырой соломы. Кругом шныряли омерзительные грызуны с бледными люминесцирующими глазами, в которых иногда загорался хищный красный огонек.

Он наскреб на полу немного соломы и брезгливо уселся на эту вонючую кучку. Надо было подумать о Раштадте, но Форзон никак не мог сосредоточиться. Пленники стонали и плакали во сне, местные крысы нагло бегали по ногам, а когда он забывал дышать ртом, к горлу подступала тяжкая тошнота.

Бледное, измученное лицо координатора стояло перед его глазами. Если Раштадт более не контролирует базу… Необходимо срочно поменять стратегию! Да, но как? И как координатор попал в тюрьму? Необходимо известить Команду Б! Нет-нет, не как, а почему… Почему?! Ведь Раштадт…

Увы, думать он не мог. Спать тоже.

Наконец первые лучи солнца, скользнув в узкие прорези под потолком, упали на стены огромного зала, сложенного из странного кристаллического камня, и разбились на мириады сияющих радуг. У Форзона захватило дух… Должно быть, когда-то здесь помещался королевский гарем, подумал он: эти грязные круглые ямы были чистейшими голубыми бассейнами, и в них купались благородные супруги и прекрасные наложницы древних куррианских владык.

Пленники неохотно возвращались из сонных кошмаров в кошмарную реальность. Кто-то из стражников сбросил в яму дурно пахнущую пищу, и Форзон с ужасом увидел, как люди и крысы вступили за нее в борьбу. Ближе к полудню начальник тюрьмы — еще молодой, красивый мужчина с отточенными движениями балетного танцора — совершил свой утренний обход, тщательно пересчитывая подопечных. Увидев новенького, он весело улыбнулся.

— Ага! Еще один чудак, который не хочет говорить.

— Я тот, кому нечего сказать, — скромно заметил Форзон.

— Неужто? Посмотрим, как ты запоешь, когда тебя возьмут в работу. Слышал когда-нибудь про черный ящик?

— Не имел удовольствия.

— Удовольствие? Ха-ха. Бездна удовольствия! Сперва он выдернет тебе ногти — потихонечку, по одному, а если не поможет, примется за пальчики, а на каждом по три фаланги, а после пойдет выше, все время растягивая удовольствие, и так до самого локтя. А если и это не поможет, перейдет на правую руку… Знаешь, я все время думаю: а можно ли посылать чудака в деревню одноруких, если у него нет обеих рук? К счастью, до этого почти никогда не доходит! Они быстренько рассказывают все, что знают, и еще благодарят, когда работу заканчивают мечом. Послушай мой совет, парень: чем раньше ты отправишься в деревню одноруких, тем лучше будет для тебя.