Владислав Виногоров - Повстанец

Мы приехали в Столицу ранним утром. Уклус, которая здесь ни разу не была, сразу же начала требовать совершить прогулку. Я был не против, а вот Ленус — тьфу, Арнус — попытался возражать. Но его сопротивление я подавил очень быстро. И вот мы теперь медленно гуляем по «Кресту», я лениво даю пояснения относительно зданий и памятников, Уклус смотрит во все глаза, а Ленус хмурится. Я не против. Мне приятно слушать восторги Уклус — похоже, что Столица произвела на нее такое же впечатление, как в свое время на меня. Мне это импонирует. Остальные наши честно пялятся по сторонам и выглядят провинциалами, которые впервые в жизни попали в большой город. Да так оно, в общем, и есть. Хотя нужно признать, что Городок меньше Столицы всего раз в восемь, Но разница все равно громадная.

А мне сейчас искренне наплевать на все это: я в Столице, рядом со мной Уклус, и мне… и мне просто хорошо. Так хорошо, как не было уже очень давно.

Кому принадлежала идея провести съезд региональных организаций в Столице, я не знаю. Да и не особо интересовался. То, что съезд проводить надо, стало понятно сразу же после нашего выступления в Городке. Оказалось, что аналогичные мероприятия прокатились по всей стране, но самое громкое было все-таки у нас. Столичная организация забеспокоилась — власть из рук уходит! Вот и решили оперативно провести съезд, чтобы поставить на место не в меру зарвавшихся (по мнению наших столичных товарищей) командиров региональных организаций. Относительно того, кто кого будет ставить на место, у меня имеются некоторые собственные мысли, идущие, надо полагать, вразрез с мнением руководства столичной организации, но об этом сейчас думать не хочется.

Странное дело, но приемные родители отпустили меня в Столицу довольно легко. Алус тяжело вздохнул и пробурчал, что дети теперь взрослеют быстрее, чем положено, а Салус только поинтересовалась необходимым количеством денег. Алуса я успокоить не мог: не рассказывать же ему всю правду. А вот Салус была изрядно огорошена моим заявлением, что за все платит организация. На том и порешили. Деньги, естественно, приволок Ленус. На мой вопрос, как ему это удалось, он только фыркнул. Понятно, что он грамотно разместил в свое время ценности, приобретенные во время путча, но вот как он их вынимает? Ну не отдадут же, в самом деле, четырнадцатилетнему сопляку крупную сумму наличности на руки? Тем более в банке. Знаю, что выжимать из Ленуса подробности его махинаций бессмысленно, но любопытство гложет. На будущее надо бы все-таки поинтересоваться. Да с пристрастием, если потребуется: мало ли какой еще гадости от Ленуса можно ждать? Но это все потом. Сейчас я в Столице! Я вернулся в свой любимый город! Мне хорошо! Я дома! Дома! Дома!

Хочется петь и кричать от радости. И в то же время хочется мирно гулять по «Кресту», дивясь изменениям, произошедшим здесь с того времени, как мне пришлось покидать Столицу. Эйфория, ничего не поделаешь.

Как ни приятно гулять, но дела ждать не будут. Я самым скотским образом прерываю нашу прогулку, и мы направляемся в столичный штаб — регистрироваться.

Здание наши столичные коллеги себе отхватили, прямо скажем, некислое: четырехэтажный особняк в старом центре, этажи высокие, окна стрельчатые. Судя по всему, еще и неплохой ремонт недавно отгрохали. Да, умеют люди жить, не то что мы… Зато в нашем бывшем опорном пункте, где и дверь как следует не закрывается, я чувствую себя на порядок уютнее. Как-то здесь не совсем хорошо. Или просто нервы шалят? Может, и то и другое сразу. Я ведь приехал сюда, чтобы оседлать движение, и противников этому будет великое множество. О каком тут уюте речь может идти? Сопротивление должно быть очень сильным, вот я и нервничаю, предчувствуя неплохую драку. Или это не в порядке вещей?

На входе в здание — охрана. Ребята, конечно, молодые, но крепкие. Был бы я человеком со стороны — точно бы испугался. Но я же главнокомандующий повстанческой армией. Мне этих сопляков пугаться не с руки.

— Дорогу! — рявкаю таким тоном, что охранников аж передергивает, Ничего, пусть привыкают.

— Пропуск! — примерно тем же тоном рявкает мне в ответ здоровенный детина с нашивками младшего офицера.

Интересно, откуда он тут взялся? Только что стояли себе мирно двое рядовых, а тут целый офицер, как чертик из табакерки. Мои орлы явно стушевались: одно дело у себя в Городке гоголем ходить, а совсем другое — в Столице. Так этого оставлять нельзя: еще чего доброго решат, что этим столичным . выскочкам можно позволять разговаривать в подобном тоне.

— Нашивки жмут? — ядовитым шепотом осведомляюсь я. — Или переносица давно не болела?

Самое паскудное, что я не имею ни малейшего представления, кто передо мной: может быть, четырнадцатилетний охламон, а может, и кто-то из подвергшихся омоложению. Если второе, то мой голос он уже должен узнать. Фраза «нашивки жмут» была запущена в оборот с моей подачи. Да и тон не особо изменился.

— Что-то я не припомню вас, господин командор. — Взгляд изучающий, с прищуром.

— Я триста километров отмотал, чтобы ты меня вспоминал? — начинаю медленно звереть. — Доложить руководству, что командор Санис сотоварищи изволили пожаловать. Быстро! А пока будешь бегать, организуй нам кофе — устал я что-то с дороги.

Да здравствует наглость! От моих слов офицер опешил. Растерянно посмотрел на меня, на Уклус, на моих ребят и непроизвольно сглотнул слюну. Судорожно так, аж приятно смотреть. Значит — сопляк. Теперь точно скиснет.

— Ты что, оглох?! — снова рявкаю я. — Так я могу поспособствовать излечению… от нашивок. Марш исполнять приказ, мудак!

Так, вероятнее всего, с ним никто еще не разговаривал. Ну и ничего страшного: в следующий раз будет умнее и к старшим по званию будет относиться с должным пиететом. Окончательно их Ромус тут распустил… Или внушил, что они самые-самые. А это большая ошибка. Всем же известно, что самый-самый сейчас я. Хотя это мне известно, а не всем. Так что пока подождем и посмотрим, что дальше будет.

Кофе оказался вкусным, а кресла мягкими. Именно этого мне сейчас и хотелось больше всего. Я сам не заметил, но экскурсия по Столице меня изрядно утомила. А тут еще перебранка с охраной на входе в штаб столичной организации. Мои провинциалы испуганно озираются и сидят на самых краешках кресел — Столица ведь! Ничего, я тут скоро такой шорох наведу, что будут мои орлы себя чувствовать королями. А вот Ленус не особо комплексует — тоже развалился в кресле и смакует кофе. Под сигаретку, по привычке выпуская две тугие струи дыма через нос. Да, приятная все-таки штука власть…

— Командор Санис, если не ошибаюсь? — до предела знакомый и, главное, противный голос. Ромус. Подкрался со спины, скотина. Эх, сейчас бы с выпрыжкой да ногой в харю! Так ведь нельзя же!