Эдмунд Купер - Далекий закат

– Господин, – говорил Юруй Са, – произошло удивительное. И воля Орури стала ясной вне всяких сомнений… Много дней назад тому, у кого сейчас нет имени, стало известно, что чужеземец Поул Мер Ло намеревается отправиться в путешествие. Тот, у кого сейчас нет имени, очень разгневался. Он отправил воинов, дабы это путешествие закончилось, не начавшись. – Юруй Са позволил себе едва заметно улыбнуться. – Мой господин, наверно, лучше меня знает, что произошло, когда воины повстречались с Поулом Мер Ло. Они не смогли выполнить приказа Энка Нэ… Такое бывает нечасто. Возглавлявший их капитан вернулся и перед тем, как прижаться к груди Орури, повторил слова, сказанные Поулом Мер Ло. В тот же день тот, у кого сейчас нет имени, почувствовал острую боль в груди, сильно кашлял и долго не мог говорить. Так Орури покарал того, кто, возможно, неправильно понял его волю.

– Ты говоришь, сильно кашлял?

– Да, господин. Очень.

Мысленно Пол вернулся к его единственной встрече с Энка Нэ 610-ым. Он вспомнил старика, согнувшегося под бременем ответственности. Старика, который кашлял…

– Продолжай свой рассказ.

– Господин, уже тогда были в Священном городе те, кого посещали странные мысли. Были те, и я среди них, кто долго размышлял о случившемся. Позже, когда воины отправились уничтожить дом Поула Мер Ло, наши раздумья принесли плоды. К тому же Орури послал нам неоспоримое знамение.

– Какое знамение?

– Господин, когда загорелся дом, того, кто сейчас не имеет имени, охватил ужасный кашель. Когда пламя погасло, вместе с ним угасла и его жизнь. Так свершилась кара Орури… Потом оракул предсказал, что пламя воскреснет из пепла… И так вы, господин, пришли к своему народу.

Поул Мер Ло, ранее известный как Пол Мэрлоу, а теперь как Энка Нэ 611-ый, задумался. И надолго. Он все еще чувствовал себя усталым… невероятно усталым. Так много всего произошло, что он просто не успевал это осмыслить… Он мрачно улыбнулся. Вот кончится год, и времени у него будет сколько угодно. Да уж, сколько угодно…

А потом он вдруг вспомнил о Шон Ху и барже.

– Когда Поул Мер Ло вышел из леса, он оставил на берегу Канала Жизни баржу и своих товарищей. Я хочу, чтобы этих людей и мальчика, который, наверно, уже присоединился к ним, доставили в Байа Нор. Живыми и невредимыми.

– Это уже сделано, господин. Воинам было приказано ждать появления Поула Мер Ло. Они нашли баржу, тех, кто на ней приплыл и мальчика, о котором вы говорили.

– Им не причинили вреда?

– Господин, их допросили, но не причинили вреда.

– Это хорошо, Юруй Са, ибо у этих простых людей есть очень влиятельный друг.

– Господин, – генерал Ордена Слепых замялся в нерешительности, – один из них, охотник по имени Шон Ху, сказал, будто Поул Мер Ло разговаривал с Орури и даже лицезрел его… Может ли это быть правдой, господин?

– Это истинная правда.

– Тогда мое сердце переполнено радостью, ибо я говорил с великим, который в свою очередь разговаривал с самым великим на свете… Позвольте мне удалиться, господин, дабы я мог как следует обдумать это чудо.

– Да будет так, Юруй Са. А теперь пришли но мне тех, кто путешествовал с Поулом Мер Ло. И еде прикажи подать пищу, ибо мои гости наверняка проголодались… И запомни, что теперь кое-что изменится.

Генерал Ордена Слепых встал. Он глубоко вздохнул.

– Ваша воля будет исполнена. И, господин, я запомню, что теперь кое-что изменится.

Энка Нэ откинулся на ложе.

Охраняющий его воин все так же, не отрываясь, глядел в потолок.

39

Стоял теплый ясный вечер. Пол Мэрлоу, одетый в потертое саму, сидел на берегу Канала Жизни рядом – Дорогой Тягот, неподалеку от участка земли, где молодая зеленая трава уже покрывала пепелище. Теоретически жить ему оставалось тридцать семь дней.

Нечасто в эти дни он находил время снять оперение Энка Нэ. Так много дел, гак много планов. С тех пор, как на плечи Поула Мер Ло легло величие, он стал Эпохой Возрождения. Он один заменил собой целую эпоху. Он считал своим долгом вырвать байани из закостенелого средневекового уклада, побудить их к творчеству, дать толчок к прогрессу, который, если его только не остановят, когда-нибудь подарит байани Золотой век. Подарит эру, в которой наука и технология, традиции и искусство сольются в единое гармоничное всеобъемлющее целое.

Задача неимоверно сложная… не под силу одному человеку, пусть и с абсолютной властью. Властью, правда, всего на один год.

И однако, что бы ни случилось потом… кто бы ни пришел потом… начало положено. И Пол Мэрлоу, хорошо зная земную историю, утешался мыслью, что любые изменения легче начать, чем остановить.

А изменения начались. В этом сомнений не было.

Появились школы. Сначала ему пришлось обучить учителей: задача оказалась проще, чем он думал. В его руках была абсолютная власть и безоговорочное подчинение самых умных людей страны. Они с готовностью учились и передавали полученные знания дальше… пусть не из любопытства, не из-за желания раздвинуть горизонты познания… Пусть только потому, что такова воля Энка Нэ. Любознательность и энтузиазм придут потом. И даже если и не в этом поколении – пусть, главное, что возникли школы. Впервые в истории дети байани учились читать и писать.

Неудовлетворенный широкими листьями сушеной каппы, используемой им ранее вместо бумаги, Пол экспериментировал с муса лоул и пергаментом. Он даже основал небольшую «фабрику» по производству бумаги, чернил, кисточек и перьев. В то же время он приказал жрецам, уже освоившим новое искусство – письмо записать все, что они помнят об истории Байа Нор о традициях, о богах-императорах, все песни и легенды, все законы. Вскоре возникнет своего рода библиотека, где молодые байани смогут использовать свои новые таланты.

В области технологии Байа Нор уже сделал громадный шаг вперед. Искусным мастерам байани достаточно было только объяснить новую идею, как они тут же начинали применять ее на практике. Пол только показал, например, как обтекаемая форма уменьшает трение, и теперь все баржи в Байа Нор гордо разрезали воду, а не ломились сквозь нее, как встарь. Затем он продемонстрировал, как весла могут заменить шесты, и как парус, в свою очередь, способен заменить греб­цов.

Теперь суда байани (многие из которых являлись гребными шлюпками и парусными джонками) плавали вдвое быстрее, чем раньше, при меньших затратах труда.

Но, пожалуй, самым большим успехом оказалось внедрение ветряков, вращающих водяные насосы для орошения полей каппы. Это новшество высвободило столько рабочих рук – женских рабочих рук, что байани смогли расширить обрабатываемые ими участки. В придачу увеличилась урожайность, и жить байани стали чуть-чуть лучше.