Павел Комарницкий - Всё исправить

И снова мир распался на слайды-фрагменты. Один кадр – Юлькино синеющее лицо с широко распахнутыми глазами. Второй – его собственная рука со скальпелем… откуда скальпель?.. ах, да, со стола, где пробирки… Третий кадр – зияющий кровавый разрез на Юлькином горле, прямо вдоль трахеи… короткая пластмассовая трубка… откуда? Потом, потом…

Она уже со свистом дышала через вставленную фистулу, и хотя страх от приблизившейся вплотную смерти еще не покинул широко распахнутых глаз, лицо постепенно розовело.

– Скорая?! Але, скорая!! Срочно, женщина захлебнулась!!!

– М-да… И кто только надоумил вас так делать разрез, молодой человек… И трубка эта, из винипласта…

Чекалов, то и дело сглатывая, неотрывно смотрел на тоненькую рыбью косточку, лежащую в стеклянной чашке Петри. Подумать только… такая мелкая дрянь… и Юлька… это же немыслимо, несопоставимо…

– Скажите… могу я ее увидеть? Сейчас, прямо сейчас…

– Ну отчего же, можно и сейчас. Она уже очнулась от наркоза. Только благодаря вашей… гм… радикальной хирургии пролежит у нас с месяц, наверное. Это если не будет осложнений.

– Зато она жива, – тупо возразил Чекалов.

– Гм… ну это да, это безусловно. Алена! Проводи товарища. А мне, извините, обратно к столу готовиться. Тут некий мальчик на спор с товарищами шарик проглотил от пинг-понга… умница…

В палате было тепло и душно. Юля лежала, судя по всему, без всякой одежды, укрытая до плеч ветхой простыней, на которой нагло красовался черный казенный штамп «утиль». Горло было залеплено пластырем. Почему не бинт?..

– Юлька…

Она чуть улыбнулась уголками губ. Подняла руку, поманила к себе согнутым пальцем. Алексей наклонился поближе.

– Не тяни, – прошептала Юля одними губами.

Жидкость в тоненьком, однограммовом стеклянном шприце была абсолютно прозрачной – вода и вода. А может, все-таки через инъекцию? Инъекция всяко надежнее…

Алексей усмехнулся уголком рта. Нет, никаких инъекций. Вот и проверим реальную вирулентность. По одной капле в каждую ноздрю, и точка.

Он запрокинул голову, зажмурился. Страха не было, нисколько. Только яростное нетерпение. Весь страх остался там – широко раскрытые Юлькины глаза и синеющее лицо…

Кап… кап… ну вот и все. Теперь у госпожи злобной реальности почти не осталось времени. Уже через неделю, самое позднее – через десять дней он станет ходячим рассадником инфекции. Вируса Бога.

Успеет ли она что-нибудь предпринять?

Алексей сжал зубы. Надо признать – последний ход злобной реальности едва не стал сокрушительным. И ведь как просто, как гениально просто… Любой суперкиллер с самой навороченной снайперской винтовкой по сравнению с этим просто неандерталец с корявой дубиной.

Значит, так… Не расслабляться. Все эти десять дней выходить лишь за хлебом. Или вовсе не выходить? Вон, перловка есть в пластиковой банке, гречка, макароны… дюжина яиц в холодильнике, масло, пара банок рыбных консервов, тушенка…

Чекалов хрипло рассмеялся. Дошел, парень… А Юлька? Как же она? Лежать при живом муже, одна-одинешенька, и с соседями по палате не поговорить… Нет уж. Он будет ее навещать. Каждый день и до самой выписки. А в вопросах обеспечения личной безопасности придется положиться на мудрую ящерку.

Мысль, всплывшая в голове, была настолько простой и ясной, что у него перехватило дыхание. Ну надо же… Больница, это же самое место для распространения всяких инфекций. Удачно, в некотором роде…

Алексей сглотнул, точно ему самому в горло попала та самая проклятая рыбья кость. Удачно? Так точно ли госпожа злобная реальность стоит за этим?!

Вновь всплыло из глубины:

«Тебе действительно необходима помощь. Не нужна – именно необходима. Вот только готов ли ты ее принять?»

«Я уже принял… однажды…»

«Там было просто. Сейчас все иначе. И потому решение за тобой»

«Юлька… может не выдержать… и я тогда тоже…»

«Хорошо. Решение принято!»

Нет, это немыслимо, невозможно… Невозможно принять и понять нечеловеческую логику Тьмы. А вот нечеловеческую логику Света – возможно ли?

Не было вокруг ни света, ни тьмы. Только полная, абсолютная пустота. Наверное, таким был этот мир, когда свет Большого взрыва уже угас, а первая звезда еще не зажглась.

Свет нарастал, креп, пронизывал все вокруг. Как много света может скрываться в пустоте…

«Ящерка?»

Пауза. Долгая, долгая пауза.

«Спрашивай. Имеешь право»

«И я спрошу. Юльку… кто?!»

Пауза. Будет ли ответ вообще?

«Рыбья кость»

«То есть чистая случайность?»

Снова пауза.

«Ты тоже знаешь эту формулу – любая случайность есть непознанная закономерность. И самый лучший способ – встроиться в план врага и извратить его изнутри»

Пауза.

«Это же так просто. Именно потому дороги, вымощенные благими намерениями, нередко ведут в ад. По той же причине существует поговорка: «не было бы счастья, да несчастье помогло»

«Вот как…»

«Именно так! И хватит распускать сопли! Мы будем биться за тебя до последней возможности. За тебя и твою половинку. Но в мире есть и другие силы, кроме сил Света. И на войне, как на войне»

Пауза.

«Прости меня, ящерка»

«За что?»

«Я усомнился»

«Бывает. Тебе просто очень трудно. Потому что ты человек. Да, пока еще просто человек»

Пауза.

«А когда я перейду ту черту? И стану…»

Там, в пустоте, родилась виноватая улыбка. Вот так, должно быть, и выглядела улыбка знаменитого чеширского кота – самого кота нет, а улыбка есть…

«Тогда станет еще труднее»

Взрыв в голове!

Он проснулся разом, будто вынырнул из омута. Ночник горел ровным мягким светом, загоняя тьму в щели. Тяжелая портьера отсекала мрак за окном. Все как всегда… Только рядом белеет несмятая Юлькина подушка.

Алексей прошел на кухню, налил воды в стакан прямо из крана, жадно выпил.

Вот как… Вот так, стало быть. Этот мир не прост, очень не прост… «Тогда станет еще труднее»

Он медленно оскалился в темноте, как волк. Ладно… У вас осталось совсем мало времени, чтобы успеть что-либо предпринять, госпожа злобная реальность.

– … Можно писать сочинение, «Как я провел лето».

Юля кивнула, улыбаясь. Говорила она пока с трудом, только при крайней необходимости, поэтому больше слушала мужа, развлекавшего ее беседой. На шее темнел щедро намазанный зеленкой шрам – швы только позавчера сняли…