Роланд Грин - Волшебные камни Курага

Киммериец гнал дюжину объятых ужасом демонов прямо на его отряд.

Конан прекрасно понимал, что его вид должен был произвести на людей сильное впечатление. Еще бы - могучий воин гонит перед собой дюжину испуганных демонов!

В глубине души он понимал, что все это скорее походило на маскарад. Благодаря его сверхъестественной силе и выносливости демоны не могли совладать с ним, но это не означало, что он мог справиться с ними, - для этого ему нужно было бы сразиться не с ними, но с их хозяином, затаившимся где-то на горной вершине.

Он взмахнул мечом еще раз и сбил с ног сразу двух бежавших перед ним демонов. В два прыжка он преодолел расстояние, отделявшее его от отряда лучников, которым командовал Бора. Никогда еще Конан не видел детей, которые взрослели бы так быстро.

- Давай, давай! - прокричал он Боре и поспешил к стоявшему посередь лагеря холмику, на котором стояла Илльяна.

Она стояла здесь и поныне, но теперь уже на коленях. Одной рукой она удерживала тело от падения, другой - разминала грудь так, словно пыталась унять сердечную боль.

В двух шагах перед нею лежал взятый в оправу Камень, что светился изумрудным светом и _п_о_д_р_а_г_и_в_а_л_.

- Илльяна!

- Нет, Конан! Не подходи к ней! Я пыталась сделать это, и посмотри, что со мною стало! - услышал он голос Раины.

Раина поднялась на холмик, держа меч в левой руке. Правая ее рука была сжата в кулак, мышцы ее то и дело сокращались, отчего рука сильно подергивалась. Голос Раины сильно дрожал.

- Я попыталась подойти к ней, - повторила Раина, - но тут что-то случилось с моей рукой. Мне показалось, что она погрузилась в расплавленный металл. Честно говоря, я даже не знаю, есть ли она у меня и поныне?

Конан нахмурился.

- Рука твоя там же, где и была. И я бы не сказал, что она выглядит как-то необычно. Странные, однако, Илльяна шутки шутит!

- Ты ничего не понимаешь, Конан. Это уже не ее заклинание. Это воля Камня - вернее то, что происходит от смешения того и другого.

Сказать что-либо в ответ Конан уже не мог: демоны подобрались к самому холмику, охранявшемуся теперь самим капитаном Шамилем и десятком лучших его воинов.

Конан ринулся вниз, однако спасти капитана уже не успел: один из демонов оторвал Шамилю голову, другой тут же стал поедать его горячую плоть. Конан рубанул последнего так, что того не спасла и чешуйчатая броня, - меч перерубил ему хребет. И тут он увидел, что один из демонов поспешил к вершине холмика, где стояли погруженная в себя Илльяна и однорукая Раина.

Спасти Раину Конан уже не мог. Он бежал к вершине, беспомощно глядя на то, как несется к ней огромное уродливое чудище.

Раина, однако, даже не попыталась прибегнуть к помощи меча. Вместо этого она резко отскочила в сторону и, пропустив демона мимо себя, вонзила кинжал ему в бедро. Чудище взревело и, потеряв равновесие, стало падать наземь всего в шаге от Илльяны.

И все же упасть демону так и не было суждено. В паре локтей от земли демона подхватила невидимая рука, оторвавшая его от земли и сжавшая его так, что он завизжал, как свинья, попавшая под нож мясника. В следующий миг неведомая сила швырнула его прямо на застывших от изумления чудовищ, успевших перебить всех людей Шамиля.

Конан вздохнул и, приняв боевую стоику, приготовился к последнему бою.

И тут на поле перед холмиком стало происходить такое, во что трудно было поверить. Демоны разом развернулись и бросились наутек. Люди были настолько потрясены этим, что демонов никто даже не пытался преследовать, один лишь. Бора метнул вослед им камень, но на сей раз метким назвать его бросок было сложно.

Отерев со лба кровавый пот, Конан осмотрелся. Повсюду, куда только ни устремлял он взгляд он видел отступающих демонов. У большинства из них не было сил даже на то, чтобы бежать, - теперь они шли, шли усталой походкой, хромая и покачиваясь...

Конан изумленно посмотрел на Илльяну. Она мирно спала, свернувшись, словно котенок. Он подобрал с земли тунику Раины и, присев на колени перед волшебницей, осторожно приподнял ее голову и подсунул тунику под нее. При этом он почувствовал, что кончики его пальцев стало немного покалывать. Что-то легло ему на плечо. Он скосил глаза и увидел, что это - голова Раины. Раину, так же как и ее госпожу, сморил сон.

Снизу раздался голос Хезаля. Северянка тут же очнулась и поняла, что она почти не одета.

- Может быть, ты дашь мне хоть что-нибудь? - с возмущением в голосе спросила она у Конана.

- Ты предлагаешь раздеться мне? - усмехнулся киммериец. - Я полагаю, что мы сможем это сделать потом.

- Эй, Конан! Хватит с дамой любезничать! - закричал снизу Хезаль. Нас ждут на военном совете!

Эремиус освещал долину до тех пор, пока ее не покинули все Трансформы. И делал он это не столько ради них, сколько ради себя самого. Главным образом его интересовало то, отправятся ли люди в погоню за ними или нет.

Он мог бы рассеять тьму, не устраивая этой безумной иллюминации, но для этого ему пришлось бы вновь прибегнуть к помощи Камня, чего делать сейчас не стоило.

В последнее время ему все чаще начинало казаться, что заимея его обречена на провал. Камни, которые, казалось бы, должны были тянуться друг к другу, почему-то испытывают явную антипатию - иначе происходящее просто невозможно было понять... Смущало его и то обстоятельство, что в последнее время Камень все чаще и чаще проявлял явное непослушание, с которым бороться, ему становилось все сложнее. Если так пойдет и дальше, то не Камень будет принадлежать ему, а он Камню! И все же заполучить оба Камня он просто обязан, - в противном случае жизнь его можно было бы считать прожитой зря. И ведь повинна во всех его бедах лишь она - эта негодница Илльяна...

Эремиус решил прикинуть потери. За время боя было потеряно около двадцати Трансформ; шестьдесят-семьдесят Трансформ было тяжело ранено, и на излечение их ему могло понадобиться несколько дней. Проигравшим, однако, он себя не считал. Люди потеряли убитыми и ранеными в несколько раз больше, при этом восстанавливать свои силы так же быстро, как его воинство, они не могли.

Сражение, происходившее этой ночью, можно было считать лишь своеобразной прелюдией к серьезной военной кампании. Удовлетворившись этим объяснением, Эремиус решил заняться делом.

Он приказал Камню поярче сверкнуть напоследок и погаснуть, что тот послушно и выполнил. Теперь Эремиусу предстояло обратиться к Камню с предложением вернуться на свое обычное место. Просить он не привык, и потому эта часть заклинания всегда удавалась ему куда хуже, чем прочие.

И все же по просьбе его, что больше походила на приказ, Камень внял и на сей раз: он взлет в воздух и сам собой залетел в предназначавшуюся только для него сумку. Больше на этой горе Эремиусу делать было нечего. Последний раз взглянув на объятую тьмой долину, он быстро зашагал прочь. Если этот киммерийский великан надумает отправиться в погоню за ним, ему вряд ли поможет и Камень Курага...